Райану сейчас, но он хорошо воспринял известие о нашем с Гарретом переезде, так что, вероятно, сможет принять и эту новость.
— Он купил тебе машину?
По тону Райана я понимаю, что эта информация оказалась для него уже чересчур. Блин! Надо было подождать.
— Да, несколько недель назад. Мне пока нельзя садиться за руль, поэтому автомобиль стоит около дома Кенсингтонов.
— Значит, мистер Кенсингтон не просто одолжил тебе машину, а действительно купил свою собственную?
— Да.
Теперь я ужасно жалею, что поторопилась выложить эту новость Райану.
— Но почему?
— Я много раз присматривала за его дочерью Лили, и он захотел меня отблагодарить. — Эту версию я собиралась рассказать Фрэнку и Райану, когда речь зайдет о машине, но теперь, сказав ее вслух, я понимаю, насколько нелепо она звучит.
— Мистер Кенсингтон подарил тебе машину за то, что ты нянчилась с его ребенком? Джейд, это же бред.
— Для нас с тобой — да, для миллиардера — нет. Мистер Кенсингтон знал, что мне нужна машина, и посчитал, что должен мне за услуги няни.
— Что это за автомобиль?
Я колеблюсь, не соврать ли и в этот раз, но Райан все равно все узнает, поэтому я признаюсь:
— Кабриолет «БМВ». Летом мы с Гарретом едем на нем в Калифорнию.
Райан закашливается, как будто поперхнулся.
— «БМВ»? Он купил тебе «БМВ»? Какой именно?
— Я же сказала — кабриолет.
— Я имею в виду, какой серии? Например, третьей?
— Э-э-э… по-моему Гаррет говорил о шестой. Что это значит?
Райан снова давится кашлем, и я протягиваю ему бутылку с водой, лежащую рядом с ним на сидении.
— Шестой серии? Ты серьезно? Это же где-то девяносто тысяч долларов.
— Что? Черт, это же куча денег.
Отпив воды, Райан возвращает мне бутылку, чтобы я закрутила крышку.
— Да, это чертова куча денег. Наш дом стоит дешевле. Можешь не рассказывать мне, что он купил тебе такую машину за услуги няни.
Надо было придумать что-то более правдоподобное. Эта версия никуда не годится. Но что я должна была сказать? Не могла же я выложить Райану, что машина — это благодарность за то, что я нашла Лили в лесу после того, как ее семья решила, что девочку похитили плохие ребята, пожелавшие отомстить отцу Гаррета за убийство кандидата в президенты. О да, эту историю Райан точно воспринял бы лучше.
Я пытаюсь подобрать другие слова, чтобы все объяснить:
— Мистер Кенсингтон очень богат. Для него девяносто тысяч все равно, что для нас с тобой девяносто долларов.
Девяносто тысяч долларов? Неужели этот автомобиль действительно стоит так много? Райан хорошо разбирается в машинах и, скорее всего, не ошибается. Не желая знать цену, я намеренно не стала искать информацию в интернете. Я догадывалась, что машина дорогая, но не думала, что настолько.
— Джейд, ты не можешь принять ее.
— Мистер Кенсингтон уже зарегистрировал машину на меня. Она официально моя. Я уже ее приняла.
— Мы не можем себе позволить оплачивать ее страховку, так же как регистрацию или техобслуживание. Только замена масла будет стоить дороже ста долларов.
— Мистер Кенсингтон берет это на себя.
— Тогда это бред вдвойне.
— Нет, не бред. Покупая мне такую машину, он понимал, что я не в состоянии ее содержать.
— А что будет, когда ты расстанешься с его сыном?
— О, большое спасибо, Райан. Как мило с твоей стороны. Ты считаешь, что у нас с Гарретом все ненадолго?
Когда я слышу от Райана то, чего в глубине души боюсь и сама, это очень сильно меня задевает.
— Я реалист. Вам всего по девятнадцать. Вполне возможно, что вы не проживете вместе всю жизнь.
— Правда? Значит, и вы с Хлоей тоже.
— Не сравнивай. Мне двадцать два, Хлое двадцать три, тебе же всего девятнадцать. За три-четыре года люди сильно взрослеют.
Зря он это сказал. Знаете, бывают такие темы, которые сразу выводят вас из себя, задевают за живое и могут так разозлить, что вы перестаете нормально соображать? Для меня это вопрос зрелости.
— Значит, теперь ты заявляешь, что я еще не повзрослела? Да пошел ты, Райан.
— Джейд, прекрати. Не ругайся.
— Перестать ругаться? А ты сам никогда не ругаешься? Или ругаться можно лишь тем, кому стукнуло двадцать два? Кстати, твой день рождения был всего пару недель назад, так что тебе двадцать два едва исполнилось.
— Я не имел в виду, что ты незрелая. Я только хотел сказать, что…
Теперь я уже настолько зла, что начинаю кричать на него:
— Сколько я себя помню, мне приходилось самой заботиться о себе! Я сама стирала свои вещи, когда мне было пять лет, Райан. Пять лет! А может, и меньше, уже не припомню. И в этом же возрасте я сама себе готовила еду: каждый день бутерброды с арахисовым маслом, пока не научилась пользоваться микроволновкой. И все эти годы я заботилась о маме: готовила, платила по счетам, ходила в магазин за продуктами. Я была ребенком, заботящимся о взрослой женщине! Так что никогда, черт возьми, не говори мне, что я незрелая!
Я отворачиваюсь к боковому окну и, чтобы успокоиться, делаю глубокий вдох. Когда звонит телефон, я беру трубку и вижу, что это Гаррет.
— Привет, Гаррет.
— Привет, ты снова в пути?
Гаррет в хорошем настроении, что неудивительно: он оптимист. И это здорово. Но я не в том настроении, чтобы общаться. Во мне слишком много злости, и его радостный настрой, как ни странно, еще больше выводит меня из себя.
— Сейчас не лучшее время. Давай я перезвоню тебе позже?
— Почему? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто устала и не могу сейчас говорить.
— Хорошо, тогда позвони позже. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Держа в руке телефон, я смотрю на пролетающие за окном заснеженные поля. По мере того, как я начинаю успокаиваться, ко мне приходит чувствую вины из-за того, что я накричала на Райана. Он ведь понятия не имеет, насколько мы с Гарретом сблизились. Райан не знает, через что мы вместе прошли, поэтому неудивительно, что у него возникают подобные мысли.
Следующие три с половиной часа мы не произносим ни слова. Мы слушаем кассеты, которые я подарила Райану на Рождество, а в окрестностях Де-Мойна снова начинает работать радио.
— Может, разберемся с этим до того, как окажемся дома? — наконец спрашивает, выключив радио, Райан.
— В этом нет необходимости. Считай, что мы уже разобрались. Все хорошо. — Я отвожу взгляд от бокового окна. — Прости, что накричала на тебя. Всему виной недостаток сна. Я сейчас не в лучшем настроении.
— Джейд, что