к чему они там приступать собираются.
— Терпение. Она ещё не готова. Мне нужно время, — ответил Орголиус, и у меня мурашки пошли по телу. Что он имеет в виду?!
— Я не могу больше ждать. Не хочу скрываться. Орголиус, мы вместе достигнем такого величия, что никому и не снилось, — торжественно сказала Сирин, что я от негодования протиснулась сквозь куст, чтобы взглянуть, что там происходит.
Они стояли на белоснежной площадке из мрамора, в свете золотистых сонод, под аркой из ярких цветов. А дальше, всё как в бреду…
Сирин проводит рукой по его щеке, и впивается в его губы в долгом поцелуе. Он мне кажется бесконечным. Земля дрожит под моими ногами, гром гремит в сознании! Я задыхаюсь, не в силах это остановить, что-то сказать…
Предательство. Я дура!
Не помню, как мои ноги шли. Не помню, как я оказалась в коридоре перед спальней. Сознание гудело. Будто тело вернулось, а я осталась где-то там… я даже плакать не могла. Это был шок.
Я села в кресло, тупо глядя на золотую монету, что лежала на моей ладони. Внутри было пусто.
— Что случилось? Разве ты не должна быть в саду со своим любимым Орголиусом? — раздался вопрос кота.
Я посмотрела на него, и не нашлась что ответить. Я сама не верила в то, что увидела.
Кажется, я только что начала дышать, а до этого не помню, дышала ли вообще. Картинка увиденного в саду, молнией била по мозгам, и только сейчас, какой-то хрип вырвался из онемевшего горла. Глаза кота становились всё больше от ожидания моего ответа.
— Лина?
А я лишь дёрнула плечами, не в силах сказать.
— Что случилось, скажи же?! — кот почти впал в истерику.
— Это был обман. Я дура, Гелиодор. Наивная дура, — всхлипнула я, и слёзы наконец-то нашли выход.
Кот ошарашено глазел на меня, пока я пыталась подобрать слова, чтобы описать ситуацию. Как вдруг где-то сбоку раздался странный звук, будто воздух электризуется. Звук разрядов тока. Вытерев рукавом слёзы, обменялась взглядом с Гелиодором, и прислушалась, всматриваясь в пространство, откуда исходил странный звук.
В воздухе, посреди спальни возникло свечение, разряды становились громче. Оно будто рвалось. Я вжалась в кресло, впившись пальцами в подлокотники, ожидая чего угодно.
— Се-Лина! — раздался радостный вопль, и в спальню из рваной материи ввалилась толпа морфоксов.
Они облепили меня своими пушистыми тельцами, что я не сразу осознала, что происходит. Они пищали на всех тонах. Их было так много, что не сосчитать. А когда мой взгляд упал на кота, то я увидела, что морфоксы уже тащат клетку с ним по воздуху.
— Се-камень! Ми спасатели! Се-Лина! — визжали они, являя на наше обозрение камень Гелиодора, который он потерял в коридоре миров.
— Ах, вы мои драгоценные! — радостно воскликнул кот, и морфоксы перегрызли клетку, освободив Гелиодора и вручив ему камень в лапы.
— Скоее, се-Лина! — подталкивали меня к электрическому порталу морфоксы. Они тянули меня за волосы, за ткань плаща.
Пара мгновений, и в комнате уже не было кота. В этом переполохе я не заметила, как произошло превращение Гелиодора в прежний вид. Но, он уже стоял у портала, подавая мне руку со словами: «Пришло время делать ещё один выбор».
Я в нерешительности смотрела на его руку, понимая, что шагнув за ним, назад пути не будет. Больно. Но, я делаю этот шаг.
Глава 15
Орголиус
Рядом с ней я теряю остатки контроля над собой. В прекрасные минуты, что она рядом со мной я остро ощущаю приближающуюся опасность. Обладая властью над третью измерения, должен понять дальнейший план действий. Всё изменилось. Как раньше уже не будет. Я не желаю притворять в жизнь задуманное до встречи с ней.
Но, надо мной нависают нерешённые вопросы. Всё, что я строил до этого момента, должно быть разрушено. Я решил, что должен изменить ход событий. Ради неё. Ради нового будущего, которое поселилось ярким видением в моём ожившим сердце.
Я только и занимался созданием тюрем для искр, но пришло время перечеркнуть этот путь. Они будут разрушены, живые искры будут отпущены на волю к своим обладателям. Больше мне они не нужны.
Я создал новое и прекрасное, и мне это понравилось. А ещё больше я получил удовольствия от её оценки моего творения. Этот сад — памятник зародившимся чувствам между нами. Она мой свет, мой огонь, моя жизнь.
Аделина. Свет во тьме.
Но, я должен сделать последние штрихи на пути к свободе от старых планов. Эта тень внезапно упала на моё счастье. Я стал ощущать волнение. Оно постоянно преследует меня и усиливается с каждым мгновением.
Я забылся, держа в объятьях свою душу. Светоч сводит мой когда-то холодный интеллект в умопомрачительное состояние.
И вот мелькнула тень. Сирин, взбалмошное, наглое создание. Она может всё испортить, и я должен с этим разобраться.
Отпуская Аделину, не решаюсь задерживаться. Я тону в её глазах. Мне нужно вернуть былой напор. Ухожу, не оглядываясь, чтобы решить последнее дело.
Птице-женщина встречает меня поклоном. Как прежде, её глаза горят неутомимым голодом. Это раздражает меня, ведь её хищная натура меня отталкивает. Она была исполнителем приказов, а теперь не нужна. Я хочу дать ей свободу, но с условием.
Она хитра и изворотлива. С ней будет непросто. Я мог бы её убить, но не вижу в этом смысла. Добавлять пятен в свою судьбу не желаю. Передо мной открылся новый, светлый путь, и с него я не намерен сходить.
Поднявшись с поклона, она пристально смотрит на меня. Её глаза сияют безумным блеском, её слегка потряхивает. И я понимаю, что стою перед ней, не скрыв лица.
— Зачем явилась? — игнорируя ситуацию, строго задаю вопрос.
— Не знаю с чего начать, мой повелитель. Я ошеломлена, — она обводит рукой сад и, возвращаясь взглядом ко мне, указывает на отсутствие капюшона.
Игнорирую её внимание, потому что внутри меня терзает желание сломать ею любопытную шею. Её взгляд меняется, становится хитрым. Я знаю её.
— О, мой повелитель, после того, как вы меня наказали, я очень горевала. Но, я верна вам до смерти. Страдая от изгнания, в одиночестве и с болью в сердце за несправедливость, я не отошла от своих убеждений. Я многое узнала. И принесла информацию, которая будет весьма полезна в дальнейшем, — то жалобно, то сладко лепетала она, взмахивая густыми чёрными ресницами.
— Говори, раз решилась нарушить мой покой.
— Братья-месяцы, всё двенадцать, живы и движутся сюда. Они настроены очень агрессивно, и готовы биться на