Все больше убеждаюсь в своей привлекательности. Мальчишки бросают на меня заинтересованные взгляды. Один, подсевший первым и поймавший взгляд второго, проводил его резким:
— Смотри и завидуй!
Я не сдержала улыбки. Влюбляясь, девушка расцветает, ее тут же начинают замечать. Лекция пережилась легко, стоило мне зайти на любимую кафедру, я чуть не застонала от восторга: он был там. На этот раз без шапочки-стояка, с засунутыми в карманы руками, вежливый, приветливый. Мой анатом…
Мы с Беллой прошли мимо, поздоровавшись. Он вежливо нам улыбнулся. Я внутри себя просто танцевала на столе от восторга. Золотко устроил нам обещанный тест, который я, как и все предыдущие, с воодушевлением написала на «отлично». Правда, проходил он забавно. Сначала ко мне подошел один из преподавателей кафедры — мужчина лет сорока, со смешной шапкой. Она тоже торчала стояком, но у Золотка могла сходиться пилоткой или оставаться горизонтально. У этого же уникума она верхушкой являла собой впадину, куда хотелось что-нибудь положить. Постояв со мной рядом с минуту, он ушел. Потом пришел Золотухин и проделал то же самое. Я поняла, что в его присутствии с трудом могу сосредоточиться на связках печени. Впервые я радовалась его уходу. Но на этом посещение меня не закончились! Вскоре в компьютерном классе появилась Елена Игоревна, и ее тоже заинтересовал именно мой компьютер.
— Дайте, я вопросы посмотрю! — Я удивленно отодвинулась, она пощелкала мышкой, поблагодарила и ушла.
Что за шпионские штучки? Кафедра не верит в мои феноменальные способности? А вот побольше бы таких Золотых по академии рассадить, студентки сразу учиться начнут. Хотя у всех влюбленность проявляется по-разному. Кто-то учиться начинает, а кто-то заканчивает.
Белла вернулась шокированная тройкой, она учебник вообще не открывала.
— Медовый у тебя Золотухин!
— Чего? — Не поняла я.
— Сколько я не уворачивалась от анаты, а все равно кое-что налипло! — Я усмехнулась. Он гениальный препод!
Вскоре вернулся Золотухин, результаты теста его не очень порадовали, но в целом, они были выше обычных двояков. Выставив оценки в журнал, он начал опрос. Я боялась, что он изменится, будет вести себя по-другому. Нет, все то же самое. Тот же забавный и веселый дедушка с блютуз-гарнитурой для улучшения остроты слуха. Он вызвал к доске Фиму и попросил нарисовать брюшину. Мальчик с заданием справился. Задав пару вопросов по теме, Золотухин отколол какой-то совершенно бестолковый:
— Ефим Алексеевич, скажите, вы иголкой с ниткой пользоваться умеете?
На лицо мальчика мелькнуло явное непонимание происходящего.
— Умею.
— А то девушка с теста пришла, уж не знаю, где и как она его писала, только почему-то у нее все пуговицы на халате оторваны. Взяли бы вы ее под свою опеку да пришили пуговицы. — Вполне серьезно проговорил он. Но я наблюдала за ним достаточно, чтобы разглядеть в спокойном, казалось бы, бесчувственном преподавателе, эмоции. Да и живые глаза его сдавали. Он хотел засмеяться.
— Ладно! — Со смешком согласился Фима.
Стоило ему сесть, а Золотухину углубиться в журнал, как в учебной комнате появился мальчик без халата, совершенного аскаридного телосложения с бардаком на голове и наушниками в ушах. Он стал методично перекладывать нашу голову себе на лоток. Золотко пару секунд наблюдал за происходящим, а когда решился открыть рот, произошло еще более забавное событие.
В кабинет вбежала Кравчук, на ее локте висел халат.
— Вот ты где, Терещенков! Я тебя предупреждала, еще раз без халата явишься, я тебя сама одену!
Она расправила халат и стала, как маленького ребенка, одевать студента. Просовывать руки в рукава и застегивать пуговицы.
— Пусть тебе хоть перед девчонками будет стыдно! — Она повернулась к Золотухину. — Михал Иваныч, извините, уж не знаю что делать!
— Правильно, правильно, Елена Игоревна! — Кивнул он с лукавой улыбкой.
Кравчук была меньше своего «ребенка» примерно на голову, но это не помешало ей в прыжке нацепить на него шапку. Все это время выражение лица мальчика оставалось неизменным, скучающе-пофигистическим.
После развлечения, мы разобрали новую тему. Золотухин принес потрясающий цветной атлас с фотографиями.
— У вас шпионское оборудование с собой?
— Что?..
— Камеры есть на телефонах? Вот это сфотографируйте! — Распорядился он. Девочка, обладавшая айпадом, фотографировала на него. — О, эта дощечка еще и фотографирует! — Изумился анатом, приведя нас в восторг. — Скоро картинки трехмерными будут, трупы не понадобятся.
Тут его понесло на воспоминания о том, как раньше выпускники леч фака могли делать операции сразу после выпуска, а стоматологи работать врачами общей практики.
Я себя такой свободной чувствую на его парах! Такой счастливой! Он взглянул на часы. Они мне нравились, черные простые, чем-то походили на мои, только его с темным циферблатом, а мои со светлым.
— Так, все свободны! — Мы принялись собираться, я не торопилась. Когда люди более менее разошлись, он добавил уже тише. — А вас, юная леди, я попрошу остаться.
— Как я мечтала это услышать! — Уже не стесняясь, проговорила я.
— Не напрягайте свое больное воображение. — Улыбнулся он. — Поздравляю с тестом. — Я благодарно кивнула.
Мы немного поговорили, я открыто посмеялась над «дощечкой», на что Золотко только развел руками. В наш мир техники нет смысла в чем-то разбираться, на следующий день оно уже устареет, и появится какая-нибудь новая штучка с кучей опций.
— Это Катя у меня разбирается. Я, кстати, сделал одну… плохую вещь.
Последняя фраза меня заинтересовала. Неужели он снял номер в отеле, и мы едем туда после пар придаваться любви? Я невольно заулыбалась, представляя сплетенные на шелковых простынях тела.
— Почитал ваше личное дело. — Моя улыбка спала. Так разочаровывается ребенок, когда вместо большого медведя, которого он хотел получить в подарок, он получает набор для вышивки. — Теперь мне понятна ваша осведомленность.
— Да, с мамой-следователем тяжело чего-то не знать!
— Хотите работать у нее судмедэкспертом?
— Нет! Не хочу копаться в трупах, я предпочитаю живых людей. Хотя они сейчас как раз ищут патана, претендентов обычно много, а сейчас никого нет. — Припомнила я мамины слова.
— У меня дочка судмедэксперт, думаю, она бы сочла за честь работать в таком престижном месте. — Он остановился, я понимала его замешательство. Пропихивать своих людей по знакомству, получалось, что он меня использует.
Однако для меня Золотухин был идеалом честности, если он и говорит о своей дочери, значит, она действительно хороший специалист. А поскольку она его дочь — то просто обязана быть блестящим суд медиком. Идея мне понравилась. Это еще одна ниточка, сшивающая наши отношения.