Читать интересную книгу Кукла для утех - Михаил Серегин

Наконец она отыскала необходимый клочок бумаги и вслух прочитала:

– «Палец Игорь Франкович. Президент группы "Дом".

Вострягин взял у нее визитку, покрутил в руках, вернул обратно.

– Ничего вам не могу сказать об этом человеке.

– А как вы узнали? – поинтересовалась Иванова.

– Вот уж я вам точно этого никогда не скажу. Это абсолютно неважно. Главное, что я смог до вас добраться очень оперативно и предотвратить незаконные действия с вашей стороны. Вы согласны со мной?

Ей оставалось только молча кивать и поддакивать.

– Ну, раз вы были готовы продать эту фирму за сто тысяч долларов, я, пожалуй, выкуплю у вас все акции, которые вам принадлежат, и мы не будем откладывать сию процедуру в долгий ящик.

Вострягин вытащил сотовый телефон и сообщил Лидии Яковлевне, что ей даже из квартиры выходить не придется.

– Сейчас мы сюда юристов с нотариусами понагоним, и они нам все обстряпают. У вас компьютер есть? – поинтересовался он.

– Дома нет, – ответила Лидия Яковлевна.

– Ну, ничего страшного, захватят ноутбук. Все это мелочи жизни.

Настроение у Вострягина резко улучшилось. Он понимал, что ему придется поднапрячься для того, чтобы вытащить сто тысяч на белый свет, но дело того стоило. И, может быть, даже он немного влезет в долги, но сейчас он рубил хороший куш и не хотел останавливаться на полдороге.

«Куй железо, пока горячо», – повторял он про себя, набирая номер телефона своего адвоката.

– Кто нам там еще понадобится? Нотариус. Сейчас, сейчас все сделаем, – лихорадочно бормотал он.

Пальцы так и мелькали над телефонной панелью, перебирая известные ему номера домашних телефонов нужных людей.

Сникнув окончательно, Иванова удалилась на кухню заваривать чай, потому как не чувствовала себя способной делать что-либо еще.

«Пусть молодые здоровые мужики бьются за деньги. Похоже, борьба за фирму сына развернулась нешуточная, и мне надо бы просто побыстрее выкарабкаться из этого дела и спихнуть всю ответственность на сторону, пускай там между собой и разбираются».

Дарья сидела в машине и была занята тем же самым, чем несколько месяцев назад занимался Алексей Рысаков, подыскивая себе канал для сбыта синтезированных им наркотиков.

Она в течение часа сидела и наблюдала, как работают торговцы. С первого взгляда вычислить этих молодых людей было невозможно, но, посидев и понаблюдав за входом в дискотеку, она уже могла без труда отличить человека, который был на работе, от того, кто просто пришел потанцевать.

Двое юношей в кожаных куртках успели намозолить ей глаза, и Дарья решила сделать попытку купить у каждого по дозе. Образцы ей были необходимы для того, чтобы сопоставить их с тем веществом, который обнаружат в организме покойного юноши. Она думала, что после случаев смерти от наркотика милиция предпримет хоть какие-то меры к тому, чтобы хоть на время обуздать торговлю дрянью. Но никакими спецмерами и не пахло.

Дарья осмотрелась по сторонам и, собравшись с духом, вышла из машины и направилась к дискотеке. Один из двоих подмеченных ею парней подошел к ней и спросил, не желает ли она купить у него немного травки. Дарье марихуана была не нужна, и она ответила отказом. Сама подошла ко второму подмеченному ею парню и поинтересовалась, есть ли у него что-нибудь. Он спросил, а что ей нужно? И Дарья кратко ответила:

– Героин.

Он выпятил нижнюю губу с пониманием и поинтересовался количеством. Дарья сказала, что ей вполне хватит одного грамма, после чего он мотнул головой, и они вошли с ним в здание дискотеки.

Откуда он вытащил пакетик, она так и не успела заметить: то ли из одежды, то ли ему кто-то передал, или он взял наркотик из какого-то тайничка. Для Дарьи это все так и осталось загадкой. Она вложила ему в руку деньги, он передал ей товар. И в этот самый момент ритмично дергающиеся около них парни неожиданно набросились на Дарью и на торговца и завалили их на пол, после чего все танцульки были прекращены, и народ выпроводили из дискотеки.

Из-за того, что оперативники тормознули, наркотики оказались в руках у Дарьи, а деньги – у продавца. Сообразив, что он может легко отмазаться, парень в следующие секунды после того, как его прижали к танцполу, стал кричать, что у него ничего нет, за что с ним так обращаются, он ничего плохого не сделал. Дарью же один из оперативников зафиксировал профессионально. Он захватил ее кулак, в котором был пакетик, и не давал возможности разжать руку и выкинуть дурь. Тут же нашлись понятые – молодая пара, наверняка подготовленная ментами заранее.

Дарью подвели к окну и только после этого в присутствии понятых позволили разжать ладонь. На подоконник выпал пакетик с белым порошком.

– Знаешь, что это такое, девочка? – к ней подошел усатый здоровый мужчина, чье лицо было испещрено морщинами. На нем были джинсы, кроссовки и короткая куртка из коричневой кожи.

Дарья промямлила что-то о том, что она хотела купить и продавцом был парень, но мужчина покачал головой и сообщил, что ничего не сходится в этой истории.

– Здесь достаточно народу для того, чтобы подтвердить совершенно обратное, – сообщил он, – ты продавец, а он покупатель. А может быть даже, он здесь вообще ни при чем, и деньги в руке держал на счастье, чтобы танцевалось лучше.

Дарья сглотнула слюну и сказала, что самое лучшее сейчас – это увезти ее отсюда, пусть даже в отделение, только вместе с этим мальчиком, который все отрицает. Затем она сделала кивок головой и показала глазами на молодого парня, который продолжал контролировать ее движения. Видимо, служба в милиции для мужчины в коричневой кожаной куртке даром не прошла, и он жестом попросил молодцов оставить ее. Затем она подошла к старшему и очень тихо сообщила ему, что лучше всего позвонить капитану Лиховцеву и он все объяснит: на самом деле торговец – этот пацан, а его люди упустили момент передачи товара и денег, среагировали слишком поздно. Надо было на секунду раньше.

С долей скептицизма старший выслушал Дарью. Затем заверил, что они обязательно во всем разберутся, но все равно придется катить в отделение. Она не возражала, выразив лишь надежду на то, что до капитана дозвонятся.

– Надо получше трезвонить, – порекомендовала она, – а то он сейчас спит, бедняга, мертвецким сном.

– А это с чего? – поинтересовался старший, самолично сопровождая ее в служебную машину.

– Выпил сегодня.

После столь конкретного замечания старший группы стал подозревать, что они действительно лажанулись. Но верить в это ему не хотелось до того момента, пока на пороге его кабинета не появился капитан Лиховцев.

У Сергея Петровича вид был неважный. Он все еще никак не мог отойти то ли от сна, то ли от водки и морщился при ярком свете одинокой лампочки под потолком, которая казалась ему слишком мощной. Лиховцев потер ладонью одну щеку, затем другую, посмотрел на мужика в куртке и джинсах, потом на Дарью, на понятых и хмуро сообщил:

– Я знаю ее. Никакими наркотиками она не торгует. Надо бы понятых отпустить. Им при этом разговоре присутствовать необязательно.

Парочке разрешили идти домой. Морщинистый спросил у капитана, как, на его взгляд, теперь можно раскрутить этого паренька, приторговывавшего наркотой. Лиховцев задумался над темой выдавливания информации из дилера, который был, несомненно, надрессирован своими коллегами. Парень знал, как вести себя в милиции, знал законы, знал, что можно, чего нельзя, скорее всего, если у него достаточно силы воли и он сможет противопоставить себя психологическому давлению, которое уже сейчас на него оказывается в кабинете напротив, то спустя пару часов выйдет из этого здания и отправится баиньки, вместо того чтобы сесть в камеру.

– Дарья, как ты узнала, с какой дискотеки парень?

Она показала глазами на присутствующего при разговоре старшего опергруппы. Но капитан заверил ее, что при нем можно разговаривать. Она пожала плечами и сказала, что информацию ей предоставил Варенов.

– Хотя он и не ссылался на вас, – заявила она, – но вы ведь были не совсем в состоянии.

– Ладно, помолчи, – одернул Сергей Петрович. – Что ты теперь трагедию делаешь из этого? Попробуйте надавить на него. Сколько ему там лет?

Оказалось, что парню семнадцать и, по большому счету, если бы и удалось зацепить его, то получит он не на всю катушку, а с некоторыми послаблениями.

– Попробуйте через родителей, через место учебы, если таковое имеется, впрочем, как и родители. Можете просто сказать, что будет сидеть здесь двое суток вместе с какими-нибудь гоблинами. Это ему вряд ли понравится. Может, что-нибудь и выложит. А ты, Дарья, когда предпринимаешь такие вещи, должна предупреждать, а не лезть вот так вот с бухты-барахты. Мы не могли оставить незамеченной смерть подростка и, естественно, ответили, как могли. Но каждый день выделять людей на проведение подобных операций – большое расточительство. Народу надо много, а толку, как видишь, совсем никакого. Перехватить уличного торговца практически невозможно, если он знаком с правилами игры. Вот этому пацану повезло на все сто процентов. Он передал тебе товар, после этого он чист. А тебя, дорогая моя, насколько я понял, схватили за руку, и теперь придется всю работу опергруппы признать неудовлетворительной. Тебя, естественно, отпустят. Но никаких больше выкрутасов, иначе ты до конца расследования будешь сидеть уже не у меня в квартире, как было в прошлый раз, – коллега посмотрел на Лиховцева вопросительно, – а будешь обитать в камере. Я тебе даже по блату устрою одиночку, но большого кайфа с этого ты не получишь…