Потом самое длинное досье про отца. И кажется я подбираюсь к ответам на свои вопросы…
Но здесь у меня телефон звонит. Леха. Спрашивает закончили ли мы занятие и, узнав что да, вызывает на работу.
Суббота. Самый что ни на есть рабочий день в подобной отрасли. Вытаскиваю флешку, ломаю ее пополам. Все что на ней был я прочитал и, можно сказать, переписал на свой личный жёсткий диск, в моей голове находившийся. Выбрасываю флешку в ближайшей урне и еду на работу.
Леха меня на парковке встречает. Курит, по привычке предлагает мне, и вот мы уже вместе дымим.
— В понедельник хозяин возвращается, — говорит друг мой, — и ночью мы планируем бои в подвале устроить. А у нас боец один слился, — Леша с усмешкой на меня смотрит и продолжает: — Ты как, поучаствовать не хочешь? Можно хороших бабок срубить.
Предложение настораживает. Я его, конечно, ожидал услышать. Но не так скоро.
— А кто слился? — старательно равнодушно интересуюсь.
— Митька. Тот что на днях с бойцом Саита дрался.
— А что с ним?
— В больничке валяется, прокапывается, — фыркает Леха. Фыркаю в ответ, предполагая от чего именно он прокапывается. — Ну так что, заменишь? Вано мне тут шепнул, что ты дерешься очень даже неплохо.
Выпускаю дым колечками и тихо произношу:
— У вас там, как я понял, большие ставки делают. И бои без правил проходят.
— Разное бывает, — усмехается Леха, — но ты не боись, хозяин своих просто так в обиду не даст.
Ключевая фраза здесь — "просто так". Тех, кто нужен и ценен прибалту он в обиду может и не даст. А тех, кто провинился и кого следует наказать, видимо, на мясо и пускают. Я в этом почти и не сомневался, уже догадался как именно пропадали парни Лейтовича.
— Я подумаю, — отвечаю я.
Докурив, мы в здание заходим.
Сегодня моя рабочая точка опять у барной стойки находится. А мне даже в радость. Смогу выступление Бэллы посмотреть. Мне, правда, нравится как она поет.
Как приезжает Бэлла не замечаю. В этот момент я, видимо, с парой подвыпивших мужиков разбираюсь, которые вздумали в туалете кулаками махать. Но вот появление певицы на сцене я не пропускаю.
Все смотрю на Бэллу и гипотезы в голове строю. Как, что, почему. От золотой молодёжи до сироты, живущей с безработным родственниками. А потом в любовницы хозяина соседнего города.
С ней, кстати, надо поговорить. Удобный момент поймать. Очень интересно как она отреагирует на то, что я знаю.
А вот Лейтович, знает ли он? И если знает, то… черт! Вспоминая то, что я прочёл про Альберта Вешневского — совсем тогда все по-другому выглядит!
Выступает Бэлла с музыкантами в два сета. Между ними перерыв минут тридцать. И когда Бэлла второй раз на сцену поднимается, понимаю, что девушка выпила. Нет, ее не шатает, она не запинается, в ноты попадает и голос не дрожит. По глазам ее вижу. И по чрезмерной жестикуляции.
— Ну как, все нормально? — материлизуется рядом Леша, какой-то слегка дерганный.
— Нормально. Был конфликт небольшой между гостями, уладил, — отчитываюсь я и все к другу приглядываюсь.
Твою же мать!
А друг-то мой под кайфом. Глаза стеклянные. Все носом шмыгает и нервно плечом дергает.
Не ожидал от друга детства такого.
Бэлла
Последняя нота. Последний аккорд.
Аплодисменты.
Поклон.
Люблю петь, но эту часть своего выступления люблю не меньше.
А еще приятно, когда цветы дарят.
— Вам просили передать, — произносит мне один из охранников, чьё имя я не запомнила.
Принимаю цветы, букет розовых роз, и довольная иду к барной стойке. Кладу цветы на столешницу и подзываю бармена. Я уже выпила сегодня, пару бокалов игристого, но не прочь выпить еще.
Не знаю чего именно я залить хочу. Ни горя, ни тем более радости, у меня нет. Разочарование, да и то, неполное. Не ясное.
И все из-за Артема. Чем больше я думаю об этой его странной встречи в кафе с полковником и о том, что у нового парня Йонаса два телефона, тем сильнее мне кажется, что Артем Боев далеко не тот за кого он себя выдает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я могу ошибаться. Может все не так. Может есть всему объяснение.
И я точно обо всех этих своих подозрениях никому не скажу. Я не хочу больше ничьих смертей. Артем хороший парень. Нормальный. Адекватный.
И да, он мне нравится. Симпатичный, добрый, а какое у него тело… И да, о своей симпатии я тоже никому не скажу.
Бармен ставит передо мной бокал шампанского. Вино лёгкое, мягкое, с фруктовой и цветочной нотками, пьётся как компот. Осознание, что это алкоголь приходит лишь тогда, когда в голове шуметь начинает. Приятно шуметь. Расслабляет, уничтожает все неприятные мысли. Обнимаю букет цветов, глажу нежные лепестки. И улыбаюсь, как дурочка.
Но стоит мне осушить половину второго бокала, мысли возвращаются. Начинаю невольно смотреть по сторонам и натыкаюсь на взгляд Артема. Он тоже за барной стойкой сидит, только на другом конце, что ближе к выходу из ресторана.
Артем вдруг поднимается с места и идет в мою сторону.
— Красивые цветы, — подмечает он, — от кого?
— Не знаю, — пожимаю плечами.
— Так в них записка есть, — говорит внимательный Артем и достает маленькую бумажку из середины букета.
Надо же, а я и не заметила. Парень отдаёт записку мне, я ее разворачиваю и, хоть уже и с трудом, но читаю короткий текст: "Самой прекрасной девушке на свете. Томас".
— Твою мать, — произношу я в сердцах. Поднимаю глаза и понимаю, что Артем тоже успевает прочесть написанное.
— А что, парень не знает, про ваши отношения с Йонасом? — интересуется он, опускаясь на соседний стул. Только вот садится он лицом не к бару, а к залу.
— Как бы мы об этом не распространяемся, — фыркаю я.
— Он просто так от тебя не отстанет, — заявляет Артем.
— Сама понимаю, — вздыхаю я и отодвигаю от себя цветы, — но и сообщать ему о том, что я с его отцом сплю, тоже не буду.
— Чтобы до мамы не дошло?
— Какой ты догадливый. Аж противно, — сморщиваю я носик.
— А я думал, что моя компания тебе приятна, — с лёгкой усмешкой произносит Артем.
А я смотрю на него. Он на меня. Глаза у парня красивые, кажутся добрыми, но если приглядеться, то видно силу. Духа. И характера.
— Мне нельзя чувствовать себя приятно в чужой мужской компании.
— А хочется?
Машу рукой, отворачиваюсь и залпом допиваю шампанское. Делаю бармену жест повторить.
— Может достаточно уже? — тихо спрашивает Артем.
— Достаточно никогда не бывает. А вот мало — да. И вообще, не лезь, Артем Боев.
Бармен ставит передо мной очередной бокал. Я начинаю пить, уже значительно медленней, чем предыдущие.
— Изабелла, — неожиданно и при этом тихо произносит Артем. Я дергаюсь всем телом.
— Как ты меня назвал? — голос мой тоже дрогает.
— Бэлла — это же сокращённо от Изабеллы, так? Поэтому ты выбрала это имя?
— Что? — я хмурюсь и начинаю нервничать. А Артем вдруг поднимается и, наклонившись к моему уху, говорит:
— Могу назвать твое полное имя: Вишневская Изабелла Альбертовна.
Меня уже практически трясет. Я уже пять лет не слышала этого, своего настоящего имени.
Так откуда его узнал Артем?
И если назвал, то отнекиваться бесполезно.
Делаю глубокий вдох и выдох. А затем тихо спрашиваю:
— Что ты хочешь?
— Поговорить, — совершенно невозмутимо и спокойно отвечает Артем садится обратно на стул.
Поговорить значит он хочет. Что ж, мне тоже есть что ему сказать.
— Хорошо. Допиваю бокал и прошу тебя отвезти меня домой. Или у Леши на тебя планы?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет. Он как раз сказал мне недавно, что сегодня я могу уйти пораньше.
— Отлично.
Беру бокал, пью, а руки трястись начинают. И мысль вдруг приходит, что Артем пришел сюда работать из-за меня.
Может его нанял кто, чтобы меня разыскать?