Читать интересную книгу Сказание о Небесной Искре. Том 3 (СИ) - Лисовецкий Богдан

Едва первые лучи показались на виднокрае, отряды выступили. Тихо, без песен и боевых кличей. Каждый понимал, что вносит свой вклад, также как и готов был поставить на защиту своей земли жизнь.

…

Захария сидел в широкой палатке, полируя свой изогнутый клинок. Его настроение было подавленным. Он злился. Однако, едва ли было уместно излить на кого-то свою злость. Проклятые русы имели чересчур несгибаемую волю. Еще во время первой схватки он ощутил, как силен дух этого народа. Они жертвовали жизнью ради других, ради защиты своей земли. Эта смелость удручала. Чего стоила ему битва с одним из них. Он навсегда запомнил его имя. Пересвет был сильнейшим из тех, кого он встречал. Даже после смерти он умудрился отдать часть своей энергии женщине, которая едва его не убила.

Воспоминания заставили шрам на груди нестерпимо зудеть.

Каган знал, что потери неизбежны, знал, что его воины будут погибать, но все еще ощущал, насколько его народ сильнее. Вот только он не ожидал, что погибнет так много. Чтобы сдержать Озема пришлось пожертвовать почти двумя тысячами практиков, и четырьмя военачальниками. Огневед забрал с собой Язид-Булаша, Девятиглаз тоже погиб. Хорошо хоть Сабриель остался в живых. Его джавшигар умел правильно распределить ресурсы и был поистине силен, к тому же его техника Кражи Души была лучшей в каганате. Единственный минус этого мальца — его своенравность. Он абсолютно недисциплинирован, но пока рядом с ним был Язид — это удавалось обуздать.

Раздался короткий стук, после чего вошел и ударил себя в грудь Сабриель

— Великий Каган! Свет нашему Каганату! Вы звали меня.

— Да, мой дорогой Джавшигар, присядь. — не отрываясь от клинка кивнул головой Захария.

Мужчина источал абсолютную силу, а его властный тон смог бы подчинить любого. Сабриель робел перед ним, как пятилетний мальчишка. Он боялся его и уважал.

— Игры кончились, мы потеряли слишком многих. Я знаю, что под моей протекцией ты позволял себе слишком многое. Учитывая твою ценность, я спускал тебе это с рук, но сейчас не то время. Мной было решено отдать тебе отряд Язида, а еще те жалкие остатки людей Завулона, Ханукки и Обадии. Ты должен сплотить их и повести вперед. Теперь не стоит делать поблажек противнику, запомни, перед тобой грозный враг, готовый убить тебя точно также, как и ты его. Прекращай играть с добычей и начни уничтожать этих недопрактиков!

— Да, мой каган!

— Запомни раз и навсегда, что я тебе скажу. Русы не слабее нас. Разницу в культивации они компенсируют смелостью, отвагой, готовностью пожертвовать собой в любое мгновение. Ты и сам это успел увидеть. И еще. За любые ошибки я теперь буду наказывать. И очень жестоко.

— Но наши воины тоже отдают свои жизни. — мелодичный голос звучал тихо.

— Есть огромная разница. Наши люди идут на смерть по приказу. Это не их решение. Они вынуждены так делать, ибо страх, уважение и мой авторитет не позволяют им поступить иначе. Русы же отдают свою жизнь сами. Им никто не приказывал. Они добровольно заслоняют своим телом близких. По-своему решению проливают кровь на этой земле. Для них это долг! Ты скажешь, те и другие умирают, результат тот же, так вот нет. Русс перед смертью забирает столько, сколько сможет, он уже принял мысль о своей кончине, но знает, что может облегчить жизнь другим. Хазар же бьется чтобы убивать, но все же надеется выжить, а посему его поведение на поле брани не такое отчаянное. Ты понимаешь меня?

— Да, мой каган! Я готов отдать свою жизнь во славу нашего Каганата.

— Да знаю я, знаю. Вы, приближенные ко мне воины — готовы. Но остальные — нет. Остались те, кто все еще хранит верность прошлому кагану. Они воюют за меня только потому, что в моих руках Сати. Но ничего, как только Русы падут, она станет моей женой. Тогда-то все безоговорочно подчинятся мне.

Захария отложил клинок и встал. Его мощная спина выпрямилась, а руки хрустнули в ожидании чего-то.

— Теперь можешь идти. А у меня есть еще неотложные дела.

Сабриель наконец заметил ящик из одного из самых прочных в мире деревьев — ясеня, что стоял вдали палаты. Он вспомнил какие-то старые россказни Язида и его сердце сжалось. Парень понял, что если все эти истории были правдой, то в этом деревянном гробу лежит ужасное существо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда джавшигар покинул палату, Захария подошел к деревянному коробу. Он откинул крышку этой гробницы. В руке кагана закрутилась демоническая энергия.

Внутри лежало тело, которое иссохлось под тяжестью лет. На деле же оно лежало тут не более сотни. Это была далеко не смерть, но крепкий сон, в котором время для спящего замедляется в сотни раз.

— Пора проснуться мой дорогой братец. Я хотел подарить тебе эти земли по твоему возвращению из области культивации, но увы, русы оказались намного опаснее, чем думалось мне. Прости, что вытягиваю тебя из уединения чуть раньше положенного срока!

Вслед за текучей демонической энергией, Захария полоснул острым отполированным клинком по своей ладони и коснулся тела.

— Кровь моя, Плоть, которую породила вместе со мной моя мать, прошу восстань. Тирах, брат мой! Проснись!

Энергия засияла, заставляя тело наполняться жизнью. И чем больше оно наполнялось, тем больше человек становился похож на Захарию. Хазар медленно поднялся и тяжелым взглядом прошелся по палате.

— Надеюсь, твоя ситуация слишком ужасная, чтобы ты прибег к моему пробуждению, Захария. — сухой и холодный голос пронесся по помещению, наполняя его загробной аурой.

— Каган Захария!

— О, так мой дорогой братишка стал-таки каганом. Интересно. Но послушай. Я столько лет провел в этом ужасном сне, чтобы наконец узнать секрет начертания рун, но все, что мне удалось сделать, это пробудить на нашем древесном сгустке одну! Захария! Наш народ не был избран! Тенгри и его искусство — это лишь побочное явление. Он дилетант в мире божественных практиков. Мы обречены всю жизнь оставаться на пике Духовного Древа! Все руны этого мира, что начертаются на нем имеют неизвестное мне происхождение. Некоторые очень похожи на письмо русов, но остальные… Захария! Мы шли путем обмана, которым заманил нас Тенгри. Мы отдавали свои молитвы, чтобы он был сильнее и жил, а получали лишь отходы его демонических сил.

Захария внимательно слушал, а лицо его не отражало никаких эмоций. Он доверял брату, но принять то, что веками его народ двигался неверным путем — это словно предать самого себя.

— То есть ты хочешь сказать, что наш предел — это подобие древа, но из-за его отсутствия мы не можем стать сильнее?

— Можем, впитав тысячи душ, мы могли бы сравниться с пиком начертания рун, но дальше… Никто не знает, что дальше. Мои скитания по мирам снов не дали никаких результатов. Хотя я нащупал какой-то след. Души предков вели меня тропой к некой северной земле, где люди смогли преодолеть даже начертание рун. И если бы не ты, я бы добрался до их прошлого! Теперь понимаешь, в какой важный момент ты меня прервал?

— Ты уж прости, Тирах, но твоя сила мне понадобится. Русы очень уж больно огрызаются. Но перед тем, как я расскажу тебе в чем дело и отправлю в глубины лесов, для засады, скажи, что за народ смог преодолеть барьер начертания рун?

— Их язык неведом мне, но одно слово, которым их называли другие народы прошлого я уловил. Их именовали Варягами!

…

Тихо и прохладно. Стрекотали кузнечики. Именно их песня приводила в чувство воинов, которые могли малость забыться. Поутру часто чудится всякое. Особенно, если ты идешь в свой последний бой.

Вдали слышался приглушенный рокот барабанов. Лагерь Хазар находился совсем рядом. Ивор наклонился к Лиске. Лицо у нее было бледным. Полагаю, она слышала слова, которые Ольга говорила Чистоводу. Победа или смерть. Сегодня.

Кольчужная рубашка аккуратно побрякивала на его теле. Пришлось вырезать большой кусок на плече, чтобы она не мешала уже имеющемуся там наплечнику.

— Отличный денек для смерти. — нервно усмехнулся Ивор.

Его слова заставили Лиску вздрогнуть и побледнеть еще сильнее. Перед первой битвой она храбрилась, но сражение под Крапивной явило ей все ужасы настоящей войны, отчего перспектива второй стычки отзывалась в ее сердце давящим страхом. Глаза девушки продолжали бегать из стороны в сторону, что не ушло от внимания Ивора.