обыденный гнев обретал какие―то совершенно новые, ранее несуществующие оттенки.
Чужая рука скользнула по её талии. Сладкий шепот заставил робко улыбнуться. Почему она улыбалась?! Почему она, твою мать, улыбалась ему?!
Пальцы инстинктивно сжались в кулаки.
Костяшки побелели, а ногти до боли впились в кожу.
Я почувствовал, как кровь в жилах замедлилась, как оголился каждый нерв внутри, а инстинкты почти полностью взяли верх над разумом ― Зверь просыпался. И он был чертовски разъярен. Был готов рвать в клочья.
Безжалостно. Варварски. Как можно сильнее мучая свою жертву.
А точнее, этого донжуана в халате, фривольно посягнувшего на то, что ему даже не принадлежало. И принадлежать никогда не будет ― уж в этом сомнения не было.
Эбигейл что―то сказала Мартину и неожиданно оступилась. Я дернулся, готовый подбежать к ней настолько быстро, насколько это было возможно.
Но не пришлось.
Не мои руки подхватили её.
Не мои руки прижали её сильнее.
И застенчиво улыбнулась она тоже совсем не мне.
Твою мать, как же всё чесалось.
Как же сильно хотелось подойти и…
Когда расстояние между «парочкой» сократилось сильнее, я сорвался.
— Да пошло оно всё, ― прорычал, и до боли стиснув зубы, направился в зал.
Я заметила Его еще несколько минут назад.
Дарен стоял у стены и, казалось, спокойно наблюдал за гостями, но отчего―то я чувствовала его взгляд именно на себе.
Показалось или…
Нет. Эбби, милая, спустись с небес на землю и перестань грезить о невозможном.
Разве может такой статный мужчина как Дарен Бейкер выбрать объектом своего внимания простую и невзрачную… меня?
В зале было столько шикарных женщин, которых я не побоялась бы назвать красавицами. Их внешность и манера поведения, наверное, были настоящим эталоном. До которого мне самой вряд ли было по силам дотянуться.
— Ты в порядке?
— Что?
Подняла глаза и неожиданно оступилась, не удержав равновесие. Грег подхватил меня, предотвращая позорное падение, которое, если бы не он, точно бы состоялось.
— Прости, ― улыбнулась ему. ― Говорила же, что совсем не умею танцевать.
— А мне показалось, что ты прекрасно танцуешь.
— Я неуклюжая, ― объяснила, напоминая, как только что едва не шлёпнулась. ― Особенно в танцах.
— Пока я рядом, тебе нечего бояться. ― он сильнее притянул меня к себе. ― Если только ты не мечтаешь стать звездой этого вечера, тогда, я могу помочь, ― прошептал Грег, и, не выдержав, я залилась смехом.
— Не мечтаю. Но если мне очень захочется ― я непременно к тебе обращусь.
— Буду рад помочь, ― весело подмигнул он.
Я улыбнулась и покачала головой.
Мы познакомились менее получаса назад.
Казалось, чужие друг другу люди должны ощущать хотя бы некоторую неловкость, танцуя вместе. Но чувство легкости рядом с этим мужчиной появилось почти тут же. И весь танец ни на секунду меня не покидало.
Я уже в который раз задержала свой взгляд на его улыбке ― она была не такой, как у других мужчин. Не хищная. Не собственническая. Не фальшивая. А самая искренняя и настоящая. Улыбка, за которой ничто не скрывалось. И которая ничего не требовала взамен.
— Ты случайно ничем не разозлила хозяина вечера?
Моргнула, не сразу осознавая вопрос.
С губ чуть было не сорвалось справедливое «что?», но затем я вспомнила, что Дарен Бейкер, как и Брюс Беннер, был зол постоянно.
— Не обращай внимания. Порой мне кажется, что с таким выражением на лице он родился. ― я думала, что вышло хотя бы чуточку смешно, но серьёзность в глазах Грега от этого только усилилась.
— Не тот случай.
Проследив за взглядом Грега, я повернулась.
И тут же об этом пожалела.
Вы когда―нибудь видели разъяренного дикого волка?
Его затуманенные, бешеные глаза, горящие безумным пламенем и ужасающий оскал, от которого мурашки бегут по коже? Взгляд хищника на жертву, от которого подкашиваются ноги и перехватывает дыхание?
Именно так смотрел на меня Дарен Бейкер ― как зверь на свою добычу.
И когда он приблизился, я почувствовала, как страх сковал всё тело.
— За мной, ― рявкнул он, а затем схватил меня за руку и куда―то потащил.
Я не ощутила и малейшего препятствия для Дарена ― Грег легко отпустил мою руку, позволив Гордецу меня забрать.
Быстрым шагом пробираясь через толпу, он уводил меня всё дальше.
С молниеносной скоростью преодолевая ступеньки, что позволяло ему фактически взлетать наверх. ЕМУ. Не мне.
Ну уж нет.
Не дожидаясь конца лестницы, резко выдернула свою ладонь из его руки и вцепилась пальцами в перила. Дарен тут же остановился и развернулся.
— С ума сошла?! ― закричал он. ― А если бы упала?! Совсем не думаешь головой?!
— Это вы не думаете головой! Кто дал вам право хватать меня и тащить сюда без моего согласия?
— Это право дала мне ты, когда согласилась работать на меня! ― он подошел ближе. ― И я буду хватать тебя, когда захочу и тащить куда захочу!
— Вот именно, мистер Бейкер! ― ткнула в него пальцем. ― Я всего лишь работаю на вас. Я не ваша кукла и уж тем более не ваша рабыня, которой вы можете распоряжаться! Поэтому нет, вы больше не будете хватать меня, когда вам заблагорассудится!
— Я буду хватать тебя, Эбигейл, ― в доказательство своим словам Дарен резко вцепился в мои плечи. ― И знаешь, почему?
Я испуганно, но гордо смотрела ему в глаза, ожидая, пока он ответит. Но он молчал.
Его взгляд был настолько безумным, что заставлял невольно дрожать.
Я с ума сходила от страха, практически умирая от одного его вида, но будь я проклята, если позволю ему это почувствовать.
Собрав всю свою волю в кулак, вздернула плечи и отошла в сторону, стряхивая с себя его руки. Ощутила, как заполыхали глаза ― пусть знает, что не только он умеет злиться.
— Я выполнила поручение. Предоставила напитки и даже организовала этот вечер. Сделала сверх того, что умела и с чем должна была справиться, когда давала своё согласие. И теперь, как бы сильно вам не хотелось, я больше на вас не работаю. С этой самой минуты все ваши причины для меня совершенно ничего не значат.
Он стоял молча всего мгновение, а затем развернулся и направился в другой конец комнаты. Я внимательно наблюдала за тем, как он медленно подходит к большому комоду и, открывая верхний ящик, достает оттуда папку.
— Возьми.
— Что это?
— Прочти и узнаешь.
Я осторожно взяла из его рук красную папку и опустила на неё свои глаза. Красный с самого детства внушал мне чувство опасения, наверное, оттого, что был самым агрессивным, и