В этой избушке живет женщина лет 32–33 и, по- видимому, — она бывшая монашка, каковое предположение было вызвано наличием в одной клетушке, отгороженной в избушке, сколоченного амвона, на нем псалтырь в серебряном переплете и серебряный крест, перед амвоном на полке икона. Псалтырь аккуратно накрыт чистеньким полотенцем. Все наши осторожные попытки выяснить кой-какие детали о времени построения избушки и кто хозяйка таковой, нам выяснить пока не удалось, так как эта женщина нам заявляет, что она живет здесь год. Когда мы спросили ее, не монашка ли она, последняя была крайне смущена. Поведение ее было странное и у меня лично явилось подозрение, что кое- кто знает здесь о существовании на месте… Поскольку это письмо уйдет обычным порядком, я воздерживаюсь от кой- каких деталей и указания местности. В 7–8 километрах от интересующего нас места мы остановились в одной деревне. В этих местах машина (автомобиль) проходит весьма редко. Когда мы остановились, нас окружило много крестьян и их детвора, которые осматривали с большим любопытством наши две машины. Мы спросили, давно ли они видели автомобиль и нам ответили, что приблизительно лет десять тому назад на этой дороге проходили грузовики с тяжелым грузом, их сопровождала батарея от наступающих белых. Я хочу сказать, что, очевидно, мы находимся на правильном пути.
Вообще надо сказать, что поведение наших гостей не вызывает никакого сомнения в том, что приезд их связан именно с тем, что изложено в соглашении (договоре).
После выясненного сегодня днем, мы пытались связаться по телефону с т. Прасоловым в Казань, чтобы вызвать небольшую охрану и поставить таковую на месте, но нам это не удалось, хотя наши гости говорили, что пока в этом нет необходимости, поскольку они окончательно не остановились на нем, что будет отмечено в нашем завтрашнем протоколе, но теперь т. Прасоловым приняты уже необходимые меры, и завтра на рассвете на месте будет охрана, где находятся Берсей, Броницкий, Гариэль и Большеменников. Они находятся в деревне, недалеко от этого места. Другая сторона нам пока не предлагает приступить к работе, именно по тем соображениям, что ряд моментов противоречивых с планом не совпадают, а завтра предполагаются еще изучение других близ лежащих местностей.
Одновременно один из них, а именно г. Томицкий выезжает завтра в Москву (он приехал со мной в город) для выезда в Варшаву с целью получения некоторых дополнительных данных. Об этом Вам пишет Николай Михайлович. Надо сказать, что договор составлен во многих местах довольно неясно и, во всяком случае, не все в нашу пользу. В частности, по пункту 5соглашения я высказал свои соображения Николаю Михайловичу о том, что нам следует толковать параграф 5 соглашения в том смысле, что коль скоро другая сторона предлагает приступить к работам, мы, согласно соглашения, производим эту работу в соответствии с договором, но именно с того момента, когда нам г. Берсей указал место и предложил приступить к работам. Надо полагать, что в случае, если бы эти работы не привели бы к результатам, мы в дальнейшем никаких розысков и новых работ в новом месте не должны производить. Я имею в виду — другом месте, именно на совершенно новом участке, хотя бы даже эти работы производились в пределах 10 дней, с чем Берсей полностью согласен, но все другие члены другой стороны полагают, что в пределах 10 дней они могут проводить разведывательные работы и на других участках.
Я считаю это совершенно неправильным, ибо надо понимать, что место… им известно и по указанию Берсеем места, мы приступили немедленно к работам и проч. Как бы там ни было, т.т. Прасолов и Большеменников согласны с тем, что этот вопрос компетентно разрешить наше Правление или Дирекция ИНО. Надо попутно сказать, что розыски места продолжаются уже четыре дня, а договором совершенно не предусмотрено, сколько дней эти розыски должны продолжаться. (См. § 5.)
Я думаю, что днями все же, очевидно, вопрос разрешится. Так или иначе, но кой-какие дополнительные указания по затронутому вопросу от Вас необходимы.
Дело в том, что другая сторона, кроме г. Берсея, того мнения, что в пределах первых дней они могут производить работы и на других участках. Этот вопрос возник в связи с нахождением описанного выше места, но за отсутствием полной уверенности в том, что это именно то место цели, возникает вопрос о работах и на других участках в течение первых пяти дней. Вопрос этот пока отложен, но если бы он был поставлен остро, мы немедленно снеслись бы с Вами по телеграфу.
Что касается наших взаимоотношений с другой стороной, они абсолютно нормальны и наши работы с ними вполне согласованны, хотя наши гости, первые дни, проявляли к нам некоторую подозрительность, теперь же они совершенно освободились от этого и говорят нам вслух все, что до сих пор скрывали по сути и вообще заметно с их стороны совершенно другое, доверчивое отношение к нам.
До сих пор нами составлено три протокола и завтра утром займусь печатанием их, так как они писаны до сих пор от руки, но пока черновики уже подписаны.
Завтра же будет составлен четвертый протокол, и к вечеру я выеду обратно к ним в деревню. На этом кончаю.
С комприветом Ерман».
Как видим, собранная информация озадачила участников экспедиции. Видимо, в своих документах искомая поляна обозначалась безлюдной. Поэтому кладоискатели недоумевали: как можно было обеспечить тайну захоронения, если выходило, что золото зарывали на глазах жильца дома?
Странное современнику поведение запуганной богомолки было вполне объяснимым для советских людей 1929 года. 2 февраля (19 января по старому стилю) 1918 года патриарх Тихон предал анафеме большевиков и советскую власть за вооруженный переворот и террор в стране,21 июля 1918 года осудил расстрел царской семьи.
16—19 июня 1918 года чекист Леонид Заковский с 60 штыками предпринял рейд по Свияжскому и Раифскому монастырям, в результате которых красных обвинили в грабежах и 17–18 июня крестьяне убили шестерых. 9 августа
1918 года расстрелян 51 — летний епископ Амвросий (Гудко), настоятель Свияжского Успенского монастыря. 10 сентября в Казани расстреляны 11 монахов Зилантова монастыря во главе с архимандритом Сергием. 12 ноября 1918 года в Казани расстрелян настоятель Пятницкой церкви Казани отец Федор Гидаспов.
14 августа 1919 года в Москве Наркомюст принял решение об организационном вскрытии мощей в церквах, 25 августа 1920 года — о ликвидации мощей во всероссийском масштабе.
23 февраля 1922 ВЦИК опубликовал декрет об изъятии большевиками церковных ценностей в России. В январе 1920, в апреле 1922 года в Москве прошли судебные процессы над «церковниками». В 1928 году начался массовый снос храмов. Инструкция НКВД от 1 октября 1929 года «О правах и обязанностях религиозных объединений» относила служителей культа к категории лишенцев — жителей СССР, лишенных прав выбирать и быть избранными…
Судя по информации секретного письма Ермана, крестьяне села Гарь подтвердили, что по их деревне проехали тяжелогруженые автомобили белых в сопровождении артиллерии. И хотя в документе не упоминается год проезда, обстоятельства Гражданской войны, хорошо известные советским участникам поисков, говорили именно о событиях 1918 года.
В 1919 году новое наступление белых, теперь уже руководимых адмиралом Александром Колчаком, захлебнулось на дальних подступах к Казани: 23 марта колчаковцами был взят Мензелинск в 292 километрах восточнее губернского центра. И все. Но к 1 июня красные уже отбили Агрыз и полностью изгнали белых с территории губернии на восток.
Знание обстоятельств войны только усиливало волнение кладоискателей. Они понимали, что даже в 1918 году в районе поисков ценностей и рядом не было войск красных, никаких стратегических коммуникаций. А белые с артиллерией и тяжелым грузом проходили…
Вторым нелогичным обстоятельством появления автомобилей противника было само место. В сентябре 2010 года автор беседовал с одним весьма известным казанцем, который в качестве хобби проверял информацию экспедиции 1929 года с выездом на место. В хорошую погоду до этого участка леса, взволновавшего участников поисков, сегодня можно добраться на автомобиле за 1 час 40 минут езды. Или 100 минут ровно.
Но у моего состоятельного собеседника сердце кровью обливалось, когда он вспоминал дорогу, по которой приходилось бить его недешевое авто. И сегодня ехать в этот медвежий угол по лесной дороге — испытание не для слабонервных.
Побывавших на месте автолюбителей удивляет вопрос: зачем надо было гробить маломощные дореволюционные грузовики, посылая их на такое расстояние, если лес можно найти и поближе? Видимо, глухомань и казалась организаторам схрона гарантией надежной защиты сокровищ.