– Пошел вон! – заорал Сенкевич, вдохновленный первым успехом.
Калека исчез. Вслед за ним стали пропадать и остальные духи. Все оказалось проще простого: оказывается, хватало мощного посыла, сделанного на всплеске энергии. Немного отдохнув в одиночестве, он настроился и рявкнул:
– Появитесь!
Воздух вокруг тут же снова наполнился призрачными соседями. Оставалось только потренироваться отдавать приказы мысленно. Через несколько часов Сенкевич научился и этому. Пару раз «включив и выключив» потустороннее зрение, он задумался. В полную ли меру использует свои способности? Да, он может видеть духов. А как насчет того, чтобы слышать их? Почему-то нечисть хранила безмолвие. Но ведь здорово было бы и поговорить с тварями. Мало ли что они могут порассказать.
Сенкевич настроился на мир духов, дождался, когда к нему подберется длинношеяя баба, и вежливо поздоровался.
– Ты можешь видеть меня? – удивленно прошелестела женщина.
– А ты только поняла? – хмыкнул Сенкевич. – Вроде я недавно тебя послал подальше. С чего бы мне это делать, если б я тебя не видел?
Тварь задумалась:
– Да, ты прав. Я не догадалась.
Интеллектуальные способности нечисти оставляли желать лучшего. Сенкевич достал записи монаха Сого, пролистал, нашел подходящую картинку и обратился к женщине:
– Ты – Рокурокуби.
Шея отпрянула, как змея.
– Значит, угадал, – заключил Сенкевич. – Теперь ты должна приходить по зову и выполнять мои приказы. Ступай во двор, отыщи хозяина и расскажи мне, чем он занимается.
Рокурокуби послушно проскользнула сквозь стену. Вернувшись, доложила:
– Он курит трубку и ругается с женой, господин.
Выгода от обитателей призрачного мира становилась очевидной: духов можно было использовать в качестве шпионов. Сенкевич опробовал методику на Охагуро-беттари, так звали женщину, у которой был огромный, до ушей, рот. Потом на Нури-ботоке, чернокожем парне с рыбьим хвостом и глазами, вывалившимися из глазниц. Они тоже подчинились. Малорослый одноглазый Хитоцумэ-козо только молча покачал головой. Как выяснилось, он не любит шума и почти не разговаривает. С радужными пузырями, висевшими под потолком, Сенкевич связываться не стал: у них не было ртов.
Теперь оставалось выяснить, хватит ли энергии тварей для построения портала. Сенкевич сомневался. Во-первых, сущности явно были слабоваты и не дотягивали до уровня демонов или богов. Во-вторых, он понятия не имел, как собрать их в кучу и воспользоваться всеми силами сразу. «Лучше бы найти одного, но мощного духа», – подумал он. Теперь это не представлялось такой уж сложной проблемой: можно было допросить уродцев, наверняка они знали о других тварях.
Выключив мир духов, он принялся собираться в дорогу. Получив столько покорных слуг, можно будет разобраться с исчезновением девушек в Эдо и, наконец уйти в другую эпоху.
Дан
Свет звезд сочился сквозь кроны деревьев, наполняя лес загадочными тенями. Но на поляне было светло: в ее центре сияло огненное пятно, освещавшее деревья вокруг. Ветви их были черными от вороньих тел. Ни один из демонов сегодня не спал. Сегодня была священная ночь. Ночь меча из звездной пыли.
В середину поляны, к пятну огня, слетел Ямабуси, за ним – Коноха и Карасу. Старый вожак распростер крылья, затянул протяжную хриплую песню о небесном вороне. Стая с деревьев ответила оглушительным криком. Ямабуси прошелся по кругу в странном танце, продолжая заклинать небесного ворона, чтобы освятил кровь вулкана, дал кузнецу силы, стали – крепости, клинку – непобедимости.
Коноха и Карасу взмыли в воздух, сшиблись над деревьями в ритуальной битве. Ямабуси замер, глядя на звезды, потом, заметив ему одному видимый знак, разразился хриплым воплем. Это стало сигналом: стая с криками сорвалась с деревьев, закрыла небо. Вороны дрались между собой, словно черным снегом, посыпая поляну перьями. Падая на огненный круг, перья вспыхивали невыносимо яркими искрами, рассеивались по воздуху.
Зрелище было жутким и завораживающим одновременно. Дан каждое мгновение ждал, что обезумевшие птицы набросятся на него и оставят один скелет. Но тут из огненного круга ударил высокий столб пламени, заставив стаю рассыпаться в разные стороны.
– Небесный ворон благословил кровь вулкана! – прокаркал Ямабуси. – Мы выкуем меч из звездной пыли!
Птицы тут же унялись и снова расселись по деревьям.
– В кузницу! – скомандовал старик.
Пылал огонь в печи, окрашивая стены оранжевым. Не простой огонь: Карасу шепнул на ухо, что искры для разжигания пламени тэнгу взяли в жерле вулкана. Им и был круг пламени на поляне. Дан не знал, возможно ли такое, но он уже отвык удивляться. Как пояснил Карасу, главная кузница находится на вершине вулкана, но там человеку не выжить, поэтому меч из звездной пыли будет коваться в лесу тэнгу.
Коноха в демоническом обличье, облачившись в кожаный фартук, стоял возле печи, когтистые птичьи лапы крепко сжимали корзину, полную серого песка.
– Готов, птенец? – подмигнул он Дану. – Поработаешь подмастерьем. – Коноха встряхнул корзину. – Звездная пыль, птенец!
Метеорит, понял Дан. Вернее, железная руда, выделенная из метеорита. Вот что такое эта их знаменитая звездная пыль. И в своем мире Дан видел клинки из булата с добавкой метеоритного железа с запредельной лигатурой. Был у него приятель, лучший кузнец в России, работал на заказ для Оружейной палаты Кремля. Такие мечи стоили чрезвычайно дорого. Ну а тут, раз существуют демоны, возможно, они помимо прочности придают клинкам какие-то дополнительные мистические свойства.
Коноха высыпал руду в глиняную посудину, сунул ее в большую печь. Закрыл дверцу, остановился, приговаривая заклинания. Взял еще одну корзину, наполнил следующую посуду.
После выплавки на дне каждой чашки оказался маленький ноздреватый слиток.
– Тамахагане, – пояснил Коноха.
Он принялся сортировать горячие слитки, раскладывая их щипцами в две кучи. Приглядывался, подносил к длинному носу, зачем-то нюхал, потом прислушивался, будто первичная сталь шептала ему на ухо, в какую сторону ее нужно отложить.
– Зачем это? – поинтересовался Дан.
Коноха покосился сердито, мол, не мешай священнодействовать, но пояснил.
– Шингане! – он ткнул в кучку поменьше. – На сердечник пойдет! А это кавагане, на оболочку.
Рассортировав сталь, демон принялся ковать заготовку сердечника.
– Работай! – бросил он.
Дан раздувал горн, Коноха из шингане выковал грубую пластину, разбил на несколько частей, сложил в стопку, обсыпал каким-то порошком.
– Работай!
Раскалив металл в горне, демон молотом принялся сколачивать его в единое целое. Снова получил пластину, разделил пополам, сложил, нагрел, сковал. И еще раз, и еще, и еще… Так раз двадцать, по прикидкам Дана.
Гудело пламя, мерно бил молот, тела покрывались потом. Ковался меч из звездной пыли.
Наконец, в руках Коноха оказалось что-то вроде грубого клина.
– Шингане! – кивнул демон. – Теперь кавагане!
С заготовкой для внешней части меча он проделывал то же самое, только гораздо дольше, закладывая слой за слоем, снова и снова повторяя ковку. Потом оттянул пластину так, чтобы она была длиннее шингане, и согнул вдоль пополам.
Нагрев обе заготовки, Коноха вбил сердечник в согнутую кавагане.
– Зародыш меча! Работай!
Дан пахал в полную силу. Теперь ковался собственно меч, кавагане и шингане сваривались в единое целое, заготовка вытягивалась в клинок. Коноха заставил подмастерьев потрудиться: сам он ударами маленького молота – «ручника» только показывал, куда бить. А Дан с Карасу изо всех сил плющили раскаленную сталь увесистыми кувалдами.
– Работайте! – поучал Коноха. – Работайте! Теперь от вас зависит, каким будет меч. Если слои не проникнут друг в друга, все пропало. Клинком можно будет разве что в зубах ковыряться и от мух отмахиваться.
Когда Дану уже стало казаться, что руки скоро отвалятся и вообще выпадут из плеч, Коноха наконец сказал:
– Достаточно! Теперь сиагэ.
Он продемонстрировал инструмент, похожий на рубанок. Подумав, сказал:
– Сиагэ я вам доверить не могу. От него зависит самое главное – баланс!
Демон принялся гонять его вдоль полосы железа, придавая заготовке правильную, абсолютно симметричную форму и равномерно уменьшая толщину к острию.
Закончив, Коноха обработал поверхность меча напильником, вытер пот со лба, передал клинок Карасу. Тот понятливо кивнул, подошел к большому шлифовальному кругу, что лежал в углу. Черновая шлифовка, понял Дан. Он уже еле держался на ногах, но с интересом наблюдал за происходящим. Коноха в это время разводил в большой посудине глину с водой, добавлял какие-то остро пахнущие порошки. Месил получившуюся массу, приговаривая заклинания.
– Цутеки! – наконец, объявил он.
Карасу с поклоном передал вожаку меч, тот стал старательно обмазывать клинок зеленоватой кашей. Дан обратил внимание, что лезвие осталось почти нетронутым, зато на боковых гранях лежал толстый слой.