Читать интересную книгу Деяние XII - Павел Виноградов

Юноша смотрел сверху вниз с теперь уже откровенной издёвкой.

– Ну, здравствуй, …й моржовый! – его картавость и манерность испарились чудесным образом.

Теперь Рудик узнал и голос. Дипломат выпал из его ослабевших рук, с грохотом упал, распахнувшись. На грязные ступени вывалился толстый пакет, на котором ало сияли огромные женские губы.

Громовой удар раздался так близко, что стены дома слегка сотряслись.

– Русь, – сдавленным от безмерного страха голосом просипел фарцовщик. – Ты же умер…

– Да нет, – насмешка стала совсем леденящей. – Это ты умер.

Бородавкин Рудольф Ильич, тридцати двух лет, судимый, без определенных занятий, инвалид второй группы по психозаболеванию, так и не успел осознать тяжкую истину этих слов. Мальчик развел руки, с шипением извлекая из трости длинное тонкое лезвие.

– За папу! – выкрикнул Руслан, погружая клинок сверху вниз туда, где ворот английской футболки бывшего приятеля открывал беззащитную ложбинку. С улицы хлынул сплошной рёв рухнувшего потопа.

Оружие вошло до изогнутой рукояти. Рудик умер сразу, так и не закрыв выпученных глаз, однако продолжал стоять на ногах, удерживаемый клинком. Руслан вытаскивал его осторожно, стараясь не расширять рану. По мере извлечения ноги трупа всё больше подгибались и, наконец, он грудой осел на раскрытый «дипломат» и пакет с джинсами. Крови почти не было.

Руслан вытер салфеткой клинок и вложил в ножны, вновь став обладателем невинной тросточки. Потом протер шею Рудика, сняв несколько подсыхающих капель крови, а салфетку тщательно свернул и спрятал в карман. Вытащил откуда же кусочек пластыря и аккуратно залепил у трупа маленький разрез над ключицей. Позже вскрытие молодого мужчины покажет несовместимые с жизнью разрушения легкого, сердца и печени. Но это будет только через трое суток, потому что на тело жильцы парадной наткнутся лишь в субботу ночью, поверхностный осмотр не выявит следов насилия и оно пролежит в городском морге до вечера понедельника. Тогда только дежурный патологоанатом обнаружит, что брюшная полость клиента полна крови, и вызовет судебного эксперта. Следы преступления к тому времени совсем простынут.

Вообще-то, для Руслана это было не очень важно – следствие до него и так бы не добралось. Но его учили подходить к делу с профессиональной скрупулезностью.

В Обители уже протрубили отбой. Руслан лежал на одре в форменных портах и косоворотке. По всей келье висела мокрая «городская» одежда, делая воздух ещё тяжелее – вечерний ливень нисколько не уничтожил духоту. Но не потому Руслан никак не мог заснуть. Он был удивлен, удивлен настолько, что это уже напоминало тревогу. Не находил в себе ни радости от свершившейся мести, ни скорби из-за того, что первый раз в жизни убил человека. И это было очень странно.

Посмотрел на свои руки. Они остались такими же, как и в прежней жизни, разве что обрели жёсткость, чуть раздались, а на ребрах ладоней и костяшках от непрестанных занятий тамешивари начали нарастать грозные боевые мозоли.

– Я – убийца, – тихо проговорил в пространство и замер, прислушиваясь. Но ничего не услышал в ответ.

Пытался вспомнить своё состояние до, во время и после акции, и понимал, что никаких особых чувств не было – просто до мелочей следовал плану, не думая, не сожалея… Раньше полагал, что это происходит совсем иначе. Хотя… Примерно полгода назад заговорил об оправданности убийства во время индивидуальных занятий с Палычем – тот редко появлялся в Обители, и они пользовались любой возможностью поговорить наедине на не относящиеся к учебному процессу темы.

– Не убий – заповедь Божия. А заповеди надо исполнять, – медленно произнёс учитель.

На сей раз он приехал откуда-то очень загорелым, а левая рука двигалась как-то неловко.

– Однако есть заповеди выше: возлюби Господа и возлюби ближнего. И что делать, если «не убий» входит в противоречие с ними?..

Вновь, как и в далёкой энской школе, учитель хотел, чтобы Руслан нашел ответ сам.

– Разве такое бывает? – Руслану почему-то не хотелось искать самому.

– Да, конечно. Когда нападают на твою родину, угрожают твоим ближним, оскверняют твои святыни… и единственный способ остановить врага – убить его. Или когда хотят отнять жизнь у тебя, и отнимут, если ты не убьёшь первым. А ведь сказано: «Возлюби ближнего, КАК самого себя». То есть: не меньше – но и не больше…

– Значит, – Руслан бросил ответ, словно нырнул в холодную воду, – надо убить!

– Но если тем самым ты повредишь своей душе?

Руслан помолчал. Несколько месяцев назад он просто не понял бы, о чём его спрашивают. Но опыт регулярных исповеди и причастия сделал его иным.

– Я думаю… наверное, есть вещи, важнее моей души… – нехотя уронил он.

Палыч усмехнулся, его модные очки блеснули.

– К счастью, я не наставник по богословию и могу тебе сказать, что думаю так же. Мы солдаты и мы на войне. Солдаты на войне не могут не убивать, иначе они не соответствуют своему званию. Так что прекрати думать про это. Игра есть Игра.

– И только когда все умрут…

Руслан давно прочитал роман, ставший литературным символом текущего раунда Игры.

Встал с кровати, сунув ноги в лапти, подошел к окну. Обитель покоилась. Город был рядом, за высокой бетонной стеной, но гул ночных улиц сюда не доносился. На плацу было безлюдно, хотя Руслан знал, что территория плотно контролируется не только электроникой, но и секретами – сам часто сидел в них, стараясь оставаться совершенно неподвижным.

Он убил… Не в бою, не во время операции, не за Отечество, и даже не за Игру. Просто отомстил.

Рано или поздно он всё равно убил бы Бородавкина. И, как оказалось, сделать это до смешного просто. Понял это, когда узнал, насколько для послушников лёгок доступ ко всем уголовным делам, когда-либо заведенным советскими органами. Да, конечно, нужно подать официальный запрос на имя Старшего наставника и какое-то время ожидать. Но очень скоро копия искомой папки оказывалась в руках заявителя, и никого особо не интересовало, что тот с ней будет делать – Артель занималась делами, неизмеримо более серьезными, чем банальный криминал.

Но Руслану нужно было нечто большее и он поступил по-другому: обратился к наставнику-эконому, одноногому старику. Его настоящее имя, разумеется, не знал никто из учащихся, как и тот не знал их подлинных имен. Но зато было известно, что он – полковник КГБ в отставке. Дед того и не скрывал, рассказывая всем желающим забавные, а порой жутковатые байки из жизни Конторы. Руслан был одним из тех, кто охотно его слушал, за что удостаивался его особого благоволения. Кроме того, старик почитал юношу земляком, поскольку сам был родом из Николаевска, от которого до Энска было всего 12 часов на поезде. Благоволение выражалось, в основном, в конспиративном добавлении послушнику Ставросу всяких вкусностей к сытной, но довольно однообразной здешней пище.

А теперь Руслан попросил помочь написать реферат о теневой экономике СССР. Для примера он, якобы, задумал расписать маршруты и способы действий профессионального фарцовщика. Признался, что был знаком с одним таким и спросил земляка, нельзя ли через его старые связи среди сибирских территориалов получать на объект оперативную информацию. Похоже, деду просьба не показалась подозрительной, и уже через неделю Руслан ловил по телефаксу подробные агентурные сводки о передвижениях «агента Воробышка» – оперативный псевдоним Бородавкина в Конторе. Связи отставника работали отлично: донесения, дублировавшие отчеты кураторов Рудика, опаздывали не более чем на сутки. Более того, кажется, эконом договорился и о куда более пристальном наблюдении за данным, не очень интересным объектом – просьбы артельных были весьма весомы для многих руководителей Конторы. Разумеется, ознакомился Руслан и с делом старого приятеля.

Он не сомневался, что рано или поздно Рудик посетит свой любимый Питер. Заранее постарался вписаться в роль мальчика с плешки, за несколько дней изучив тамошние повадки и жаргон. Время действовать наступило даже раньше, чем он мог предположить. О намерении Рудика заехать после Прибалтики в Ленинград узнал на следующий день после того, как тот в легком подпитии рассказал об этом малознакомому чухонцу в уютном таллинском кафе. После этого Руслан почти не выходил из телетайпной Обители, где с мерным треском изрыгался непрерывный поток информации, и несколько часов спустя дождался сообщения с номером автобуса, на который Бородавкин Р.И. взял билет.

Все прошло по писанному. Даже новая внешность Руслана сработала, как он не ожидал – до самой смерти Рудик не узнал его. Старое лицо Руслана исчезло в артельной клинике города Лысогорска. Пластические хирурги потрудились славно: осветлили кожу, тонкие губы сделали чуть припухшими, увеличили глаза, убрали горбинку носа, слегка утяжелили подбородок. С ушами тоже что-то сделали. И, в общем, конечный результат Руслану понравился. Но в задачу врачей не входило делать его красавцем. «Повезло тебе парень, что ноги у тебя кривоватые. Будь прямыми, пришлось бы искривлять. У меня приказ – как можно больше изменить внешность», – приговаривал усатый хирург-тат, который за пару довольно мучительных месяцев, при помощи некого изуверски хитрого приспособления, не только сделал его ноги идеально стройными, но и удлинил их, а, соответственно, рост, сантиметров на семь. Вообще-то, подобная операция требовала обычно гораздо большего времени, но доктор применил тайные артельные разработки и дело пошло куда быстрее.