Читать интересную книгу Как бы не так! - Татьяна Полякова

Я покачала головой и отвернулась. Ничего хорошего мне жизнь предложить не сможет. В кармане лежит пистолет, только много ли от этого толку? Не могу же я в самом деле стрелять в человека, когда он вот так сидит напротив меня и даже улыбается.

— Значит, говоришь, Старик умер? — задумчиво спросил дядька. Хотя и был он улыбчив и по-стариковски благообразен, но в душе рождал беспокойство: глаза смотрели твердо, а за внешней мягкостью угадывалось акулье нутро. Врать и изворачиваться я себе отсоветовала.

— Это я не говорю, — ответила я, — точнее, я не утверждаю. Может, и умер, то есть убит. Но, так как предполагается, что убила его я, а я этого, разумеется, не делала, у меня есть сомнения.

— Интересно, — кивнул дядька, — расскажи-ка подробнее.

Я рассказала: о визите Полифема, угрозах и моем желании отыскать дядю Юру.

— А что ты сама думаешь? — спросил он, а я удивилась, что мое мнение может интересовать такого человека.

— Честно? — уточнила и в его глаза посмотрела, хоть и было это нелегко.

— Врать нехорошо, а мне и вовсе вредно.

— Я думаю, что они с Полифемом присвоили деньги и потому придумали это дурацкое убийство. Хотя, может, Полифем убил дядю Юру, а деньги себе оставил.

— Это вряд ли, — подумав, сказал дядька, — уж очень глупо. Теперь послушай меня: увидишь Старика, расскажи ему о нашей встрече. Он может темнить сколько угодно, но меня ему не провести. Так и передай.

— Вы меня отпустите? — искренне удивилась я.

— Конечно. Не по доброте душевной, разумеется. Кто-то в доме Старика стрельбу устроил. А для чего? Чтобы ты смогла уйти. Либо он о тебе сильно хлопочет, либо нас путает. Старик великий путаник. А мы посмотрим, и за тобой тоже. Думаю, ты нас приведешь и к нему и к деньгам.

— А если он все-таки мертв? — предположила я.

— Поживем — увидим, — обрадовал дядька. Странный он все-таки тип, нормальный бандит вытряс бы из меня все, что я знаю и чего не знаю, а этот усмехается и загадки разгадывает, вроде как в шахматы играет. Но все равно я ему очень благодарна.

— Пистолет таскаешь, а стрелять умеешь? — вдруг сказал он.

— Пробовала, в тире. Получалось неважно. А пистолет я прихватила в его доме, случайно.

— Наслышан, — кивнул он.

— Если честно, ношу я его больше для душевного спокойствия, — пояснила я и вроде бы даже застыдилась. — Выбросить жалко.

— Опасная игрушка, — усмехнулся он. — Я вот, например, отродясь в руки не брал.

Что на это ответить, я не знала, зато о прежнем хозяине пистолета вспомнила и спросила:

— А этот парень, Миша, он от меня отстанет? — Дядька усмехнулся шире:

— Обещать не могу. У него своя голова на плечах.

— Понятно, — огорчилась я. Стулом я его треснула, аж два раза, значит, не отстанет. — Может, я пойду тогда? — робко спросила я. Он ничего не ответил, но дверь сама собой открылась, и я вышла из машины, Опомнилась и, повернувшись, сказала «до свидания».

Через пару секунд лимузин исчез за углом дома, а я устроилась на скамейке в глубине двора и крепко задумалась. Из разговора с неизвестным мне дядькой я вынесла два убеждения: первое — при желании они могут найти меня в городе легко и быстро, и никакие хитрости не спасут. Второе было более оптимистичным — в рядах моих врагов единством и не пахло, каждый тянул одеяло на себя, а стремление нагадить ближнему проглядывало вполне отчетливо. Пока я сидела на скамейке, во дворе появилась та самая «БМВ» и лихе затормозила возле «Опеля» шефа. Из машины выскочили мальчики и стали с любопытством оглядываться, один направился к старушкам, сидящим у подъезда, а я поспешила убраться отсюда через соседний двор.

Теперь я оказалась без машины и очень этому обстоятельству огорчилась. Свою я вряд ли сумею забрать со стоянки, а угонять чужие навык отсутствует. Хотя, конечно, не боги горшки обжигают.

Я попыталась думать о чем-то светлом: вот даже этот дядька, к примеру, отпустил меня… почему, интересно? Тут я заметила телефон и торопливо к нему зашагала, набрала номер Макса. Длинные гудки. Слава Богу, значит, Макс покинул город, надеюсь, в безопасности. Я позвонила Вике и, услышав ее голос, с облегчением вздохнула.

— Привет, — сказала я. — Как дела? Макс звонил?

— Звонил, и гости уже были. То есть гость. Пришел парень, сказал — из милиции, удостоверение предъявил. Потом стал что-то плести о квартирных кражах, мол, совершают их мужчина с женщиной, входят в доверие к гражданам. Описал тебя как эту самую женщину, потом говорит: такого-то числа соседи видели, что к вам приходили мужчина и женщина. Я проявила готовность к сотрудничеству, говорю, это моя подруга с любовником на моей жилплощади встречаются, больше негде, а мне не жалко. Спросил, что за подруга, я выдала паспортные данные. А мужчину зовут Максим, фамилию не знаю, вроде бы нигде не работает, у него машина, красные «Жигули», модель и номер не знаю. Если надо точно, лучше обратиться к подруге, то есть к тебе, и номер телефона присовокупила. Думаю, Макса они сразу не найдут, как считаешь?

— Он еще в городе? — удивилась я.

— Да. Звонил вчера. Беспокоится. Маринка, мне Валя Савенко звонила, и Костя Сергеев, к ним тоже заходили, о тебе расспрашивали, о друзьях, и все такое. Ребята беспокоятся, не поймут, что случилось.

— Тип, что у тебя был, здоровущий, со зверской мордой и тупым взглядом?

— Да нет, обыкновенный парень. Думаю, в самом деле мент, в общем, похож. Могли они на такое дело мента подписать?

— Кто же знает?

— Плохи дела, — вздохнула Вика. — Взялись за тебя крепко… — Она помолчала и добавила:

— Я Надьку в деревню отправила, мало ли что… Теперь ехать боюсь, а ну как выследят?

— Думаю, ты им больше не нужна. Они Макса ищут и очень быстро найдут, хоть ты, конечно, молодец и водичку немножко помутила…

— Подожди секунду, в дверь звонят… — перебила Вика. Тут я заметила рядом с собой тоскующего мальчишку лет двенадцати, он с томлением смотрел на телефон.

— Я перезвоню, — сказала я. — Тут очередь.

Мальчишка занял мое место, а я пошла плутать дворами, прикидывая, где бы пообедать. Выбираться на многолюдные улицы с большим движением я не рисковала. Заметив кафе, зашла и наспех поела, с неодобрением поглядывая на цены и свой тощий кошелек. Если мне предстоит бегать еще некоторое время, придется запустить руку в кубышку дяди Юры.

Я вышла на улицу, невесело размышляя о том, как тяжело человеку быть одному. Тот же город, те же улицы, а все не так: все окрашено в серые тона тоски и одиночества. Мне очень захотелось услышать Викин голос.

— Это ты? — захлебываясь, начала она, и я сразу же почувствовала, — случилось несчастье. — Маринка, Макса убили! — Я, кажется, не издала ни звука, пялилась в стену перед собой, отказываясь верить услышанному.

— Как узнала? — все-таки смогла спросить я.

— Костя пришел, сам не свой, говорит, это какой-то ужас. Макса зарезали за столом в собственной квартире, он сидел буквально в луже крови с перерезанным горлом.

Я дернулась всем телом. В памяти еще, была свежа другая картина: туалет в вагоне, человек, привалившийся к стене, со страшной раной от уха до уха.

— Ты слышишь меня, слышишь? — кричала Вика, у нее была самая настоящая истерика. — Его убили еще вчера. Наверное, вечером. Соседям мешал приемник, включенный очень громко, и они звонили поздно вечером, а потом утром. Заподозрив неладное, вызвали участкового. Дверь открыли, а он… Позвонили брату, а он Косте, просил всех предупредить… Никто ничего понять не может… Ты меня слышишь?

— Слышу. Ты тоже ничего понять не можешь. И ничего не знаешь.

— Ты придешь… придешь? — спросила она, как видно с трудом понимая, что говорит.

— Куда я могу прийти? — разозлилась я. Она всхлипнула, потом вздохнула:

— Они и тебя убьют…

— Вот уж удружила, подруга. Утешила, что называется. Я пока жива, — напомнила я. — Если ребята будут спрашивать, где я и почему не пришла, скажешь, отдыхаю на юге. Адрес не знаешь, и держи себя в руках, пожалуйста. Ты взрослая тетенька и должна знать, что люди смертны.

— Маринка, — позвала она.

— Ну? Чего тебе?

— Как ты одна, а?

Вот только этого не хватало.

— Одной проще, — соврала я и повесила трубку. Отошла в сторонку, устроилась на зеленом газончике и разрыдалась. Я оплакивала Макса и, если честно, себя.

Как мне выбраться из создавшейся ситуации, ума не приложу. Теперь деньги я при всем желании вернуть не смогу: если Макс не успел их спрятать, они у убийцы, если успел, значит, найти их могут только случайно и по прошествии времени.

Несколько прохожих с недоумением посмотрели в мою сторону, хотя я надеялась, что с тротуара моя жалкая фигура в глаза не бросается. В общем, надо было подниматься и куда-то идти. «Шевелись, — напомнила я себе. — Сидя на месте, много не добьешься».

А замыслы у меня были наполеоновские: сохранить себе жизнь.

На дачу я добралась уже ближе к вечеру. Очень болела голова, мысли путались, а нога гудели. Прошла я сегодня не один десяток километров.