Пока я прислушивалась к своим ощущениям, неизвестный вернулся, держа в руках пузырёк с прозрачной жидкостью и толстую книгу, в обложку которой, был вставлен кристалл. Он светился насыщенным ярко-алым цветом.
Не дожидаясь приближения мужчины в маске, я резко сдёрнула ткань с рамки и в ужасе отшатнулась. Словно застывший кадр из кинофильма, передо мной предстала несколько изменённая сцена из моего собственного далёкого, но не забытого прошлого. Детализация и реалистичность изображения поражала. Я прекрасно понимала, что только один человек мог быть автором этой работы, но всё же хотела, чтобы моё предположение оказалось ошибочным.
– Видимо, пришло время снимать маски.
Я вздрогнула, услышав знакомый голос. Всё-таки не ошиблась. Это был он, целый и невредимый. Тот, кто за короткое время сумел превратить мою жизнь в бесконечный кошмар.
– Как же я тебя ненавижу, – прошептала я, не поворачиваясь к нему.
– Могу представить, – усмехнулся он, подойдя вплотную ко мне. – Даже зелье не помогло тебя приручить.
Я обернулась и с размаху ударила его по лицу. Сергей даже не шелохнулся.
– Сволочь! Ты за всё ответишь, вместе со своим чёртовым «Спиритом»!
– Ты сама не оставила мне выбора, – спокойно сказал он. – Но не переживай, всё закончится очень скоро. Мы будем вместе, любовь моя.
– Я никогда с тобой не буду! – прокричала я, с силой толкнув его в грудь и отскочив в сторону.
– Никогда не говори «никогда», – на лице Сергея появилась самодовольная улыбка.
Он подошёл к двери и громко скомандовал:
– Заходи!
Услышав приказ, в комнату вошёл Хмурый. Он держал на руках мою сестру. Она была без сознания. Я бросилась к ней, но Сергей преградил мне путь, махнул Хмурому, после чего тот снова вышел.
– Твоя сестра пока ещё жива, как и твой новый не в меру общительный приятель, устроивший вам внеплановое свидание. Только вот сколько продлится это «пока», зависит исключительно от тебя.
– Ты не посмеешь.
– Моя милая наивная девочка! – он отвёл взгляд в сторону и медленно покачал головой. – Ты даже не представляешь, как далеко я уже зашёл.
– Так обратись к своим спиритовским товарищам, – с нескрываемой ненавистью в голосе сказала я. – Пусть приготовят какие-нибудь особые капли, которые решат все твои проблемы.
– Нет больше товарищей. Один Артур остался, – увидев моё замешательство, он добавил: – Да, не удивляйся, Наташа. Человек в маске, больше месяца приносивший тебе еду, и есть Артур Горин. Мой старый верный друг. Хотел бы я сказать «наш», но с того самого дня, когда ты отвергла моё предложение руки и сердца, он так и не изменил своего отношения к тебе.
«Так вот почему Хмурый почти всё время молчал, – подумала я. – Боялся, что я могу узнать его по голосу».
– И «Спирита» больше нет, – тем временем продолжил Сергей.
Он говорил серьёзно и несколько отрешённо. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
– Что вы сделали с пленницами?
– Как обычно, развезли по психиатрическим больницам, – он пожал плечами, словно я спрашивала о чём-то очевидном. – Поразвлекают врачей пару месяцев рассказами об ужасных монстрах, потом начнут забывать и постепенно пойдут на поправку. Проверено. Это как-никак уже третий набор.
– Третий? Сколько же ты этим занимаешься?
– Долго, Наташенька, долго. Как с Оксаной меня судьба три года назад свела, с тех пор и занимаюсь.
– Значит, она и есть та самая загадочная хозяйка «Спирита»? – догадалась я.
– Была, – он бережно провёл рукой по обложке книги с кристаллом. – До вчерашнего дня.
– Что ты с ней сделал? – голос предательски задрожал.
Меня не покидало ощущение, что передо мной сейчас стоит вовсе не тот Сергей Соболев, которого я знала с раннего детства, а его обезумевший двойник. Непредсказуемый и опасный.
– Эта книга – сердце нашего «Спирита», – сказал он, проигнорировав вопрос. – Она досталась Оксанке в наследство от деда. Он ещё по молодости лет её где-то откопал и всю жизнь над ней трясся, берёг на чёрный день, думая, что это очень старинный дорогостоящий экземпляр, и даже не догадывался, что вся ценность сокрыта в текстах. Да и как ему, деревенскому человеку, было это понять, когда он даже не слышал о существовании тамильского языка? А вот Ксана оказалась девушкой любознательной и нашла специалиста, который ей помог с переводом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И что стало с этим специалистом?
– Правильно мыслишь, Наташенька, – улыбнувшись, ласковым тоном похвалил меня Сергей. – Свидетель ей был не нужен. Она никогда не вдавалась в подробности, но я так понял, что Ксана избавилась от него, не прибегая к чей-либо помощи.
– Как же она, вся такая осторожная, решилась тебе довериться? – я намеренно задавала ему вопросы, пытаясь выиграть время.
– Мы познакомились в баре. Представляешь, она меня узнала, – восторженно сказал он. – Помнишь ту фотографию, которую ты показывала мне в ресторане? Так вот. Ты верно подметила, на ней действительно была Оксана. В те годы она уже имела на руках перевод книги, повсюду носила её с собой, боясь оставить хоть на минуту, и грезила тем, что однажды сможет провести главный обряд.
– Но для чего она приходила в нашу школу?
– Искала художника, – пояснил Сергей. – Неизвестного, но гениального. Который бы писал для неё одну и ту же картину сотню раз до достижения идеального результата. Картина была одной из составляющих обряда. Оксана назвала его репродукцией. На картине должен был быть точно изображён момент из прошлого, который нуждается в исправлении. Причём изобразить его нужно было уже в исправленном виде.
Я бросила беглый взгляд на картину, висящую на стене. Зал ресторана, двадцать пять человек за огромным столом. В центре танцпола стою я, обнимая Сергея. На безымянный палец моей правой руки, сжимающей большой букет белых роз, надето обручальное кольцо. Это был тот самый день рождения, на котором Сергей сделал мне предложение, а я ему ответила публичным отказом, только в исправленном варианте.
– Ты воссоздавал картину её прошлого? – подтолкнула я его к продолжению разговора.
– К моменту нашего знакомства я уже успел настолько разочароваться в жизни, что мне было абсолютно всё равно, чем заниматься. Оксана предложила высокооплачиваемую работу, поначалу не вдаваясь в подробности. Я должен был по фотографиям и с её слов изобразить, как она празднует свой десятый день рождения со своей матерью. На самом деле её мать сбежала из деревни тем утром со своим любовником, оставив малолетнюю дочь на воспитание деду, и никакого празднования не было, но Оксана вбила себе в голову, что, если на картине она будет с матерью за одним столом, значит, любовник уедет из деревни один, и всё пойдёт совсем иначе. За время работы над картиной мы сблизились, она стала мне доверять и в итоге рассказала о книге.
– И ты сразу ей поверил? – удивилась я.
– Не сразу, – воодушевлённо ответил Сергей, обрадовавшись моему вопросу: ему явно хотелось выговориться. – Видишь ли, в книге было указано, что для изменения прошлого помимо картины нужен ещё и колоссальный энергетический выброс, полученный благодаря разрушению неугасающего кристалла.
– Неугасающего? – переспросила я.
– Именно, – подтвердил Сергей. – Перевод звучал примерно так: «Исполнив тысячи желаний, он станет силой обладать, что не позволит свету сгинуть». Кристалл, изначально вставленный в обложку, легко преобразовывал человеческие эмоции в особую энергию. Каждый раз заряжаясь подобным образом, он начинал излучать свет, который от светло-розового постепенно становился тёмно-алым, что свидетельствовало о полном энергетическом накоплении. Полного заряда хватало на проведение простого обряда для исполнения любого желания, но каждый раз после этого он гас. Оксана была одержима идеей добиться того, чтобы свет стал постоянным, и тогда ей в голову пришла идея создать тайную организацию, исполняющую чужие желания.
– И тогда появился «Спирит», – усмехнулась я, понимая, к чему он подвёл.