Я слегка поработал регулировщиком и выстроил мертвецов в живую очередь. Мда, мертвецов в живую очередь… Надо же такое сказануть…
— Кто станет главным, тот и скажет, кому и как нас кусать. Так будет по-чесноку, не по беспределу!
Первый кёнси начал выполнять фигуры резинчатого пилотажа, пока остальные следили за ним. Я чуть подправил технику, дал советы по выполнению и отошел в сторонку, чтобы не мешать. Откуда я всё это знаю? — спросите вы. Хм, если бы вы играли с девчонками в резиночку «на раздевание», то тогда тоже бы узнали все тонкости игры.
— А сейчас что — будем ждать? — спросил Исаи. — Как только определится победитель, так сразу же его завалим?
— Нет, сейчас мы потихоньку линяем, — сказал я и поморщился, когда Масаши снова наступил на череп какого-то бедолаги. — Потихоньку — это без шума и пыли. Масаши-кун, веди себя прилично.
— Ур! Ур! Ур! — подбадривали прыгуны выступающего мертвеца.
— Урррр! — вскинули они окровавленные пальцы, когда у кёнси получилось.
Мы же тем временем, за спинами увлеченной толпы, прокрались к выходу в следующую пещеру. Старались ступать неслышно, отодвигая в сторону сухие кости, чтобы треском не выдавать свои передвижения.
Третья пещера встретила нас запахом лаванды. Вот настолько был разителен запах с вонью предыдущей пещеры, что мы втроем замерли на пороге.
Цок. Цок. Цок.
Из дальнего угла послышался такой странный звук. Как будто постукивали костью по камню.
— Есть тут кто живой? Ну… или мертвый? — спросил я.
Цок. Цок. Цок.
Вот и всё, что слышалось в ответ. Фаербол на моей руке не давал достаточно света, чтобы осветить всю пещеру, но мне хватило, чтобы увидеть, как возле стен стояли нижние части женских тел. В основном, они были отрезаны по линии талии. Толстенькие, худенькие, мелкие и крупные… Разные. И все они были подписаны.
Я различил имена и фамилии. Все они были женскими, и ничего мне не говорили. Я просто не знал этих женщин и девушек. Всё аккуратно вымыто — никаких потеков. Мог бы сказать, что нижние части тел забальзамированы. И сделано это с хирургической точностью.
Цок. Цок. Цок.
— Исаи, надеюсь, что ты знаешь, как поступать сейчас? — спросил я. — И для этого не нужно какое-то замысловатое оммёдо?
— Нет, не нужно. Тут как раз получается легче всего. Но нужно знать определенные слова…
— Опять Сим-сим?
— Нет, тут другое. Изаму-кун, позволь мне на этот раз быть впереди?
Я пожал плечами. Если он так сильно настаивает, то пусть…
Цок. Цок. Цок.
— Доброй ночи, уважаемая хозяйка пещеры! — громко произнес Исаи. — Мы рады посетить ваш гостеприимный дом и рады видеть вас в добром здравии, а также в хорошем расположении духа.
— Кто ты? — послышался из темноты скрипучий голос.
Так может поскрипывать могильный крест в то время, как из-под него выбирается оживший мертвец.
— Я Исаи Макото, ваш верный друг, — ответил Исаи. — Помните, я приходил к вам недавно?
На этот раз я заметил, что его голос не дрожал. Похоже, что на этот раз действительно всё не так уж плохо, как в других пещерах.
— Ты не тот Исаи, которого я недавно видела, — проскрипел всё тот же голос. — Тот Исаи был другим…
Цок. Цок. Цок.
В полосу света вступила… Нет, вступить можно, если у вас есть ноги, а у этой особы ног не было. Это была верхняя половинка женщины, обрезанная по пояс. Как раз по линии талии. Она была чумазой, лохмы спутанных волос торчали в разные стороны, губы намазаны чем-то черным, как будто только что лакомилась гудроном. В правой руке был зажат серп, в левой руке… молот? Нет, в левой руке ничего не было.
Кожа на кулаках была стесана до белых костей, ими-то она и издавала это противное цоканье. Брюнетка, грудь большая, но скрыта за некогда белой блузкой. Теперь же эта блузка вся в пятнах грязи и бурых разводах.
— Ух ты… — вырвалось у меня.
— А вот ты похож на того Исаи, которого я недавно видела, — проскрипела полуженщина и взглянула на меня. — Скажи, где мои ноги?
Я чуть было не удостоил её знанием о всеведущем мужском половом органе, который всё знает, но мне помешал Исаи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Твои ноги на автостраде Мэйшин, — ответил Исаи.
— А кто тебе это сказал? — тут же повернулась к нему половинка женщины.
— Кашима Рейко мне об этом сообщила, — твердо сказал Исаи.
— Ладно, проходите дальше, а вот тебя… — половинка уперлась одной рукой в пол, а второй указала на меня. — Тебя, хинин, я попрошу остаться…
В голове сразу же промелькнула сцена из «Семнадцати мгновений весны». Вот только никак не получалось представить на месте этой полуженщины актера, играющего Мюллера.
— А я-то чего? Я с ними, — кивнул я на ребят.
— Они пройдут дальше, а к тебе у меня есть несколько вопросов, — скривилась полуженщина, а потом прикрикнула на Исаи и Масаши. — Мне долго вас ждать? Или вы хотите присоединить свои жопы к стоящим у стены?
Ребята неуверенно оглянулись на меня. Я подмигнул в ответ:
— Идите, ребята, встретимся в последней пещере.
— Но ты… — дернулся было ко мне Исаи.
Взметнувшийся вверх серп преградил ему путь:
— Я ведь могу и передумать… Тем более, что ты не тот Исаи, которого я недавно видела…
— Идите, — прошипел я. — Всё будет нормально.
Ребята задержались, но я нахмурился так, что они послушались. Я уже говорил, что умею так хмуриться?
Как только Исаи и Масаши скрылись за поворотом, так сразу же очередная каменная ширма закрыла нас в пещере. Полуженщина выпустила серп из ладони, после чего подпрыгнула на руках и сделала в воздухе хлопок. Так ловко у неё это получилось…
В тот же миг по всей пещере вспыхнули десятки факелов, освещая внутренности каменного мешка. Я огляделся и присвистнул — насколько хватало глаз всюду были отрезанные женские нижние половинки. Аккуратно установленные на стене. Подписанные.
Это всё мне напомнило охотничий домик одного питерского авторитета. Только там на стенах были отрезанные головы зверей. Он с друзьями выбрался на природу, пострелять, потешиться. Он тогда не знал, что его заказали подельники. Под действием снотворного уснули все в доме — и охрана, и хозяева жизни. Я ради прикола приделал голову этого самого авторитета рядом с убитыми зверями. Хотел подписать, но решил не оставлять почерк ради удовлетворения чувства мелкого тщеславия.
— Ого, круто ты тут обстроилась, — покачал я головой. — Это всё охотничьи трофеи?
— А ты знаешь толк в трофеях, — оскалилась гнилыми зубами полуженщина. — Ещё бы ты не знал… Ведь ты сам — онрё!
Я повернулся к ней:
— Почувствовала родственную душу?
— Увидела, что твои руки по локоть в крови… Как их не мой мылом, как не три щелоком, а всё равно они будут такими же алыми, — покачала головой полуженщина.
Я оглянулся на тот проход, куда ушли ребята.
— Не волнуйся, онрё, я не выдам твою тайну. Тем более, что тебе осталось немного коптить это небо…
— Да-да-да, скоро меня грохнет кицунэ, — отмахнулся я. — Я всё это уже не раз слышал.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — поднялась левая бровь.
— А чего паниковать-то? Тебя вон уже убивали, а ты ползаешь и мстишь. Вот и меня также убьют — будем ползать вместе. Возьмешь к себе в ученики?
— В ученики? А я не пугаю тебя? — облизнула она свои гнилые зубы.
— Чего бояться-то? Ты же почти как баба настоящая — без пизды, но работящая. Вон как пещеру всю вылизала — ни одной пылинки. Все сраки как на подбор — аккуратно поставлены и повешены, на каждой бирка. Тебе прямой путь в клининговую компанию, тогда ни одну песчинку не пропустишь…
— В клининговую компанию… Дурачок, — улыбнулась полуженщина. — Никому ещё не удавалось рассмешить меня, а тебе удалось. Знаешь… Когда-то я была обычной женщиной и звали меня Кашима Рейко. И жила я себе, горя не знала, пока в один из поздних вечеров не попалась компании загулявших парней. В общем, они меня догнали в темном переулке и надругались надо мной. Грязно надругались. А ведь я была тогда девственницей, не познавшей мужской любви… Они потом ушли, смеясь и веселясь, а я… Я доползла до поезда, который переехал меня… Но я не умерла, а стала такой вот… — Кашима показала на себя. — И теперь я невольно охочусь за женщинами. Не могу ничего с собой поделать — как только попадается в ночную пору какая-нибудь неудачница, так я сразу её догоняю и…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})