Вытаскиваю оттуда листы.
Боже! Отец сошел с ума раз решил, что Миша – тот человек, на которого можно переписать львиную долю имущества и часть бизнеса. У меня не было слов. Эмоции зашкаливали. Схватила телефон. Набрала номер отца, но на вызов нажать так и не осмелилась. На несколько секунд зависла. Оцепенев, начала вглядываться в пространство, как будто искала у пустоты ответа. В это мгновение почувствовала себя настолько подавленной, что стало тошно.
Встала с кровати и на непослушных ногах двинулась к двери. Мне нужны ответы. И я их получу, чего бы мне это не стоило.
Глава 10 Черновик
Глава 10 Черновик
– Я жду объяснений, – кидаю на журнальный столик документы.
Папка падает и, проехавшись по столу, нависает над краем, Миша успевает ее поймать.
– Однако, – вскидывает бровь, смотрит на меня. – Быстро ты. Я надеялся до завтрашнего утра тебя не увижу.
Иронизирует муж и на его губах появляется звериный оскал.
– Я хочу, чтобы ты мне объяснил, как такое вообще возможно? Почему ты?
Я была настолько обескуражена , что в длинные предложения вопросы никак не выстраивались.
– А у папочки своего не хочешь поинтересоваться. Ведь именно он это все затеял. Подставил меня по-крупному. Никогда не думал, что фраза “И только смерть разлучит нас” будет применима ко мне. Я хочу твоей смерти, Марин.
Столько откровенной правды я не ожидала. Если бы части тела могли легко отваливаться, то моя челюсть давно уже валялась бы у меня в ногах.
– Что? – в недоумении хлопнула глазами.
– Что слышала. Я тебя ненавижу, Марин. И хочу быть с совершенно другой девушкой. С той, которую люблю. Она для меня сейчас весь мир и Вселенная, а ты… ты помеха, стена, Марин, которая мешает.
– Замолчи! – взвизгнув, закрыла уши руками.
Я не хочу это слушать. Не могу. Муж делает мне настолько больно, что становится трудно дышать. Я ненавижу его за это.
Круто развернувшись на пятках, выскакиваю из зала. Возвращаюсь в свою спальню. Захлопнув дверь. И, добравшись до кровати, плашмя падаю на нее лицом вниз.
Боже! Боже! За что?! Что я сделала такого, что ты со мной так поступаешь? Что мне сделать, Боже! Чтобы все это закончилось. Я тебя прошу, дай знак! – неистово взываю к Всевышнему.
О том, что в спальне я нахожусь не одна, я почувствовала слишком поздно.
Судорожно всхлипывая, поднимаю зареванное лицо и по мне судорогой проходится волна страха от неожиданности. Миша стоит радом с кроватью, пронизывающе смотрит на меня.
– Как? Как ты вошел? – глупый вопрос, от каждой двери у нас есть ключи. – Зачем ты пришел? Что тебе нужно?
А вот эти уже ближе к делу.
Но Миша будто изваяние застыл, стоит не шевельнется и даже не моргнет. Только белые яблоки глазниц, кровью налились. В зрачках же пылает адово пламя, кажется что хочет испепелить меня. Собравшись с силами перекатываюсь на другой бок подальше от Михаила.
– Миша уходи. Хватит меня изводить, – измученным голосом прошу. – Уходи!
Восклицаю в тот момент, когда Миша, будто обезумевший зверь, кидается на меня.
– Хватит! Хватит! Отпусти!
Но вместо выполнения моей просьбы, Миша хватает меня за две икры и с силой дергает на себя подминает, наваливается сверху.
Боже! Паника захлестывает с головой. От осознания того, что сейчас происходит сердце стучит так громко, что кажется вот-вот выпрыгнет из груди. Кровь пульсирует в висках, заглушая мой собственный голос.
– Миша! – но муж зажимает мне рот ладонью и начинает срывать с меня вещи.
Я извиваясь под ним ужом, пытаюсь вырваться, освободиться, но стальная хватка мужа пресекает все мои попытки.
– Мммм. Мммм, – мычу, колотя кулаками по его спине, но мне кажется его это только больше заводит.
Миша упирается коленом между моих ног и отпустив рот, мгновенно перемещает ладонь мне на шею.
– Ну, что? Нравится тебе моя любовь, любимая?
Склонившись к моему лицу, он с остервенением накидывается на мой рот.
У меня затуманивается разум от ненависти, а нутро выворачивает наизнанку от омерзения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Перехватываю его шею двумя руками и вдавливаю большие пальцы в кадык. Зря. Муж перехватывает обе руки, длинные пальцы словно наручники крепко держат запястья. До боли в суставах сжимают их.
Миша на мгновение отрывается от моего рта, только для того, чтобы запрокинуть мне руки над головой. Пользуясь моментом шиплю ему в лицо:
– Прекрати, Миша. Не делай ошибки!
– А то, что? – холодная, бездушная ухмылка пугает.
Миша больше не разговаривает. Он опускает взгляд, оглядывая меня с головы до пояса.
Становится до одури противно от его липкого, оценивающего взгляда.
– У тебя же есть новая любовь Миш. Она не простит, если узнает, что ты спал со мной. Она же будет ревновать! А я Миш сделаю все, чтобы она узнала. Слышишь! Миша нет! Не надо. Не надо…
10.2 Черновик
10.2 Черновик
Миша хватает меня за грудь с силой прикусывая кожицу. Вскрикиваю от пронзившей меня боли. На глазах тут же выступили слезы. Выгнулась дугой в очередной попытке скинуть с себя мужа.
– Не дергайся, – рычит мужчина, продолжая кусать там где были открытые участки кожи.
Слезы обиды уже не сдержать, они ручьями льются из глаз.
– Сволочь! Маньяк! Извращенец! Отпусти меня! Отпусти! Я … я… – дыхание сбивается в тот момент, когда Миша схватившись за пояс штанов тянет их вниз. – Нет! Нет! Миша!
У меня от осознания того, что муж задумал, заледенело все нутро. Только в висках продолжало пульсировать жаром. Разнося по венам еще горячую кровь.
– Я тебе этого никогда не прощу. Слышишь? Никогда, – вместо голоса из моего горла вырывается рык.
– А мне плевать, Марин. Твой папаша испортил жизнь мне, а я испорчу жизнь его дочурке. Как говорится око за око…
Злобный оскал искривляет его рот.
Он пробегается вниз по мне жестким взглядом, задерживаясь на долю секунд на груди. В зрачках полыхнуло пламя, от которого на затылке зашевелились волосы:
– Если ты ко мне прикоснешься, я тебя убью. Я клянусь, что сделаю это…
– А ты ничего такая. Еще можешь вызвать интерес. И мои укусы для мужика с которым ты ебалась, пусть будут как напоминания того, что баба ему досталась уже пользованная. Ну ничего сейчас еще внука твоему бате заделаем, и отпущу тебя. Не вырывайся ты…
Хлесткая пощечина обжигает лицо неожиданно. Охаю и застываю.
– Я же сказал, не рыпайся, Марин. Сама напросилась,нечего меня было злить.
Миша до хруста сжимает мои запястья, а я уже не чувствую боли, только дикий, граничащей с сумасшествием ужас. Мое тело, словно превратилось в бревно недвижимое. Окоченело до судорог в суставах. В груди уже во всю бушевала паника.
Терзая остатки здравомыслия как голодные псы кусок мяса.
Бороться с мужем за свою свободу становится все труднее. Он слишком силен. А моей силы с каждым рывком, с каждым ударом остается все меньше и я где-то на краю подсознании уже готова к поражению. И когда на мне остаются только ошметки ткани от некогда целого спортивного костюма и преград к доступу моего тела нет, неожиданно спёртый, наэлектризованный воздух пронзает звонкая трель телефона.
Миша на мгновение замирает. Вижу сквозь затуманенные от слез глаза, как по его лицу прокатывается спазм, превращая фейс в омерзительную гримасу. В воспаленном сознании проскальзывает догадка о том, что ему звонит “любимая”, и по тому как настойчиво долбит мелодия, вызов он принять должен.
– Блять! – срывается злобное с губ.
Миша впивается в меня ожесточенным, пропитанным похотью взглядом.
– Я скоро вернусь и мы продолжим, – предупреждает меня, освобождая из своего железного захвата.
Я тут же пользуюсь полученной свободой и перебирая ногами по матрасу подтягиваюсь к изголовью, прикрываясь руками. Смотрю на мужа затравленно.