Читать интересную книгу Утро в Нормандии. - Дэвид Ховарт

Когда Смита спрашивали, почему он решил тренироваться в плавании в ледяной воде к берегам противника, Смит отвечал, что это занятие доставляет ему удовольствие. Короче говоря, Смит был одним из тех храбрых солдат, которые составляют цвет любой армии, если только в них меньше эксцентричности, которая была в Смите. О его работе, ставшей военной специальностью, знали лишь немногие. Смит не говорил о ней даже своей жене, которая знала только то, что ее муж после участия в каких-то экспедициях иногда получал в конце недели отпуск, в любое время вызывал ее из Уэльса, где она работала на заводе инспектором по охране труда, и они проводили вместе время где-нибудь под Лондоном.

Всю зиму и весну 1944 года майор Скотт-Боуден и сержант Огден Смит в безлунные ночи много раз пересекали Ла-Манш на небольшой самоходной десантной барже или на сверхмалой подводной лодке, которой обычно командовал капитан-лейтенант Уилмотт. Они останавливались в нескольких сотнях метров от берега, а затем вплавь добирались до отмели. Снаряжение пловцов было очень простым, но тщательно продуманным. Каждый из них был одет в свободно облегавший тело водонепроницаемый костюм и имел с собой электрический фонарик, компас, часы, непромокаемый блокнот для записи различных разведывательных сведений, ложечный бур для взятия проб грунта, герметические патроны для их хранения, два-три десятка стальных прутьев, которые в обычное время использовались в качестве «шампуров» для поджаривания мяса, и катушку рыболовной лесы песочного цвета с нанизанными на нее через каждые десять метров стеклянными шариками. Катушка с лесой, конечно, была работы Смита-отца. Кроме того, каждый пловец был вооружен кинжалом и автоматическим пистолетом Кольта, — по их мнению, он был одним из немногих пистолетов, которые безотказно действовали даже после пребывания в соленой морской воде и песке. Все остальное оружие, которое им предлагали взять с собой в разведку, они решительно отвергли, так как считали, что заметить их ночью в волнах прибоя практически почти невозможно.

Обычно эти разведывательные рейды проходили следующим образом: при подходе к намеченному для высадки участку капитан-лейтенант останавливал двигатель подводной лодки, она всплывала, и Уилмотт определялся с возможно большей точностью. Затем майор Скотт-Боуден и сержант Смит бесшумно соскальзывали в ледяную воду и, стараясь держаться поближе друг к другу, направлялись вплавь к берегу. Нащупав ногами дно, они осторожно подбирались к полосе прибоя, уточняли свое место относительно береговых ориентиров и в течение нескольких минут наблюдали за движением немецких патрулей, хорошо видных на более светлом фоне ночного неба. Убедившись, что на берегу все спокойно, они выползали на берег, втыкали в мокрый песок стальной прут, привязывали к нему лесу и, разминируя на своем пути мины и разматывая с катушки лесу, начинали ползком продвигаться вверх по пляжу. Через каждые десять метров, нащупав на лесе стеклянный шарик, Скотт-Боуден и Смит брали пробы грунта, а затем ползли дальше, выдерживая направление по компасу.

Они побывали на многих участках побережья Франции, и даже там, где вовсе не предполагалась высадка ни одного подразделения союзных войск. Их направляли туда только для того, чтобы дезориентировать немцев, в случае если бы они захватили в плен разведчиков. И в самом деле, через несколько месяцев такой работы Скотт-Боуден и Смит с трудом припоминали, где им пришлось за это время побывать. Правда, они прекрасно помнили свою ночную высадку у деревни Ла Ривьер, так как именно там Огдену Смиту и Скотт-Боудену пришлось пережить очень опасный момент. Это случилось ровно в полночь, когда Огден Смит подползал к майору Скотт-Боудену, лежавшему под волноломом и с замиранием сердца прислушивавшемуся к ленивому разговору двух немецких часовых: они остановились поболтать как раз над ним. Потом они пошли дальше, а шум их шагов, постепенно смолкавший вдали, был для ночных пловцов-разведчиков самой большой радостью и лучшим подаркам к новому, 1944 году.

Иногда им приходилось выполнять и другую работу. Они замеряли крутизну скатов на различных участках приливной полосы берега; наносили на морские карты местонахождение песчаных холмов, намытых прибоем вдоль побережья и опасных для плавсредств вторжения, которые из-за них могли совершенно неожиданно сесть на мель; оценивали и изучали противотанковые препятствия и т. д. и т. п. Однажды они пересекли минное поле и дорогу, около которой застрял в иле танк-тральщик капитана Роджера Белла, и осмотрели дот немцев за волноломом у деревни Ла Ривьер. В середине января 1944 года они побывали на галечной отмели вблизи участка «Омаха», которая сыграла роковую роль во время высадки американцев, а также на участке «Юта». Правда, когда они вторично проводили разведку берега на участке «Омаха», им опять пришлось пережить неприятные минуты, когда немецкий часовой прошел между ними и кромкой воды и зацепился ногой за лесу. Однако все обошлось благополучно; более того, только благодаря этой случайности американцы смогли узнать, что берег на этом участке не был заминирован, так как в противном случае немецкий часовой в ту памятную для Скотт-Боудена и Смита ночь не ходил бы по берегу так спокойно. Немцам ни разу не удалось обнаружить на берегу английских пловцов-разведчиков. Главная опасность заключалась в другом: нагруженные пробами грунта, разведчики бросались в море, преодолевали полосу прибоя, который иногда достигал большой силы, проплывали двести-триста метров в открытом море и, подавая сигналы электрическими фонарями, ждали, пока их подберет подводная лодка. За это время они могли окоченеть в ледяной воде, выбиться из сил и утонуть — но ничего с ними не случилось, они остались живыми и здоровыми. Тридцать раз Скотт-Боуден и Огден Смит уходили в разведку и брали на побережье Нормандии образцы грунта. Наверное, эти люди родились под счастливой звездой.

Результаты их работы в первую очередь пригодились при планировании боевых задач для саперных танков отрядов разграждения первого оперативного эшелона вторжения, и в частности для отряда разграждения капитана Роджера Белла. Так, в самоходной десантной барже, на которую был погружен его отряд, первым стоял танк-путеукладчик. Он должен был проложить путь через заболоченные, покрытые глубоким илом участки. Возможно, что экипаж этого танка так никогда и не догадался бы, откуда командованию стало известно о наличии на участке «Голд» заболоченной местности.

Планируя вторжение в Нормандию, английское командование самым широким образом пользовалось данными, полученными майором Скотт-Боуденом и сержантом Смитом. Это явилось лучшим подтверждением ценности предложения капитан-лейтенанта Уилмотта. Непосредственно перед началом вторжения, буквально за сутки до него, произошло одно событие, весьма радостное для Уилмотта. Генерал Омар Брэдли, рассматривая один из аэрофотоснимков участка «Омаха», обнаружил подозрительное пятно, внушившее ему беспокойство. Он не знал, что англичане проводили разведку побережья и брали на нем пробы грунта, но на всякий случай попросил английскую разведку информировать его о структуре и плотности грунта на этом участке. Запрос попал к капитан-лейтенанту Уилмотту, который, ничего не сообщив генералу Брэдли, в ту же ночь пересек на подводной лодке пролив Ла-Манш и высадил Скотт-Боудена и Смита в нужной точке. На следующий день капитан-лейтенант присутствовал на совещании американского и английского командования, и, когда генерал Брэдли спросил, нет ли ответа на его запрос, Уилмотт с небрежным видом вытащил из кармана образцы грунта и результаты его анализа. Заметив удивление американцев, Уилмотт объяснил, что его пловцы побывали ночью на берегу противника и представили на совещание доказательства пригодности грунта на участке «Омаха» для высадки и передвижения по нему танков. Генерал Брэдли был в восторге и дал высокую оценку деятельности капитан-лейтенанта Уилмотта и его людей.

Другие солдаты из группы капитан-лейтенанта Уилмотта также сыграли важную роль в подготовке к вторжению и в начале самого вторжения. В час «Ч» они были едва живыми от усталости и кислородного голодания, так как три дня и две ночи находились в миле от берегов Нормандии в сверхмалых подводных лодках, причем одна из них стояла на якоре или лежала на дне у западной границы английского сектора вторжения, другая — у восточной.

Эти подводные лодки были первыми боевыми кораблями английского флота вторжения, они выполняли боевое задание, которое имело кодированное название «Гамбит». Их экипажи, заинтригованные этим странным названием, обратились за разъяснением к словарю и обнаружили, что слово «гамбит» означает начальный ход в шахматной партии, когда игрок сознательно жертвует пешкой. Они заподозрили, что английское командование назвало так эту операцию не случайно: пешкой в предстоящем вторжении на европейский континент были их подводные лодки типа «X».