Читать интересную книгу "Червь-3 - Антон Лагутин"

ног. Мне хотелось получить от него порцию смелости, но прислушиваюсь к его чувствам, было ясно, что ему она и самому сегодня пригодиться. В его силе я был уверен, а вот смелости нам недосыпали. Глядя своими побелевшими глазами в чёрную глубину леса, он испытывал страх. Я ясно ощущал исходивший от собаки страх. Умеренный, разумный. При виде волков он не убежит в кусты, но и сломя голову не кинется грызть глотки.

Мужики собрались в отряд. Подошли к нам. Все чего-то ждали. Ждал и Борис. Седовласый мужчина смотрел на меня и чего-то с нетерпением ждал. Я не выдержал:

— Что?

Борис с удивлением задёргивает брови и говорит:

— Веди.

Зашибись! Расклад ясен, как утренняя раса. С этой секунды вся ответственность ложится на мои хрупкие плечи. Даже Пич задирает морду и смотрит на меня, как на лучик света в конце тоннеля.

Кладу ладонь ему на голову, чешу за ухом. Завыв от удовольствия, собака виляет хвостом. То семя страха, что медленно в нём прорастало, вдруг сгнило, не успев прорасти острой травинкой сквозь кожу. Так-то лучше. Так надёжнее. Ладонью я ясно ощутил храбрость. Пёс готов был слушаться и выполнять любые команды. Он готов был вести нас вперёд, по следу.

— Чего лыбишься? — спрашивает у меня Борис.

— Пич, вперёд!

Под громкий лай, мы ломанулись в сторону леса. Собака пыталась бежать впереди всех, но из-за отсутствия задней лапы, темп нашей команде пришлось держать средний. Идти пешим шагом Борис был против, а вот насчёт легкой пробежки он был всеми руками за. Ощущая, как подпрыгивает рюкзак за спиной, я был рад, что у Пича не четыре лапы. Да, Пич хромал, но хромал уверенно, двигаясь чуть быстрее нашего отряда. Отбегая от нас на пару десятков метров, он принимался обнюхивать землю, нюхал деревья, ссал на кусты, а когда ловил след — его хвост тут же вставал антенной.

В отряде поддерживалась дружественная атмосфера. Когда надо было кому-то отлить, все стояли и ждали. Шутили, смеялись, и ждали. Когда нужно было отлить мне, всегда кто-то порывался пойти со мной, говоря, что тебя нужно охранять! Спасибо, но собака лучший помощник в этом вопросе, да и Борис устав от частых призывов помощи, напугал всех историей про Амбала, который тоже решил со мной прогуляться в погребок поздней ночью. История хорошо отрезвила горячие головы.

Зайдя глубоко в лес, перед нами выросла огромная преграда из тесно переплетённых между собою кустов. Если еще Пич и мог спокойно в них занырнуть и идти по следу, то у нас такой возможности не было. Стена из веток не собиралась нас пускать вперёд без боя.

Мужчины обнажили мечи. И тут же воздух сотрясся от воя дюжины лезвий. Верхушки кустов сыпались на землю как волосы, сбритые машинкой для стрижки волос в психиатрической клинике. Хотя это было и не обязательно.

Потускневшее солнце из последних сил освещало прорубленную дорогу между толстых деревьев. Народ начал уставать. Сколько еще рубить в таком темпе — было не известно.

— Привал! — скомандовал Борис.

Хорошие слова. Дарят надежду. Вместо прокладывания дороги, все принялись топтаться на месте, приминая высокую траву. Импровизированная полянка для отдыха быстро разрасталась. Сухие ветки, что попадались под руку, собирались и сносились на центр. Наше место отдыхать хоть и вышло тесноватым, но лучше не найти. Сухо, уютно. Что еще надо? Верно! Огонь. Днём солнце нещадно жарило наши пропитанные потом тела, но как только наступала ночь, о каком либо тепле можно сразу забыть.

Вспыхнул огонь. Мы расселись вокруг источника тепла, прислонившись спинами к деревьям. Я только на секунду прикрыл глаза, как тут же всё моё тело обварилось в тёплой усталости. Словно кожа с мышцами решила слезть с моих костей и больше туда не возвращаться, ни под каким предлогом. Медленно осмотрев всех членов нашего отряда, мне стало ясно, что я такой не один. Заебались все. Даже Пич подсел ко мне, положил голову мне на ноги и заснул. Ладно мы, вот у кого реально был тяжелый день. Бедняга. Я начал гладить его по голове и в этот момент ко мне подсел Борис. В такую минуту он сумел не просто меня обрадовать. Он сделал меня самой счастливой девчонкой на деревне!

Беру предложенную мне сигарету, хотя глядя на её размеры, позволю себе назвать это сигарой. Затем Борис достаёт из штанов металлическую коробочку, ту самую, в которой вечно теплится огонёк. Я прикуриваю. Раскуриваю. Кайфую.

Нет… не кайфу… Сильный кашель почти скрутил моё тело. Зараза, бля! Всё же лёгкие Инги еще не в состоянии насладиться столь терпким дымком.

Еще… Лучше… Только не это… Из глаз потекли слёзы.

— Инга, — обратился Борис, раскурив свою папиросу, — ты можешь спросить у пса, как долго нам еще блуждать в этом чёртовом лесу? У нас запаса еды хватит от силы дня на два.

— Ты заранее об этом не подумал?

Надо мне следить за своим языком. Слишком борзо получилось. Борис практически впритык приблизился к моему лицу. Я ощутил тёплое дыхание, а потом дым ударил мне в глаза.

— Ты сомневаешься во мне, девчонка?

Закашляв, я крутанул головой. Да какие тут могут быть сомнения. Одни предположения.

Вдруг заиграла музыка. Раздался смех. Дэр, тот самый старикан из бара, принялся плясать вокруг каста. Прильнув губами к губной гармошке, словно к куску сочно мяса, мужчина одарил нас прекрасной мелодией. Он переминался с ноги на ногу, присаживался и резко вставал, а все ему дружно хлопали и улюлюкали. Идиллия. Языки пламени сверка на кожаном доспехе не хуже фонарей, бьющих светом вглубь подвала. Один из мужчин подорвался со своего мечта, встал напротив Дэра и тоже начал плясать.

Я смотрю на всё это и делаю глубокую тягу. Горячий дым наполняет лёгкие и тут же хлещет их изнутри сильнее кожаного ремня по обнажённой коже. Я закашлял. Борис теребит меня в плечо, говорит:

— Волки возвращаются на ферму каждую седьмую или восьмую ночь после нападения. Далеко им нет смысла уходить. Совсем обнаглели, твари! Безнаказанность балует. И на этом они и погорят.

Прокашлявшись, глажу Пича по голове. Длинный хвост забил меня по ноге. Я спросил у собаки:

— Пич, волки далеко?

— Волки близко…

Ответ меня насторожил. Я переспросил:

— Они рядом?

— Запах волков почти выветрился, но запах скота еще чувствуется. Запах смерти свежий. Запах смерти близко.

Рука Бориса схватила меня за плечо.

— Инга, что сказала тебе