Читать интересную книгу Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления - А. Кривоносов

Природа языкового знака есть исходный пункт лингвистического объекта вообще, т.е. того, что мы всегда называем «языком». Проблема природы языкового знака перерастает в природу самого объекта лингвистического анализа, основу всего теоретического языкознания. Знак и знаковая природа языка, как пишут некоторые лингвисты, – это та роза в лингвистическом цветнике, на которой больше всего шипов. Выбор знака не основан на разумной норме, языковой знак произволен, немотивирован. Следствия этого определения неисчерпаемы, они подчиняют себе всю лингвистику.

В возникновении и развитии сознания человека знаки сыграли выдающуюся роль очеловечения актов сознания. Когда зачатки осознанного поведения соединились с мыслью при помощи знаков, то это обогатило мысли, его формы, структуру процесса мышления. Знаки позволили обобщать чувственные отображения и строить на их базе отображения логические. Знаки влияют на сознание путём обогащения нервно-мозговых связей, но и сознание влияет на знаки через появления новых знаков. Развитие и деятельность сознания – главное условие, вызвавшее перемены в системе знаков (в лексико-семантической системе языка), под влиянием общества. Но все эти обогащения, взаимовлияния в знаковой системе и, следовательно, в системе семантических значений, а значит и в системе логических понятий, происходит только через деятельность сознания. Сознание готовит понятия для их объективации внутри процесса мышления и правила их реализации вовне мозга.

Развитие сознания человека заложено в его физиологическом устройстве, во врождённой, данной от природы способности к овладению языком. Без знаков человек остался бы дикарём. Нельзя без знаков, слов общаться, овладевать сокровищницей человеческих знаний. Только языковой знак, звуковое и графическое его изображение есть главнейший в мире monumentum aere perennius («вечный памятник»), только знак лежит в основе становления человека и прогресса.

Итак, знак – это заместитель. Но сразу же возникает вопрос: благодаря каким свойствам он – заместитель, и как он осуществляет такое замещение? Всегда возможна двойственная трактовка сути знака. Первая функция – это нечто для себя, вторая – нечто для другого. Любой конкретный предмет функционирует только как предмет, как предмет в себе и для самого себя, языковой же знак функционирует как знак только для другого, благодаря абстрактным моментам, живущим в сознании, и в тесном взаимодействии с предметами, ассоциативно связанными с ними в мозгу. Это различие в знаке есть основное, философское различие между материальным и идеальным, более конкретно – между фонетикой и фонологией, между звуком (буквой) и фонемой (графемой).

Человек отличается от животных тем, что он живёт не инстинктами, а разумом. Но разум скрыт за толщей телесной оболочки. Поэтому человек должен иметь что-то, какое-то интеллектуальное средство. Для познания и общения нужен знак, который был бы одновременно чувственной и рациональной, абстрактной природы. Таким свойством обладает языковой знак, способный что-то означать, сообщать, но только в сознании по ассоциативной связи с реальным внешним предметом, и только потому, что эта ассоциативная связь локализована в мозгу. Знак – это способ теоретического освоения мира. В знаке дерево нет указаний на реальный экземпляр класса деревьев, он не связан с конкретным деревом. Но этот внешний материальный знак удерживает в мозгу все существенные признаки всех деревьев мира. Поэтому знак есть представитель, имя, вобравшее в себя все существенные признаки всех деревьев, т.е. он выступает как познавательный представитель единичного предмета дерево и как отчуждённая форма всех реальных деревьев.

Языковое сознание человека как отражение структуры мира не могло возникнуть без материи знаков. Прежде чем появиться, сознание прошло через психические и логические формы знака, превратившись в фонемы и понятия. Сознание, наука невозможны без понятий, которые приводят мир в определённую систему. Ведь количество предметов и их признаков неисчислимо, и они требуют обобщения под одним знаком нескольких понятий, число которых не может быть замкнутым целым. Сознание человека, наука дробят мир, чтобы снова сложить его в стройную систему понятий.

Знак вещи всегда демонстрирует эту вещь, вырывает её из смутного и непознаваемого потока действительности. Если мы обозначили данную вещь и назвали данную вещь, то уже тем самым мы сделали её предметом нашего ясного и расчленённого сознания, ощущения, мышления. Если предмет не обозначен, он для нас остаётся чем-то туманным, расплывчатым, неясным и даже как бы несуществующим. Знак вещи или предмета взывает к нам о существовании этих вещей и предметов, повелительно требуя их признания. Переход чувственного образа предмета в логическое понятие об этом предмете, как высшей человеческой формы мысли, может совершаться только посредством знака языка, слова. Но сама материя слова, будучи произвольной, не создаёт понятия из чувственного образа. Это – обязанность мышления, работы нейронной системы.

Человек может судить о своих, но главным образом о чужих внутренних процессах не иначе, как только через знак и выносить продукцию этих умственных процессов мозга за его пределы только через знак. Другим способом обнаружить эти процессы невозможно, только так можно объективировать словом внутреннее душевное состояние человека. Через знаки человек объективирует свою мысль и тем самым имеет возможность задерживать свою мысль в мозгу и подвергать её обработке. Знаки – это орудия для совершенствования, оттачивания мысли, ставшие как бы внешним предметом по отношению к мысли. Объективируя мысль в слове, человек как бы смотрит на свою мысль (в тексте) или слушает свою мысль (в устной речи). В слове не заключена сама мысль, а только её идеальный отпечаток, который находится в сознании по ассоциативной связи с материей знака. Материализация мысли вовне есть также акт самопонимания.

Что является в знаке первичным – его физическая субстанция или его идеальная структура, образ? Основная сущность материального знака – его материальный характер. А идеальные образы знаков в сознании говорящих являются лишь обычными психическими отражениями материального звучания и произношения, постоянно воспроизводимых. Если бы знак не существовал в материальной субстанции, никакой идеальный образ этого знака был бы невозможен.

Языковой знак – это природная материя, но такая, которая связана не только с чувственным мышлением – ощущением, восприятием, представлением, но, главным образом, с абстрактными формами мышления – с фонемами, понятиями, суждениями, умозаключениями. Знак – это материя, принявшая форму своего идеального образа. Знак – это естественная материя, идеальные следы которой ассоциативно отложились в нейронной системе мозга. Естественно, никакая внешняя материя не может быть втиснута в мозг, материя вводится в мозг только в виде её абстрактного, идеального образа, понятия, которое, однако, не есть принадлежность самого знака, а собственность мозга. Поэтому всякие рассуждения о том, что язык имеет значения, что язык связан с миром непосредственно и отражает этот мир, что язык выражает мысли – это бабушкины сказки. Происходит лишь перевод материального мира в идеальный, психический, следовательно, логический мир, в систему логических форм, творимых мышлением. При реальной коммуникации абстракция должна быть овеществлена, символизирована, реализована посредством какого-либо знака.

Язык отличается от других социальных установлений своей знаковой природой, а от других типов социальных знаков – спецификой своей структуры. Знаки языка в качестве материальных заместителей абстракций и эмоций в мозгу – это знаки сложных психофизиологических процессов мозга. Материальная характеристика знака приобретает социальную характеристику. Возникает важнейшая проблема отношения между знаком, и мыслью, т.е. языком и мышлением, как психическими ассоциативными отпечатками материи знаков в сознании, между материей знака и абстракцией, значением, семантикой и, главным образом, – между чувственным и абстрактным мышлением, их взаимопереходом.

II. Модель языкового знака

Главное в языкознании, как и в любой другой науке, поиск его аксиом, мельчайших строительных кирпичиков для построения всей теории языкознания. Аксиома – это простое и самоочевидное суждение, не требующее для себя никаких доказательств, и, наоборот, само лежащее в основе всяких доказательств в определённой области знания. Такая аксиоматика необходима и лежит в основе любой науки, она возможна и в языкознании. Знаковая аксиоматика в виде моделей данной науки должна начинаться с чего-то первичного в логическом смысле, не требующая никаких доказательств.