он движется вперёд, уничтожая всё на своём пути, оставляя лишь пустынную землю. А здесь, в оазисе, травы много, и она быстро восстанавливается.
Ну и хищники. В пустыне и степях полно хищников и чудовищ, а здесь основные твари уже были убиты пастухом и сыновьями. Нужно лишь регулярно подстреливать шальных тварей, пришедших издалека. Ну и мелочь всякую местную.
— Сдам шерсть, забью пару овец и, может, рабыню куплю себе… русскую, — мужчина похотливо заулыбался. — Слышал, они сисястые…
— Отец… Может, лошадь купишь? Или оружие получше? — взмолился сын, подходя к отцу.
Это был среднего роста парень. Для восточного монгола весьма высок, аж метр шестьдесят. Левого глаза, правда, нет.
Глаз вырезали из-за того, что его укусила пустынная муха. Она в вместе со слюной в глаз занесла свои личинки. Они начнут расти, есть глаз, а потом переберутся в мозг. Поэтому глаз пришлось удалить, дабы спасти парню жизнь.
Жизнь кочевника тяжела и сурова. Каждый день — это борьба за выживание. И пусть далеко не каждый может выжить, но высокая смертность компенсируется высокой плодовитостью.
— Ой, иди отсюда, — проворчал мужчина. — Будете хорошо себя вести, и вам дам попользоваться ею.
— Отец… Старший брат, кажется, умрёт скоро, ему нужно лекарство.
— Ну так сходи на охоту. Подстрели монстра, — вновь проворчал мужчина.
— Но лук… Он уже почти сломан…
— Копьё возьми, всему тебя учить приходится! — мужчина открыл глаз и помахал рукой, прогоняя надоедливого сына, и тот ушёл.
Но только Данжуур закрыл глаза, дабы поспать, как вновь пришёл сын. Ошарашенный и перепуганный.
— Отец! Смотри! — он показал на белый парашютик в своих руках.
— И что это?
— Не знаю, но оно падает с неба. И его много!
— И ладно. Цветёт что-то. Делов-то, — мужчина помахал рукой.
— Ме-е-е-е! — раздалось громкое блеяние. Но в отличие от обычного «ме», оно было полно боли и страданий!
Глаза Данжуура тут же расширились.
Вскочив на ноги и хватаясь за сердце из-за переживаний о бедной овечке, он подбежал к озерцу, а оно всё покрыто этими парашютиками и они всё падали и падали. Овцы же ели траву вместе с ними и даже воду пили, поглощая парашютики с семенами на них.
Одна из овец лежала у озера и страдала. Лишь от одного взгляда на неё Данжуур испытал невероятную боль в душе. Он шустро подскочил к ней с паникой на лице.
— Лекарства! Несите все лекарства, что у нас есть! Ей надо промыть живот!
— Но, отец… у нас нет лекарств… — произнёс один из трёх парней, стоящих рядом с овцой.
— Заберите таблетки у младшего. Если их много съесть, будет диарея и рвота!
— Но, отец! Он же без них умрёт!
— Неси! — раздался полный ярости крик, после чего мужчина начал наглаживать свою овечку. Она ещё не давала потомство, и, в отличие от имён своих сыновей, он знает имена каждой овцы в отаре. — Подожди, скоро тебе станет лучше.
— Бе-е-е-е… — жалобно простонала та, а он гладил её по животу. Но вдруг почувствовал шевеление.
— Так ты беременна! — обрадовался мужчина. — То-то ты в последнее время такая пухленькая! Ну. Давай! Тужься!
Мужчина приготовился принимать овечье потомство и подготовил овцу, а шевеление в животе усилилось, но как-то неестественно… Со стороны, казалось, будто из неё сейчас чудовища выберутся…
И это перепугало парней, но мужчина этого не видел и не слушал своих детей.
— Давай! Тужься, тужься! — полный радости пастух уже был готов принять маленьких ягнёнка, но… — А это ещё что за хрень…
Вдруг из овцы вырвался зелёный стебель и пронзил глаз человека, а затем овцу разорвало на части… и на свободу вырвалось растение-монстр!
Это был красивый красный бутон со множеством корней, которые извивались словно змеи. И этот бутон раскрылся, выдыхая весь тот яд, что впитало в себя семечко одуванчика. По сути, Дерево, собрало огромное количество яда из почвы с помощью одуванчиков и отправило в полёт…
Вдохнув яд, пастухи тут же попадали, потеряв сознание, а растение начало обвивать корнями как остатки овцы, так и людей. Затем и остальные овцы начали умирать одна за другой!
Это так перепугало остальных овец, что они начали разбегаться в разные стороны. Вот только внутри них уже были семена… Много семян…
Овечка, чьё имя переводится как «Небесный ангел», успела убежать аж на сотню километров, прежде чем свалилась от усталости. Она лишь немного не добежала до весьма большой стоянки пастухов.
Веря в то, что все люди заботливые и любящие, как её пастух, она и прибежала сюда, запомнив это место.
— Смотрите! — раздался голос, и к овце вскоре подошли два парня.
— Овца чья-то… Сбежала… — один из них присел и осмотрел овцу в поисках клейма. — Не наша!
Парни переглянулись и, забив овцу камнем, утащили, чтобы съесть. Но, к их сожалению, съедены были они…
А вот овечка по имени «Моя большая радость» была сожрана стаей пустынных шакалов. Но каждый из них заразился семенами одуванчика…
Но бывало, что овца прибегала к стоянке пастухов, а там уже всё было в красных цветах, а меж них росла золотая трава и медленно вытягивались деревья.
Уничтожив и поглотив все источники биомассы, цветы начинали распространять лес, который очистит эти земли от ядов и сделает почву плодородной.
К сожалению для жителей пустыни и степей, ветер дул именно в их сторону… Подуй он на юг, возможно, случился бы международный скандал. Впрочем, вероятность, что семена одуванчика преодолели китайские горы, была не высока. Однако в случае с Зябликовым даже небольшого шанса, вероятно, хватило бы…
* * *
Дерево.
Зябликов-вероятность.
Мы, честно говоря, перепугались до чёртиков. Правда, там больше подходят более матерные слова, но я