Читать интересную книгу Кланькины истории - Клавдия Куксина

Проснулись с первыми лучами. Голод атаковал. Есть, разумеется, было нечего. Оставалось вернуться домой. Или хотя бы во Фрунзенск. Мужик на лодке не приплыл забирать их, хотя и обещал. Единственный выходом в цивилизацию оставалась горная тропа.

– Надо бежать и не останавливаться. Все время вверх. Остановка – смерть, – сказал Акакий и обвел присутствующих своими правдивыми глазами.

И все ведь побежали. Среди путешественников были и гипертоники, и астматики. Но поблажек в покорении горы никто не получил.

– Вперед, – скомандовал Акакий.

Главное – не смотреть вниз. Акакий поддержал их дух несколькими историями о сорвавшихся и безвременно ушедших. Так что подъем шел хорошо.

При спуске Кланька не выдержала и полетела кубарем с горы. Видимо, это падение дивным образом повлияло на ее образ мыслей – она решила оставить у себя вечную память о Фрунзенске.

– Как вы думаете, не сделать ли мне татуировку? – спросила она у Тоси с Марфуней.

Они испугались, но перечить не стали.

В роли кольщика выступил друг Акакия. Помогали ему две местные девчонки. У одной на руке были выбиты кривые красные буквы.

– Что это? – спросила Кланька.

– Да, это мы пьяные были, не совсем ровно вышло, – просипела одна.

Чужой негативный опыт Кланькиного пыла не охладил.

– Это Маша с Дашей, ты не бойся, – поддержал ее друг Акакия. – Тут недавно они кадетов побили, так те пошли в школу жаловаться. Вот как измельчал кадет!

– Угу, – согласилась Кланька и занервничала.

Сели на кухне, рядом с привязанной к батарее собачкой. Кухня была отвратительно грязной. Но особенно грязными (даже грязнее собаки) были занавески. Хозяин разложил на столе инструменты.

– Чего хочешь?

– Ну вот, чтоб круг был, а по контуру рыба, – начала Кланька без энтузиазма и скосила глаз на укротительниц кадетов.

– Цвет какой?

– Черный.

– Есть зеленый, красный и желтый. Выбирай из этого.

– Ну, зеленый, – обреченно пробормотала Кланька и напоследок поправила свои свалявшиеся за поездку хвосты.

– Еще чего хочешь?

– Да, причесаться бы… А то я с этими хвостами…

– Ой, – рассмеялись Даша с Машей. – Ты хвосты свои не трогай, и тебя никто не тронет.

Кольщик развел в крышке зеленую краску. Достал баночку вазелина. Приложил к Кланькиному предплечью ржавый пятачок, аккуратно обвел его ручкой и перешел к основному этапу работы. Бормашина свистела. Кровь капала. Местные девчонки держали Кланьку. Кольщик вытирал кровь старым, не раз использованным по назначению платком. Кровь не останавливалась, платок был отложен и его функции перешли к занавескам. Вот тогда Кланька все прокляла – и глупость свою беспросветную, и доброту кольщика неимоверную.

– Все. В баню не ходи, – сказал он, чрезвычайно довольный и собой, и своей работой.

Рука распухла. Было не до бани.

Домой вернулись поздно вечером.

– Где ж вы были, где ж вы были? – причитала почти оправившаяся от ожогов Агафья. – Ах, как я нервничала. Как перенервничала! Вы не уедете ведь больше?

– Да нет уж. Домой если только. Вот и поезд у нас послезавтра.

Стали готовиться к отъезду. Сдали в прачечную покрывало. Купили Агафье полотенце. Отпустили с миром щенка. Довольно, довольно Алушты! И еще… пережить бы таможню.

***

Абхазия

***

Все детство Любава провела в Абхазии. Очень уж ей там нравилось. Собралась и на этот раз. Тосю и Кланьку долго уговаривать не пришлось.

Поезд

Провожала их толпа Любавиных друзей. Они много смеялись. Попытались протереть окно купе и даже ухитрились его сломать. Пока чинили, уронили на рельсы чью-то куртку. Выпросили у проводницы швабру, чтоб можно было достать. Окно не чинилось, куртка не доставалась. Проводница нервничала. И в особо нервные моменты выпячивала вперед два зуба, за что тут же получила прозвище Боберчик (Позже прозвище это незаметно прилепилось и к нервной Кланьке).

Воспользовавшись переполохом, Любавина мама отвела Кланьку в сторонку и предупредила: «Кланя, осторожнее. Любава – аферистка!».

Любава фонтанировала идеями, любила розыгрыши, не лезла за словом в карман и питала нежные чувства к авантюрам. Яркость, жизнелюбие, оптимизм – все это вырывалось из нее бурным потоком. Иногда Кланьке даже бывало страшно…

В купе столкнулись две симпатичные старушки. Они тыкали друг другу в нос билеты и причитали:

– Вот, смотрите, какое у меня место. А вагон какой. Смотрите. А время. У вас тоже так? Что ж такое?

Пытались найти хотя бы одно отличие. И нашли ведь – отличались номера поездов. Правда, за выяснениями истины второй поезд ушел. Потерпевшей пришлось выселиться, и в купе осталась одна старушка.

Стоило поезду тронуться, Любава с Кланькой начали петь. Тосе оставалось мучительно краснеть за них.

Таможня

Время пронеслось незаметно. Пришла пора для встречи с отважными таможенниками. Тося как раз получила новый паспорт. У Любавы и Кланьки не хватало вкладышей – непонятных, но крайне важных документов. Счастливый таможенник вызвал их в купе.

– Ну, что? Границу нарушаем? Нехорошо, нехорошо. Придется ссаживать. И сколько денег везете?

– По полторы тысячи рублей, – гнусаво признались нарушительницы.

– Ссаживать! – уверенно отчеканил таможенник.

– Но мы, но мы… – Любава неожиданно залилась горькими слезами.

И вдруг с надрывом:

– Дяденька-а-а!

Кланьке стало неловко. Ей казалось, в таких ситуациях надо держаться мужественнее, да и если все разложить по полкам, помочь таможеннику лучше разобраться в ситуации, все может и обойтись.

– Мужчина, послушайте, – начала она. – Мы студенты…

Любава яростно наступила ей под столом на ногу.

– Дяденька-а-а! – лицо ее потихоньку начало распухать от слез, она заламывала руки и закатывала глаза. Очень натурально.

Кланька подумала, что ей показалось. И продолжала гнуть свою линию.

– Мужчина. Поставьте себя на наше место. Мы весь год копили на отпуск. Вы же видите, мы не аморальные элементы. Мы бедные студенты.

Опять удар по ноге. Видимо, не чудится.

– Дяденька-а-а!

– И где же вы учитесь?

– Там-то, там-то.

– Гуманитарии, то есть? – оживился таможенник.

– Да.

– Ну, так и подходите к процессу творчески.

– Как, как творчески? – засуетилась Кланька, не знакомая с жизнью простого труженика-таможенника.

– Творчески, – отрезал таможенник.

В сознании Кланьки что-то прояснилось, и она выпалила:

– Пятьсот.

Таможенник обалдел. Все Любавины слезы тут же высохли.

– С каждой? – послышалось Кланьке.

– За двоих, – неуверенно пробормотала она. Ее мир держался на волоске.

– Идет!

Счастливая Кланька, которой казалось, что она обвела врага вокруг пальца, бросилась за деньгами. После расчета счастливый таможенник элегантно выскочил из вагона.

– И сколько вы дали, деточки? – поинтересовалась тетушка из соседнего купе.

– Пятьсот!

– У… Они, вообще-то, по пятьдесят берут…

– Ох, ах, – вздохнула проводница. – Не предупредила девочек, забегалась…

Дружба с машинистами

Печальные, они прогуливались по перрону на очередной остановке. Тут их и заметил молодой сотрудник железнодорожного транспорта.

– Девчонки, а хотите в кабине машиниста прокатиться?

– Это как это так?

– Да запросто! Через четыре часа остановка следующая будет, нас сменят, а пока можно.

Тося пулей понеслась в купе и сгребла в мешок всю их еду.

– Вот. Чтоб нам не голодно было эти четыре часа, – пояснила она машинистам.

Лишних сидений в кабине машинистов не было. Разместились втроем на каком-то железном баке. Все четыре часа травили анекдоты и ели. Машинисты окончательно расслабились и разрешили Любаве погудеть машинистским гудком.

– Эй, ты только не увлекайся!

– Зато у нас самый веселый поезд!

Машинисты засомневались, стоило ли ради еды и анекдотов идти на такие риски.

– Слушайте, – засомневалась в свою очередь Кланька, – а где у вас здесь туалет?

– То есть? – удивились машинисты. – Вон, двери все свободно открываются – везде туалет.

– То есть нет женщин-машинистов?

– Ну, мы не встречали, не знаем. Хотите, вот бутылка у нас есть из-под спрайта.

– Не хотим…

Скорей бы уж эти четыре часа прошли…

Когда они вернулись в купе, их встретила сердобольная проводница.

– Ой, девочки, – запричитала она, прижимая к себе веник – надежный атрибут проводниц. – А я думаю, где вы. Забыли вас. Ой, сколько пережила всего…

Дом

Русско-Абхазскую границу миновали без особых проблем. Сели в автобус, поехали в Сухуми.