– Здравствуйте, – прохрипела она, – кто вы и где я? – попыталась выговорить девушка. Мужчина же только продолжал смотреть на нее, ничего не говоря, это пугало и сбивало с толку, и если сначала она решила, что поступок незнакомца совершенно бескорыстен, то теперь в ее сердце начало зарождаться сомнение. Натали плотнее укуталась в лисью шкуру и попробовала сесть, немедленно осознав, что на ней ничего нет. Расширившимися от ужаса глазами она уставилась на мужчину, который полусидел на той же кровати. Слабость не давала ей возможности вскочить с постели и в одной шкуре попытаться убежать или хотя бы увеличить расстояние между ними. Как так получилось? Он что, принес ее в свой дом, раздел и теперь, когда она очнулась, какая учесть ее ожидает? Может пучина была на самое плохое, что могло с ней случиться?
Йен не мог произнести ни слова, его затягивал омут синих глаз, один взгляд на которые – и он не может ни дышать, ни думать, ни тем более говорить. Но незнакомка видимо, о чем – то его спросила и не получив ответа решила сесть. Подскочив, как ошпаренный он попытался вернуть ее обратно. Схватив своими загорелыми руками бледные девичьи плечи, он начал придавливать ее к постели.
– Вы еще слишком слабы, вам нужно лежать, – смог выдавить он из себя, но только усугубил положение, ее глаза стали еще больше и в них начал плескаться неподдельный ужас. С высоты своего исполинского роста, он смотрел на миниатюрную девушку, словно куколку, вырезанную из слоновой кости и пытался как-то успокоить. Господи, если бы это был враг на поле боя, он непременно обрадовался бы произведенному эффекту, но сейчас нужно не обращать в бегство, а наоборот расположить к себе, завоевать доверие, а эта наука была ему неведома. Что – то Мораг говорила насчет нежности, улыбки. Йен затряс головой, пытаясь избавиться от наваждения ее глаз и хоть немного сосредоточиться.
– Я Йен МакАрок из клана МакАроков, мы нашли вас три дня тому назад в море, ваш корабль разбился о скалы. Вы помните кто вы? – Спросил он и перестал вжимать девушку в кровать.
Натали не поняла ни слова сказанного им, за исключением имени.
– Я Натали Думас, я плыла на корабле, который попал в бурю, – сказала девушка по-английски, – мы плыли из Франции в Англию с моим отцом и няней. Вы знаете, где они? Удалось ли им спастись?
– Сожалею, – ответил он так же по-английски, – но вашего отца спасти не удалось.
Гримаса боли исказила ее лицо. Эти глаза, эти два синих океана, наполнила такая боль и тоска, что у Йена сжалось сердце, ему захотелось как-то утешить девушку, сделать что угодно, чтобы облегчить ее боль, но он понимал, что это не в его силах.
– Ваша няня цела, мы нашли ее, и она помогла нам обнаружить вас. Мы также спасли еще несколько человек из вашей свиты. Я сейчас позову Мораг, вам надо поесть, чтобы набраться сил, мы не знали, выживите вы или нет, и я скажу, что бы принесли платье для вас, – сказал он, подойдя к двери и обернувшись еще раз посмотрел на девушку. Все, что он мог сделать для нее – это оставить одну. Если она заплачет, он не вынесет этой влаги, а что – то ему подсказывало, что именно так и будет. Для таких утешений он плохая кандидатура, он пришлет Мораг и уж она то как женщина женщине сможет помочь Натали.
После того как за ним закрылась дверь на глаза Натали навернулись слезы. Она ехала с подарками на свадьбу двоюродной сестры, а попала на похороны отца. После смерти матери ее семьей был отец, что же теперь делать, как дальше жить без него? Сердце защемило, ей не хватало воздуху. Отца нет, она вдалеке от дома, в незнакомых краях, с чужими людьми и не знает, можно ли доверять им. А этот странный, но безусловно красивый мужчина? Кто же он такой, зачем спас ее, зачем привез в свой дом, зачем это все, если теперь нет отца? Натали пыталась отогнать малодушные мысли о бессмысленности своей жизни без него. Отец был ее жизнью, она заботилась о нем, безмерно любила и была предана только ему. Они шли по этой жизни вдвоем и все невзгоды, и радости встречали вместе. Сперва ее оставила мама, а теперь и папа, который клялся, что никогда не бросит. Рыдания душили, стискивали грудь железными цепями, не давая перевести дух, горло саднило, сил не осталось кричать и только тихие, молчаливые слезы текли по ее щекам. Когда дверь снова отворилась в комнату вошла старая женщина. На ней было традиционное шотландское платье темно-зеленого цвета, сама она была невысокой, плотной, но не толстой, а скорее сбитой. Женщина привычно сутулила плечи, будто уже с порога была готова нагнуться. Темно-каштановые волосы были убраны в тугой пучок на затылке, из которого уже успела выбиться непослушная прядь. Натали подумала, что в бытность молодой, эта женщина должна была пользоваться успехом у мужчин. Ее большие миндалевидные глаза теплого шоколадного оттенка смотрели с добротой и состраданием, высокие скулы подчеркивали прямой нос и чуть пухлые губы. Что – то в ее внешности было экзотичное, видимо не все ее родственники были шотландцами. Приятно улыбнувшись, она представилась: – я Мораг, дитя мое. Надень вот это, и я позабочусь, чтобы тебя покормили. И может быть смогу немного развеять твою печаль, смотри, кто рвется к тебе уже несколько дней.
Отойдя в сторону, она открыла дверь шире, и в комнату влетела Мод, не переставая причитать, как же так получилось, что ее маленькая девочка так долго заставляла ее волноваться. Натали прильнула к большой груди няни и слезы потекли с новой силой. Старая женщина подобрала юбки и с трудом устроилась рядом на кровати, пока Натали плакала у нее на груди, как в детстве, когда падала и ударялась, как в юности, когда умерла ее любимая лошадь, и вот сейчас, когда не стало ее отца. Мод тоже любила своего господина, его невозможно было не любить, у него было огромное сердце. Даже несмотря на то, что большая его часть принадлежала его единственной дочери, оставшейся части хватало на всех, кто его окружал. Он был честным и справедливым, но также мудрым и расчетливым. Мод надеялась, что, когда ее девочка выплачет свое горе, она сможет оценить ситуацию, в которую они попали. Умом и рассудительностью она пошла в отца, а значит, у нее не так много осталось времени на скорбь. Жизнь продолжается и это надо понять, как можно быстрее.
– Ну-ну, будет, моя девочка, – говорила Мод и нежно гладила Натали по голове и плечам, пока ту сотрясали рыдания, – ты жива, а это самое главное.
Через некоторое время в комнату внесли стол, расставили на нем еду, и Мод постаралась уговорить Натали хоть что-то скушать и за едой обсудить, как поступить дальше.
– Ты уже видела Йена? – поинтересовалась Мод, наблюдая за реакцией подопечной.
– Да, он был в комнате, когда я проснулась. – Ответила она и потупилась.