– Доброе утро, отец, плохие новости? – кивнул он на письмо, которым размахивал лорд Чатерс.
– Плохие? На самом деле не сказал бы, – хитро усмехнулся отец, – помнишь эту маленькую мерзавку, Натали Думас? На свете есть справедливость, они с отцом попали в бурю, и их жалкая шлюпка затонула, так что в живых осталась только девчонка, и теперь я становлюсь ее опекуном, а ты можешь беспрепятственно на ней жениться.
– В чем же тогда проблема, отец, – так же флегматично продолжал Эдвин.
– Она выжила в кораблекрушении, находится в Шотландии у какого-то неотесанного дикаря, и я узнаю об этом случайно, от управляющего ее имением, потому что он спрашивает, как связаться с леди Натали! Это немыслимо! Она там уже три недели, оттуда пытается вести свои дела во Франции, не явилась к нам на свадьбу твоей сестры и теперь пытается ускользнуть из-под моей опеки. Я не позволю ей там оставаться, мне нужно срочно узнать у кого она там живет. Подумать только, жить у этого грязного животного, наверняка он уже ее обесчестил, и она от него понесла. Если бы не ее земли, я бы даже не плюнул в ее сторону!
– Так что же мы будем делать, отец? – на той же ноте, что и прежде спросил Эдвин.
Он вообще был достаточно странным юношей, немного не от мира сего, и, если бы у Генри были другие сыновья кроме него, отец вообще не обращал бы на него внимания.
Но у него три дочери и это ничтожество, а значит надо его женить, продать подороже титул и положение в обществе. Вопрос только в том, что делать с наследниками, уже не придется ли стараться самому, с гнусной усмешкой подумал Генри Чатерс. Эдвин не был уродом, и даже пользовался успехом у женщин. До того момента, когда они начинали понимать, что его безразличие отнюдь не напускное и его бледно – голубые глаза – на самом деле белесые и безжизненные, светлые волосы его были как будто выцветшими, черты лица тонкие, но мелкие и как будто их было слишком мало на его большом овальном лице. Характер у него был спокойный и покладистый, даже флегматичный, чем он неизменно раздражал своего горячего и вспыльчивого отца.
– Мы немедленно пошлем людей отыскать ее и доложить, где она находится, а потом заберем ее домой, и сыграем вашу свадьбу! Да, – ответил сам себе Генри, – это замечательный план, вопрос в том, что если она уже носит шотландского ублюдка? Но и это поправимо, свадьбу откладывать не будем, а после ее все равно никто не увидит, – проговорил он и плотоядно сверкнул глазами.
Этой же ночью в Шотландию выехал человек, зная примерное место кораблекрушения, ему надо было только убедиться, что леди Натали Думас действительно живет в замке клана МакАрок.
Глава 5
– Я не понимаю тебя, Мод, – проговорила Натали, – чем опять ты не довольна? Я списываюсь с управляющим и веду дела отсюда, дома все хорошо, а ты все равно не довольна! Объясни мне, чем?
– Я не довольна тем, что вы ни строчки не написали лорду Чатерсу Он может начать вынюхивать и узнает, что одна юная леди живет в одном шотландском клане, с пятью мужчинами под одной крышей и до сих пор находится не замужем. – Назидательно произнесла Мод, а Натали поежилась от ее слов.
– Ах, оставь, между мной и этими пятью мужчинами ничего нет, и тебе об этом хорошо известно, а управляющему я написала, что гощу у своих шотландских родственников. Он же не знает, что таковых на самом деле нет, так что тебе не о чем беспокоиться.
– Ах, не о чем! А как же понимать ваши почти ежедневные прогулки с лэрдом Йеном? Не забывай, он не рыцарь, у них тут другие обычаи, он может забрать тебя себе и не быть с тобой в законном браке, что ты на это скажешь?
– Скажу, что у Йена самые что ни на есть чистые помыслы, – с легкой грустью произнесла девушка, что не укрылось от ее служанки, и та в свою очередь, покачав головой продолжила.
– А если не Йен, а один из его дражайших братцев решит оставить вас в качестве сувенира, что тогда? – Не унималась Мод. – Я с вами с самого рождения, я заменяла вам мать, и очень люблю вас моя госпожа. Но одумайтесь! Возможно нам стоит отправиться домой и выйти замуж, а не то ваш дядюшка до нас доберется. Или не приведи господь, его светлость Карл восьмой не прознал бы, что есть юная сиротка с обширными владениями и не устроил бы для вас «выгодную партию».
– Да. Мод, все так, но я не могу уехать отсюда. Не сейчас, когда я так полюбила этих людей. После смерти отца я почувствовала себя здесь как дома, дай мне хоть немного насладиться этим чувством, пока я опять не отправилась на борьбу с ядовитыми гадами.
Не выдержав такой прямоты, Мод обняла свою госпожу, прижала ее к груди и как в детстве начала гладить по голове и покачивать из стороны в сторону, а про себя думала, – что же делать? Час, когда ее вырвут из этого спокойного и умиротворенного состояния не за горами.
Прошла еще неделя с последнего разговора Натали с Мод, и Йен опять пригласил девушку на очередную прогулку, ставшую почти ежедневным ритуалом. Сегодня Йен предложил поохотиться и немного прогуляться. Несмотря на то, что ночью выпал снег, он ответил, что это никак не отражается на крепости шотландского духа, а вот французский дух, чтобы не замерзнуть, может одеться потеплее. Девушка послушала его и облачилась в теплый, темно – синий костюм для верховой езды, отороченный каракульчой, и плащ с кроличьим подбоем. Сочетание цветов выгодно выделяло и подчеркивало природную голубизну глаз, а сапфировый цвет бархатной амазонки как нельзя лучше это дополнял. Йен смотрел на Натали такими же недоверчивыми глазами, как в первый день, когда увидел. Он все еще не мог поверить, что она реальна и вот сейчас едет рядом с ним, звонко смеясь над очередной его шуткой. Только он не умел шутить, а она и это находила забавным, и самое страшное, что, когда на него смотрели ее бездонные глаза, сердце этого могучего война пропускало удар. Если Натали так и будет смеяться, они не поймают ни одной живой души, подумал Йен. Ну и пусть, он на эту охоту поехал не за пропитанием, а только для того, чтобы побыть с ней наедине. Ему доставляли огромное удовольствие их прогулки, Натали оказалась замечательной рассказчицей, и он уже мог представить себе ее жизнь в имении Думас, как будто побывал там лично. Он же говорил немного, в основном отвечая на ее вопросы, и иногда чувствовал себя древним старцем рядом с этим нежным и непосредственным ребенком. Однако, были у них и общие черты. Натали так же, как и Йен видела только два цвета: черный и белый. Для нее было только добро и зло. Добро она видела вокруг себя во всем, а со злом пока не сталкивалась. Йен же напротив сталкивался слишком часто, о чем наглядно свидетельствовали его шрамы, и не только физические. Они были такие разные, – он такой сдержанный, даже угрюмый, и этот восторженный ангел, способный своей теплой улыбкой осветить все вокруг. А он так нуждался в этом тепле, так же как она в его спокойствии.