Читать интересную книгу Билет без выигрыша - Владимир Шпаков

- Мы так вообще-то не договаривались, - вяло возражал я. - Твоими глазами я еще могу поглядеть, но своими руками способствовать коррупции...

- А куда без нее? Это жизнь, она - такая! Хотя, если не хочешь, могу и другого командировочного найти - ноу, так сказать, проблем!

Если бы я тогда отказался, кто-то другой метался бы в равнодушной вокзальной толпе, ища пропажу. Хотя другой наверняка был бы умнее, берег бы образцы, как зеницу ока, и сейчас сидел бы в уютном купе и был бы собой полностью доволен. Я не был собой доволен: я даже взятку не смог нормально дать, мусоля конверт в кармане, пока начальник сбыта расхваливал клеенку, которую любят и соотечественники, и поляки с финнами. "И немцы!" - говорил я, намекая на расширение рынка сбыта через валежинскую фирму. "И немцы! подхватывал тот. - Немцы к проблеме уюта вообще щепетильно относятся, так сказать: Кирхе - Киндер - Кюхе!" Выговорив эти слова, начальник выкатил на меня глаза, наверное, чтобы я проникся незыблемым германским укладом. Я, однако, не желал проникаться и почему-то заговорил о том, что многие немецкие женщины теперь примкнули к феминистскому движению и весьма отрицательно относятся к этой триаде. Вот, к примеру, моя знакомая Сильвия...

- Это все хорошо, - забарабанил начальник пальцами по столу. - Но дело в другом.

- В чем же? - спрашивал я, ощупывая конверт: тот почему-то не хотел вылезать из кармана.

- В том, что вы - посредники.

- И что?

- Значит, будете иметь "дельту". То есть процент.

- Ну и?

- Нет, вы, конечно, можете купить в нашем магазине по метру каждой клеенки и показать своим немцам. Но, заметьте, никаких скидок при этом вы не получите!

Наконец, конверт вылез - какой-то мятый, несолидный, он лег на краешек стола, однако начальник молниеносным движением руки скинул его в ящик.

- А впрочем... Почему бы и не предоставить вам скидку? Вы же оптом будете покупать, верно? А для оптовиков у нас - всегда на двадцать процентов дешевле!

Спустя десять минут я получил стопку аккуратно нарезанных квадратиков, скрепленных в углах степплером, и прайс-лист с подчеркнутой красным льготной графой. Все это было уложено на самое дно, чтобы не дай бог не вывалилось, только сейчас моя предусмотрительность выглядела насмешкой.

Наряд милиции нарисовался в сумерках, как последняя надежда. Выглядели они согласно известному присловью: идет один пессимист и два оптимиста по бокам, то есть два рослых сержанта держали под руки какого-то заморыша в зимней шапке набекрень. Пытаясь объясниться с милицией языком жестов, я не сразу увидел, что в руках "пессимиста" - моя сумка! Когда же заметил, первым движением было, естественно, вернуть утраченное (об эмоциях не говорю: "чувство невероятного облегчения", "охватившая его безумная радость", "гора свалилась с плеч" - нужное подчеркните или оставьте все вместе).

- Подождите, гражданин! - отстранил меня сержант. - Вначале скажите: что находится в этой сумке?

- Бутылка водки! - выпалил я.

Мент усмехнулся и указал на задержанного:

- Этот тоже говорит, что бутылка... Что еще?

- Ну... Одежда!

- И он утверждает, что там имеется одежда!

"Надо же, какой проницательный ворюга! - подумал я. - Такое и на ощупь определить нетрудно!" Я судорожно рылся в памяти, опасаясь ляпнуть не то и оказаться на подозрении, когда рядом возникла личность в широкополой шляпе.

- Да точно у него украли! Этот лох за пирожками пошел, а этот - сумку схватил и ноги делать в сторону Ярославского!

"Лох" (то бишь я) не обиделся, наоборот, поддержка мобилизовала, и я выдал:

- Клеенка там была, вот! Причем не простая клеенка! А... какая? Ну скажи, морда уголовная! КАКАЯ?

Уголовная морда, на минуту высветившись в луче фонаря, изобразила судорожную работу мысли. Мент с усмешкой наблюдал за дуэлью, но я уже ликовал: не мог же тот знать про нарезанные квадратиками образцы! Тем более про льготную графу в прайс-листе! То есть "лохом" в данном случае выступал вор, что было вообще-то приятно.

- Ясненько! - Сержант подтолкнул задержанного. - Вперед, родной! Ждет тебя, я чувствую, пятилетка на лесоповале!

"До отправления скорого поезда..." - зазвучало по трансляции, но я только со второго раза понял, что речь - о моем поезде! Подхватив сумку, я сумбурно благодарил родную милицию, человека в шляпе, собираясь откланяться и нестись на перрон, но вдруг почувствовал выше локтя железную хватку того же сержанта.

- Куда это вы?! Тут состав преступления, гражданин, так что придется задержаться! Вы же потерпевший, так? А в таком случае ваша прямая обязанность - помогать следствию! Ничего, ничего: все выясним - и отправим вас в лучшем виде!

Схватившая меня сержантская длань представлялась "рукой Москвы", которая никоим образом не собиралась меня отпускать. Вскоре я стоял перед дежурной милиционершей, пухленькой блондинкой, которая аккуратными крупными буквами один за другим заполняла листы бумаги. Я старался говорить внятно, последовательно, перо легко бежало вслед моему красноречию и, лишь когда в дело вступал задержанный, спотыкалось и вязло, будто бумага была пропитана клеем. Он не говорил, а что-то мычал, блеял, затравленно оглядываясь и заикаясь, так что я с трудом понял, что его фамилия - Малеев, он уроженец Великого Устюга, в Москву же приехал на заработки, но устроиться не получилось...

- Это жене расскажешь! - прикрикнул сержант. - Когда лет через пять вернешься в свой Устюг! Кстати: это же в Вологодской области? Как там его... Родина Деда Мороза, да? - Н-не знаю... - пожал плечами Малеев. - М-может быть...

- Точно, точно, там он живет, по телевизору показывали! Чего ж тебя, вологодского, на Ленинградский вокзал потащило? Шлялся бы по своему Ярославскому и там бы, понимаешь, сумки тырил!

- Т-там не хотелось...

- А тут захотелось? Милицию с Ярославского ты боишься, а нас, выходит, ни в грош не ставишь? Презираешь нас, так? За это ты, парень, поедешь гораздо севернее своего Устюга! Настолько севернее, что он тебе Крымом покажется!

Вряд ли этот Малеев был способен презирать какую бы то ни было милицию - было видно, что он панически боялся и тех, и других. По небритым щекам струился пот, его утирали шапкой, после чего глаза просительно обращались к одному из стражей порядка. Когда нас допросили, на авансцену опять выступил неизвестный в шляпе.

- Как вас зовут? - изготовила ручку блондинка.

- Жора. - Шляпа нахально улыбнулась. - А вас как зовут?

- Ольга. Но это к делу не относится

Придав лицу строгости, мой спаситель стройно и четко изложил версию происшествия: он-де, пил кофе, когда у ларька остановился я, поставил сумку и на минуту отошел. Неожиданно к сумке подобрался этот гражданин (тычок рукой в Малеева), схватил ее и непременно бы скрылся в толпе, если бы я (Жора ткнул в грудь себя) не побежал следом. Похититель вилял в толпе, один раз расстегнул молнию, ощупав содержимое, и опять кинулся вперед. Однако бдительный Жора не выпускал его из виду. Когда же увидел милицейский наряд, моментально указал на нарушителя закона, который был тут же схвачен. Ольга поставила точку. Процесс письма всегда меня завораживал: по мере заполнения белого поля значками я видел, как банальная, в общем-то, история фиксировалась в вечности, а значит, обретала серьезный статус. Для Малеева уж точно обретала: он обреченно кивал головой, в финале даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом просто махнул зажатой в руке шапкой.

- А знаете что? - сказал я в припадке великодушия. - Я хочу забрать свое заявление! Ну отпустите его, он наверняка не будет больше красть!

Можно было бы разогнать паровоз красноречия, дескать, вглядитесь в эти испуганные глаза! Посмотрите на этот вспотевший лоб! Перед вами, товарищи судьи, дилетант, который случайно оступился и запомнит сей урок на всю жизнь! Однако предполагаемый адвокатский спич был прерван, так и не начавшись: какое заявление? Тут никто заявлений не подавал, тут - состав преступления! А преступления должны пресекаться в независимости от того, желает того потерпевший или нет!

- Это машина, понимаешь? - втолковывал сержант с чувством превосходства. - Она вертится и крутится без нас, потому что называется: Закон. Ты вот поезд можешь сразу остановить? Не можешь, даже если стоп-кран сорвешь! Так и закон - мы можем спать, терять бдительность, но закон работает и днем и ночью! Это ж, понимаешь...

Он замолк, пораженный величием ЗАКОНА, который работает без всякого горючего, будто "перпетуум мобиле", я же обратил взор к Ольге, наверное, рассчитывая на присущий женщинам гуманизм.

- Все правильно, - развела та руками. - Если этот поезд поехал, его не остановишь. А вас мы отправим завтра - после того как с вами следователь побеседует.

Когда Малеева увели, я вспомнил, что спасителя нужно как-то отблагодарить.

- А в сумку можно залезть? - спросил я. - Или она теперь - вещдок и трогать ее нельзя?

- Трогай, трогай! - сказал сержант. - Мы уже все в протокол внесли!