- Замёрз? – усмехнулась женщина.
- Да.
Пол-лица собеседницы Велиона закрывал капюшон, так что разглядеть её удалось только с близкого расстояния. Она была довольно симпатичной, худощавой, но эта худощавость не переходила в измождённость, как у большинства могильщиков, лицо её было молодым, она явно младше Велиона, и в прядях, свисающих на лицо, волос было мало седины. Значит, девушка вполне успешна. Или только-только начала свои странствия. Скорее всего, второе – молодёжь часто суётся в такие места, которые предпочитают обходить даже бывалые и очень жадные до добычи могильщики. Обычно могильщик и становится бывалым благодаря тому, что в молодости не совал нос, куда не следует. Тех, что обожглись раз, и больше не пробовали, были очень мало. Их обычно можно было отличить по жутким шрамам, незаживающим ранам и другим уродствам. Но каждый из них по праву считал, что ему в своё время повезло – другие бывшие на их месте умерли.
- А ты прожжённый, - сказала могильщица после непродолжительного молчания.
- Что? – переспросил Велион.
Девушка молча кивнула в сторону рук Велиона. Могильщик усмехнулся. Он грел руки, не снимая перчаток. Тотенграбер стянул их и поднёс голые руки к огню. Кожа рук была очень бледной, с резко выделяющимися синими прожилками сосудов. «Надо постричь ногти», - мелькнула короткая мысль.
- И пальцы длинные и тонкие, - продолжала могильщица. – Говорят, с такими проще, чем с короткими. Как думаешь?
Велион пожал плечами. Он считал, что разницы почти никакой. Главное – осторожность. А когда сдетонировавшее заклинание отрывает тебе пальцы, нет разницы длинные они или короткие. К тому же, чаще всего пальцы отрывает вместе с руками выше перчаток. Бывали случаи, и Велион был свидетелем одного такого, когда могильщику, орущему от боли в руках, снимали перчатки, а в перчатках оставалась каша из костей и плоти ладоней.
- Главное это то, что у тебя их десять, - продолжила говорить могильщица. – Это комплимент.
- Спасибо, - усмехнулся Велион.
- А ты не разговорчивый.
- Да.
- Я – Элаги.
- Велион.
- Подожди, вода немного подогреется, и будем есть.
- Хорошо.
Элаги усмехнулась. Тотенграбер смущенно развёл руками, будто говоря «ну, вот такой молчаливый тебе попался собеседник».
Через несколько минут могильщица заглянула в котелок с водой, потом вытащила из лежащего рядом рюкзака оплетённую бутыль. Когда Элаги откупорила бутыль, Велион учуял запах самогона, крепкого и чертовски хорошего – сивухой от содержимого бутылки практически не пахло. Девушка плеснула порядочно жидкости в воду, перемешала и сняла палкой котелок с костра. Велион молча вытащил из своего рюкзака стакан, деревянный, отделанный костью. Он стоил прилично, но так был и последней памятью о старике Халки.
- Красивая штучка, - заметила Элаги. – Можешь не отвеча… Ах, мать твою дери! – могильщица зашипела и затрясла обожжённой рукой. – Привыкла, что сама всё время в перчатках, а тут вот чего-то сняла, - пояснила она.
Велион молча надел свои перчатки, пересел и принялся разливать воду с самогонкой по стаканам. Элаги, не обращая внимания на боль в обожженных пальцах, уже набивала рот кусками окорока и активно хрустела сухарями. Велион вежливо взял небольшой кусок и начал его есть, предварительно глотнув из стакана. Горячая жидкость прогрела его до самых пяток, тем более могильщица не жалела самогона.
- Ешь нормально, - пробубнила Элаги. – Я что-то до хрена нажарила, наверное, предполагала, что ты придёшь. Судьба, а, могильщик?
Велион молча улыбнулся и последовал совету своей сотрапезницы: небольшой кусок окорока только разжёг голод.
Наконец, Элаги сжевала последний кусок и допила уже подстывшее варево из своего стакана.
- Ты парень молчаливый, - произнесла она. – А я, знаешь ли, поболтать люблю. И ты расплатишься со мной разговором.
- Согласен, - кивнул Велион. Он немного захмелел, да и вообще был не прочь поболтать. Завтрашний день может стать последним, почему бы и не поточить языком. – Удачный поход? – спросил он, кивнув в сторону бутыли с самогоном.
- Дорогая штучка, а? – усмехнулась Элаги. – Нет, прошлый мой поход был неудачным, едва ноги унесла. И не в проклятьях и прочей магии дело. На меня напали какие-то гады, невысокие, заросшие, клыкастые, похожи на здоровенных крыс, вставших на задние ноги. Знаешь таких?
Велион не знал.
- Хорошо, что у них оказались кривые и короткие лапы, - продолжала могильщица. – Так что я смогла сбежать, но не без потерь. – Девушка откинула с головы капюшон. Её правую скулу уродовал кривой шрам. – Камнем залепил гадёныш. А откуда деньги на самогон? Я, знаешь ли, девочка домашняя, после каждого похода возвращаюсь домой, в Харм. Мой отец – купец. Не скажу, что он очень уж богат, но денег достаточно. А я его младшая дочь. Так что, когда я нашла свои перчатки (купила у какой-то ведьмы), никто очень-то не горевал – наследство останется моему старшему брату, а меня не надо выдавать замуж, значит, не надо и лишаться приличного куска денег в качестве приданного. У купцов, знаешь ли, главное – это деньги, а мне всегда это не нравилось. Но папаша по-прежнему рад меня видеть: я рассказываю интересные байки, а я дома могу подлечиться, взять немного денег и идти дальше.
- Повезло.
- Да, повезло, - усмехнулась Элаги. – У тебя, конечно, всё не так. Когда последний раз ел?
- Вчера днём.
- Ещё хочешь?
- Не откажусь.
Девушка принялась раздувать костёр, а Велион нанизывать куски окорока на палочки.
Вновь начавший моросить с полчаса назад дождь кончился. Немного расчистилось небо, но солнце, уже практически склонившееся к горизонту, так и не выглянуло. Становилось всё холодней.
- Не нравится мне этот идол, - произнёс Велион, вспомнив о том, что обещал Элаги беседу.
- Он вроде бы безопасен, - махнула рукой девушка. – Да и сюда, знаешь ли, я попала не случайно – я здесь сижу с двух часов пополудни. До Импа четыре часа ходу, а я не хотела подходить к городу перед закатом.
- Откуда знаешь расстояние?
Прежде, чем ответить, Элаги откупорила бутыль и, улыбнувшись, плеснула в стаканы понемногу жидкости. Велион улыбнулся в ответ и глотнул самогона. Горло перехватило, из глаз брызнули слёзы. Тяжело дыша, могильщик принялся грызть сухарь. Его собеседница перенесла выпивку куда легче.
- Я, знаешь ли, говорила с одним из могильщиков, - сказала она отдышавшись. – Бедняга остался без левой руки и потерял перчатку, так что он сейчас побирается. Но хочет вернуться сюда, чтобы погибнуть, так он сказал. Он рассказал мне об этом месте, пояснил, как безопасно пролезть через стену в город. Но он не сумел зайти глубоко, засыпался на первой же куче добра. Но я, знаешь ли, хочу пролезть подальше, не из-за сокровищ, нет. Мне просто любопытно, - она замолчала и плеснула в стаканы ещё выпивки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});