Читать интересную книгу Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929 - Дмитрий Медведев

Что касается Дженни Джером, то ее первыми впечатлениями стал отнюдь не Бруклин, где она появилась на свет 9 января 1854 года. И даже не Америка. Первые детские впечатления матери британского политика связаны с… Италией, Триестом, где ее отец служил консулом39.

Отец Дженни, Леонард Джером (1817–1891), как и многие герои этой книги, был личностью незаурядной. Начав адвокатскую карьеру в заштатном городишке, он не без помощи Уолл-стрит, которую сравнивал с «джунглями, где люди, словно хищные звери, рвут друг друга клыками и когтями»40, быстро сумел сколотить огромное состояние, обосновавшись со временем в Нью-Йорке.

Леонард Джером заметно выделялся на фоне обитателей Пятой авеню. Помимо игры на бирже и консульства в Триесте, он успел побывать совладельцем New York Times и Тихоокеанской почтовой пароходной компании, а также отважился несколько раз переплыть Атлантику на небольших яхтах. Кроме того, Леонард активно увлекался музыкой, женщинами, картами и скачками. Одной из его innamorato была известная сопрано – «шведский соловей» Дженни Линд (1820–1887). Именно в ее честь он и решит назвать свою вторую дочь41.

Дедушка Черчилля любил жизнь, и она платила ему взаимностью. Леонард, не скупившийся на широкие жесты, был душой общества. Однажды во время организованного им обеда каждая дама нашла у себя под салфеткой приятный и дорогой сувенир: золотой браслет. «В присутствии мистера Джерома скачут быстрее, плывут скорее и веселей пируют», – восторженно свидетельствовали очевидцы42. Когда Леонард перешагнул семидесятилетний рубеж, у него обнаружили скоротечную чахотку. Больной и разоренный, он все равно продолжал сохранять бодрость духа, наслаждаясь любимым шампанским и устрицами. Последними его словами, обращенными к дочерям и внукам, стали: «Я отдал вам все, что имел. Передайте дальше»43.

Дженни была его любимицей, и ей досталось больше всего. Словно эстафету, она передаст Уинстону мужество своего отца, его настойчивость и упрямство, готовность идти на риск и бороться за свои убеждения. Передаст она и его жизнелюбие, а также отличительную черту Джеромов – неспособность жить по средствам с постоянным балансированием на грани банкротства.

У Черчилля всегда было особое отношение к каждому из своих предков, и Леонард Джером не стал исключением. Интерес к его персоне не ограничивался только тем, что британский политик, полное имя которого, напомним, было Уинстон Леонард, носил имя своего деда, а также являлся (по некоторым данным44) его крестником. Нет, Леонард Джером привлекал внимание Черчилля, как выдающаяся личность, обладающая «силой и разносторонностью»45.

В начале 1930-х годов Черчилль набросал небольшое эссе, посвященное своему предку46. После начала войны он обратился к своему двоюродному брату, 3-му баронету сэру Джону Рандольфу Шейну Лесли (1885–1971), с просьбой написать биографию их деда47. Лесли будет работать над этим произведением почти семь лет и завершит его только в начале 1948 года.

Книга Черчиллю не понравилась. У него вызвали возмущение фрагменты с лордом и леди Рандольф. «Я категорически возражаю против каких-либо упоминаний финансового положения моих родителей, – скажет он автору. – Если ты желаешь раскрывать столь мелочные подробности, я надеюсь, ты ограничишься только своей семьей». Черчилль выразит надежду, что Шейн не станет публиковать эту книгу, «которая не принесет тебе добра, и будет потворствовать распространению пошлости»48.

Но Лесли не последует данным советам. Пообещав внести изменения, он издаст книгу, вызвавшую недовольство у знаменитого кузена.

Биография содержала немало эпизодов, читать которые Черчиллю было неприятно. Например, про супружескую неверность Леонарда. Ведь совсем не случайно уставшая от любовных похождений супруга Клара Джером в конце концов оставила мужа и уехала с тремя дочерями во Францию.

Именно в Париже мать Уинстона и проведет свою юность, застав самые яркие эпизоды Второй империи. Ее время в Париже будет заполнено верховой ездой, игрой на рояле, посещением выставок и салонов. Дженни была удивительно красива – жгучая черноглазая брюнетка со смуглой кожей. К тому же ее отличал жизнерадостный и кипучий нрав49. «Многие красавицы высшего света приходят и уходят, но далеко не многие, если вообще кто-нибудь, могли когда-либо сравниться с ней», – описывал ее красоту 5-й барон Россмор (1853–1921)50.

Уже с детства Дженни отличали независимость суждений и чрезмерная расточительность. Как иронично замечал один из ее знакомых: «Дженни смело можно отнести к такому типу женщин, для которых иметь меньше сорока пар туфель означает прозябать в нищете»51.

Возможно, она так и осталась бы в Париже, если бы не суровый нрав князя Отто фон Бисмарка (1815–1898), сумевшего «железом и кровью» объединить германские земли и, с немецкой педантичностью пройдя от Эльзаса до Парижа, обратить в прах красоту и роскошь владений Наполеона III (1808–1873).

Джеромы долго сопротивлялись давлению военных событий, отказываясь покинуть столицу. «Нам казалось невероятным, что пруссаки вторгнуться в Париж, поэтому мы со дня на день откладывали отъезд», – признается Дженни, когда события этой кампании станут уже достоянием истории52. Однако французские войска проигрывали одно сражение за другим, приближая неминуемый исход.

Настал день, когда дальнейшее промедление стало опасным. Оставался только один выход – бежать. Поезда к тому времени ходили нерегулярно. Чудом удалось достать билет на поезд до Довилля, уходивший через считаные часы. Собирались в спешке, захватив с собой лишь наиболее ценные вещи, которые завязали в простыни и скатерти53.

Какое-то время Джеромы еще питали надежду вернуться в Париж. Однако поезд, на котором они уехали в Довилль, был последним, покинувшим французскую столицу54. Проведя еще какое-то время на континенте, Клара с тремя дочерями села на корабль, направлявшийся в Англию. Жизнь порой образует удивительные комбинации. Настойчивость немецкого канцлера Отто фон Бисмарка косвенно повлияла на то, что дочь американского миллионера Дженни Джером была вынуждена оставить Францию Наполеона III и направиться в викторианскую Англию, где произвела на свет «величайшего британца в истории»[6].

«Мрачный и наполненный туманами Лондон», который Дженни увидела впервые, произвел на нее тягостное впечатление55. Вскоре Леонард Джером снял для своей семьи дом в Коувсе – небольшой деревушке, расположенной на острове Уайт. Остров был одним из любимых мест отдыха королевы. Здесь она провела свою юность, и именно сюда она приедет умирать. Остров также был знаменит яхт-клубом, одним из самых элитарных и закрытых учреждений подобного рода56. Ежегодно в начале августа на острове проходила пользующаяся популярностью королевская регата. Тихое место преображалось, становясь светским центром не только Англии, но и всей Европы.

Джеромы быстро стали частью высшего света. Вскоре они попали в списки участников многих торжественных мероприятий, которыми так славилась британская аристократия. «Сезон Коувса» не стал исключением. В первых числах августа 1873 года супруга Леонарда Джерома получила приглашение на бал, устроенный в честь будущего российского императора Александра III (1845–1894) и его супруги Марии Федоровны (1847–1928). На бал, кроме миссис Джером, были приглашены и ее дочери. Уникальный документ сохранился и сегодня находится в архиве Черчилля (номер CHAR 28/2/1A). В нем отражено главное, что произошло в тот день, 12 августа 1873 года. В начальной фразе «встретить Их Королевские Высочества, принца и принцессу Уэльских», Дженни сделала от руки приписку. После слова «встретить» она написала «Рандольфа».

Это была любовь с первого взгляда. Одному из присутствующих молодой лорд признался, что готов взять Дженни в жены. «Что ты думаешь по поводу Рандольфа?» – спросит она свою сестру Клариту. Потомок Мальборо на Клариту не произвел впечатления. Его огромные моржовые усы показались ей абсурдными, а манеры – надменными. «А у меня странное чувство, что он сделает мне предложение», – сказала Дженни. Поймав на себе удивленный взгляд сестры, она добавила: «Если так и будет, я отвечу „Да!“». Кларита лишь рассмеялась в ответ. Но на третьи сутки после знакомства лорд Рандольф действительно сделает предложение, которое будет встречено согласием57.

Что они нашли друг в друге? Просто оба были молоды, импульсивны, открыты для любви, и та не преминула закружить их в стремительном круговороте романтичных чувств, смелых ожиданий и бурных эмоций. «Я получил твою фотографию и твой локон волос, все время смотрю на них. Твой верный и преданный тебе Рандольф С. Черчилль», – писал он ей в выдержанном тоне, понимая, что переписка проходит через руки миссис Джером58. Со временем лорд Рандольф осмелел. Его письма стали более откровенными. «Дражайшая, я люблю тебя больше всех и никогда не полюблю другую (выделено в оригинале. – Д. М.)», – признавался он в середине сентября 1873 года59.