Читать интересную книгу Единоборец - Сергей Герасимов

2

Я побеждаю лишь в шестом раунде. Побеждаю так, как и планировал с самого начала: ломаю партнеру колено. Мне удалось сразу выбить пять из восьми пластинок, и судья остановил бой. Кость сломана как минимум в двух местах и множество связок порвано. Такую кость, как наша, сломать не просто, но я умею это делать. Наши с партнером колени имеют столько связок, что они словно оплетены паутиной. Сейчас в паутине большая дыра. Конечно, все поправимо, но в данный момент партнер абсолютно небоеспособен. Ему с трудом удается подняться. Теперь, когда бой окончен, я могу подсоединиться со стороны к его части мозга. Я пробую сделать это и сразу же ощущаю боль, такую сильную, что меня начинает тошнить. Отключаем. Вот так, хорошо. Я смотрю в глаза партнера, и он отвечает мне взглядом. Человеческие глаза это идеальный интерфейс. Одним взглядом можно сказать так много, сколько не вместится и в пухлые тома книг. Мы с партнером идеально понимаем друг друга, мы умеем читать взгляды.

– Спасибо, – тихо говорит он, так тихо, что я слышу лишь движение губ. Скорее вижу, чем слышу.

После боя мы направляемся в раздевалку. Партнер опирается на мой локоть, ему тяжело идти.

– Сегодня мне снова предлагали тебя угрохать, – говорю я. – Как всегда.

Я привык общаться с партнером, как с равным, даже тогда, когда он отключен. Этому нас учили еще в самом начале. Это что-то вроде кодекса чести единоборца. Партнер такой же человек, как и ты. Несмотря на то, что на самом деле он биомашина, которая большую часть своего времени проводит во сне.

– Это в третий раз? – уточняет он.

– В четвертый.

– Те же самые люди?

– Да черт их знает. Скорее всего.

– Сколько они давали?

– А тебе какая разница?

– Интересно, сколько я стою.

– Немного, гордиться нечем.

Я вспоминаю человека, который делал мне предложение. Небольшого роста, юркий, скользкий. Тонкий и быстрый, как угорь. Наверняка сам бывший спортсмен. Но не единоборец, потому что своих я хорошо знаю.

Мы заходим в раздевалку, и я помогаю партнеру лечь на скамью. Нога, честно говоря, выглядит страшненько. Но у меня с собой всегда дежурный набор инструментов. Я разрезаю кожу вдоль голени и бедра, вверх и вниз сантиметров на пятнадцать. Партнер издает сдавленный стон. Несмотря на то, что их тела прекрасно поддаются ремонту, партнеры не умеют отключать свою боль. Поэтому схватка для них всегда означает настоящее испытание. Ничего, потерпишь. Две пластинки разбиты, три просто вырваны и болтаются на обрывках связок. Сломанная кость уже успела срастись за те минуты, которые прошли после боя. Я проверяю, кажется, срослась правильно.

Сейчас главное – не перепутать оборванные концы. Несколько связок я соединяю сразу, несколько самых больших. С мелочью так просто не разобраться. Приходится использовать биотестер. Я соединяю наугад несколько волокон и проверяю контакт тестером. Кажется, я угадал. Почему бы и нет? – мне не раз приходилось делать подобные операции.

– Как оно? – спрашиваю я.

– Терпимо, – отвечает он.

– Уже все в порядке. Через пять минут сможешь ходить. Но мне не нравятся твои мениски.

– Ерунда, они всегда были такими.

– Вот это мне и не нравится.

На самом деле он сможет встать даже раньше, чем через пять минут. Честно говоря, я не представляю, как люди могли жить, точнее, существовать до изобретения быстрой регенерации тканей. Когда обыкновенный перелом мог зарастать месяц или больше. Сейчас быстрая регенерация совершенно изменила нашу жизнь. Я имею ввиду жизнь всех людей, а не только мою. Заживление идет так быстро и так качественно, что каждый может без труда удалить себе гланды или аппендикс. А если он, по незнанию, случайно удалит что-нибудь не то, тогда недостающая часть отрастет самостоятельно. И это займет совсем немного времени. Если у вас больная почка, то не мучайтесь, а вырезайте ее. Через час вырастет новая, совершенно здоровая. Мелочь, а приятно. Простота хирургических операций настолько упростила технику трансплантации, что появилась возможность здорово усовершенствовать человеческий организм. Если вам не нравится устройство ваших суставов, возьмите скальпель и измените его. Вы можете резать и клеить ваше тело, как листок бумаги. Конечно, на самом деле никто так не делает. Усовершенствование организма всегда доверяют специалистам. Существуют распространенные удобные схемы, модели человеческих тел, такие же, как модели автомобилей. И так же, как модели автомобилей, они стоят по-разному. Вы можете иметь почти все, если у вас есть достаточно денег.

Сейчас мы можем лишь представлять себе все ужасы медицины прошлого: гофрированные шланги адских машин, вдувающих стерильный воздух в твои беспомощные легкие, капельницы, вонзившие свои хоботки, как громадные голодные клещи, остановившиеся взгляды родственников, глядящих на хирурга, как грешники на господа в день страшного суда, зеленые халаты и хирургические перчатки до локтя, анестезиолог, который вечно в отпуске или на больничном, холодильник, полный пробирок с коричневой кровью.

За моей спиной открывается дверь, и несколько человек входят в раздевалку. Мне не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто они такие. Раздевалка представляет собой довольно просторное помещение без окон, стены изнутри обшиты деревом. Есть три двери, одна ведет в душевую, вторая – в туалет, третья в холл, а там всего метров десять до выхода на улицу. Разумеется, ни в душе, ни в туалете окон тоже нет. Четыре человека за моей спиной остановились у третьей двери, чтобы перекрыть мне выход. Я знаю, что драться здесь бесполезно: мои руки и ноги это ничто, по сравнению с тем оружием, которое есть у них. Но четверо – это слишком много. Это даже странно. В таких случаях обычно приходит парочка тупых быков и сразу же начинает стрелять. Любые другие меры воздействия на единоборца не действуют. Не могут же они, в самом-то деле, отбить мне почки или переломать пальцы? Тогда почему их четверо?

– Я их задержу, – тихо говорит партнер.

– Может быть, это не так серьезно, – предполагаю я.

– Это должно было случиться рано или поздно, правда?

– В паскудное время мы живем, друг, – говорю я и партнер улыбается.

Они не станут его убивать. Во-первых, потому, что это сложно и долго. Во вторых, потому, что в этом нет смысла. Для них он просто говорящая машина.

Я оборачиваюсь и вижу два ствола, направленные мне в лицо. А может быть, это и на самом деле не так серьезно. Ну, припугнут они меня, подумаешь, не в первый же раз и не в последний. Ну, прогонят из города, так я же все равно вернусь. Одним несговорчивым единоборцем больше или меньше, какая разница? Впрочем, с их точки зрения разница есть. Я делаю шаг по диагонали, так, чтобы оказаться одновременно и ближе к ним, и ближе к боковой двери. Партнер сразу же получает возможность для атаки. Один из вошедших поднимает ствол. Понятно. Такая штука выстреливает несколько тысяч вращающихся лезвий. Это вам не примитивная разрывная, или какая там она была, пуля двадцатого века. Эти лезвия сделают из меня фарш.

– Я хочу поговорить, – предлагаю я.

– Все уже сказано.

– А по-моему, еще не сказано ничего.

– Все уже сказано, – монотонно повторяет он.

Восхитительно тупая рожа, о такой поэму можно написать. Жаль, что я не Пушкин. И где только они берутся?

Сказано, так сказано. Того, кто предлагал мне грязный бой, сейчас с ними нет. Эти просто безмозглые боевики. Если по-хорошему, я давлю таких одним пальцем, а потом вытираю палец платком. К сожалению, они ничего не решают и не умеют вести переговоры, по причине скудости словарного запаса. Значит, сейчас слово за мной.

Наши с партнером тела выстреливают одновременно. Иначе как выстрелом это не назовешь. Партнер сбивает с ног двоих боевиков, а я вышибаю дверь в душевую, слегка повредив плечо. Вскарабкиваюсь по трубе и высаживаю пластиковый квадрат потолка. Сейчас я в подсобном помещении, из которого наверняка есть выход на улицу. Здесь полно старых шкафов и они мешают мне двигаться. Сзади слышится выстрел, затем второй. Что-то обжигает мне спину. Попали, все-таки. Тяжело дышать и на губах привкус крови. Прострелили легкое, это уж точно. Этого еще не хватало. Я выбиваю еще одну дверь, которая оказывается фанерной. Теперь меня отделяет от улицы лишь тонкое стекло. Тонкое, но прочное – наружные стекла в таких зданиях пуленепробиваемы. Один из бандитов передо мной. Видимо, он заранее стоял здесь, чтобы в случае чего, преградить мне дорогу к выходу. Но все произошло слишком быстро. Так быстро, что он не успел вытащить пистолет. Я прыгаю на него, вырубаю, переворачиваю и тащу за собой. Несколько пуль попадают в этот живой щит. Ничего, оклемается, сердешный. Надеюсь, ему заплатят за вредность.

Я пока не собираюсь делать ноги. Меня волнует судьба партнера. Наружный вход в раздевалку за углом. Уж точно они не ждут, что я вернусь. Я распахиваю дверь, но раздевалка пуста. Их нет. Партнер на полу, продырявленный как решето. Крови не много. Он пока в сознании.