Читать интересную книгу И всё это просто Жизнь (сборник) - Елена Надежкина

Что делать, если то была горькая правда и боль его жизни. Так и остался Андрей Матвеевич с десятидневной дочкой на руках. Он же и назвал её Леночкой.

Жара, какая сумасшедшая в этом году жара, а ведь последние денёчки лета…

Тогда, то же было лето, и то же конец августа, и даже, кажется, стояла такая же жара.

– Посадка на электричку Харьков – Маслов производится на второй платформе третьего пути. Повторяю…

Но повторять, и не требовалось, так как огромная толпа ринулась к подземному переходу, матерясь и гремя нагруженными тележками. Закричала какая-то баба:

– Данька, стервец, куда рванул, держись за юбку.

Бежать было не далеко, да только электричка было последней дневной и, судя по числу желающих, шансы каждого уехать, стремительно приближались к нулю. За тесно прижавшимися друг к другу счастливчиками заскрежетали двери, и пошла, застучала электричка, оставляя на перроне далеко не маленькую толпу тех, кому предстояло тереться тут добрых четыре часа в надежде уехать «девятичасовой». Компания молодых ребят, кажется, была даже рада представившейся возможности поорать под гитару на перроне? Кто их тут осудит, сидят, ждут. То ли от песен и весёлого смеха ребят, то ли от спадающей жары, но время, для ожидающих, прошло как-то совсем незаметно.

Подкатила, подмигивая зелёными глазками, «девятичасовая». Вся оставшаяся толпа удачненько разместилась по вагонам. К удивлению, остались ещё и свободные места.

Сорок минут пути, один миг и целая вечность. Мог ли тогда Андрей представить себе, что через сорок минут мир вокруг него перевернётся и разрушится навсегда.

Подъезжали, уже светился яркими огнями впереди вокзал, постепенно пассажиры продвигались к выходу. Вот тут он и обратил внимание на длинную худую девчонку, сразу и не понял, что это с ней. Обернулся ещё раз, глаза их встретились и всё – пропал.

С вокзала они ехали в одном автобусе, он, со своей гогочущей оравой сзади, а она сидела впереди, рядом с каким-то старичком. Уже в последний миг, ничего не сказав пацанам, он, неожиданно даже для самого себя, выпрыгнул вслед за ней на остановке в темноту.

– Разрешите, я вас провожу. Здесь темно, и мадам, наверное, страшно боится темноты.

– С вами стало ещё страшнее.

– (Вот это да.) Отчего же, неужели я такой страшный?

– Ну, на счёт страшного, не знаю, темно. А вот, что прилипчивый, это точно.

– Да ладно, я и отлипнуть могу.

– Вот и отлипни.

Дальше они шли молча, всего два двора и вот она уже открывает дверь своего подъезда.

– (Неужели это все?) Скажите хотя бы как вас зовут?

Тихо так, словно это и не она, а легкий ветерок:

– Лена.

– О, за Елену Троянскую я готов жизнь отдать.

– Не стоит, живите, – и она захлопнула дверь прямо перед его носом.

Долго ещё курил Андрей на скамейке у подъезда:

– Что за девчонка, ни кожи, ни рожи, а себе туда же…

Но уходить не хотелось, то ли от того, что она там, за стенами этого дома, то ли ночь была так хороша.

К счастью, цветов в округе было очень много, и в шесть утра всё тот же Андрей, у того самого подъезда сидел с огромным букетом роз.

– Елена Троянская, салют, – Андрей высоко подбросил цветы, и они яркими вспышками, посыпались под ноги вчерашней девчонки.

– Глупо, они же колючие, да и намусорил.

Андрей кинулся собирать цветы.

– Правда глупо получилось, что это я, надо было просто ей подарить, и куда я теперь с ними? – подумал Андрей.

Лена присела рядом с ним и стала собирать неудавшийся «сюрприз».

– Такие красивые. Зачем же вы так с ними жестоко?

– Я тебе хотел подарить.

– Спасибо, конечно, но я не люблю срезанных цветов.

– Почему?

– Наверно, от того, что они быстро умирают. А разве можно наслаждаться и радоваться умирающим?

(Какая странная девчонка). Он разглядывал её в солнечном свете и не понимал, зачем же она ему так нужна?

– Как вас зовут?

– Андрей.

– А меня, как вы уже знаете, Лена. Вот и познакомились.

– Прости, правда, глупо всё это, – ну с цветами, – замялся Андрей.

– Да ничего.

Андрей приходил к этому подъезду ещё целую неделю, дожидался, пока она выйдет, перебрасывался с Леной парой фраз и всё. Сам не мог взять в толк, от чего так, почему до сих пор не пригласил её встретиться. Всё происходящее было так не похоже на обычное поведение весёлого балагура Андрея.

– Лен, будешь со мной встречаться, – краснея и запинаясь, спросил он однажды.

– Да мы и так видимся каждый день.

– Нет, я хотел сказать, пойдём вечером в кафешку.

– Пойдем.

Так начались их встречи, такие тихие и совсем не обычные даже для того времени. Они очень много говорили, причём какие-то нелепые вещи. Андрей все больше узнавал Лену и уже не любил, а боготворил её всю, совершенно не понимая, как она может не нравится его друзьям.

А те все твердили:

– Андрюха, бросай, таких телок навалом. Ты ж с ней соскучишься скоро, была бы красивая, а то. Или втюрился по самое не хочу? Смотри она же недотрога. Даст только после штампа.

А он, от чего-то, струсил сказать, что любит её, да ещё пивком разогрелся.

– А спорим, моя будет, ещё бегать за мной станет, как собачонка.

Сказать то сказал, а когда понял весь смысл сказанного, сам ужаснулся. Но было поздно. Правду говорят, «язык мой, враг мой». И не знал он ещё тогда, что «друг мой, то же враг мой». Через день Лена уже всё знала об этом споре. Нет, она не ругала его, она вообще ничего не говорила, только посмотрела в его глаза с такой болью и презрением, что и говорить было ничего не нужно. И опять он сделал ошибку. Ему бы молить её о прощении, а он…

Выпивка, друзья, опять выпивка, хотел забыть, вычеркнуть её из своей жизни.

– Да, что она из себя воображает. Думает, я плакать буду, не дождется. Да у меня таких девок вагон, в очередь строятся.

Вагон, не вагон, а парень он был симпатичный и девчонки сами липли ему на шею, но сейчас, спустя годы, он даже не мог вспомнить имени ни одной из них. С Леной Андрей не виделся, благо, жили в разных районах. Но хватило его только до апреля.

Вот тот же подъезд, та же скамейка ожиданий. Андрей просидел до позднего вечера, Лены не было. Не было её и на другой день, и на третий. Уже стемнело, когда Андрей нажал на кнопку звонка. Дверь открыла полная женщина, он никогда раньше не видел матери Лены, но без ошибки мог сказать, что это она. У них были совершенно одинаковые глаза.

– Здравствуйте, а Лену можно?

Какая-то тень пробежала по лицу женщины, и глаза, от чего-то, сразу стали темнее.

– А её нет… И не будет… Никогда.

– Она уехала?

– Лену сбила машина.

– П-простите, я не знал, – земля ушла из под ног.

– Извините, а вы Андрей?

– Да, Андрей.

– Еще раз извините, может быть это вовсе и не вам, но последние слова её были:

«… скажите Андрею, что Елена Троянская боится темноты», врачи со скорой передали. Я думаю, может бредила.

– Нет, это мне. Простите.

На следующий день скорый поезд мчал Андрея на крайний Север.

Долгих двенадцать лет прошло с тех пор, он научился жить со своей болью.

Мертвым – мертвое, живым – живое. Красивая, уверенная, она все чаще стала хозяйничать в его квартире. И сам не заметил Андрей, когда же перебралась Наталья к нему на совсем. Он не говорил ей о любви, она знала всё о Лене. И, даже когда уже ждали дочь, расписываться не стали. Случилось какое-то чудо, у них, черноволосых и кареглазых, родилась русая сероглазая девочка. С одного взгляда на неё Андрей понял, что Бог вернул ему его Елену Троянскую.

Спустя тридцать лет с тех далеких событий вернулся Андрей Матвеевич в свой родной город. Города как люди, то же умеют стареть. Всё в нём было по-прежнему знакомо, разве что появились рекламные щиты на стенах, но город дряхлел и рушился. Сразу с вокзала Андрей Матвеевич направился туда, куда все эти годы собирался и безумно боялся пойти, Лена была для него жива, пока он не видел её могилки.

Медленно шел по Масловскому городскому кладбищу высокий полноватый мужчина. Остановился у оградки, с памятника смотрела на него та, которая изменила всю его жизнь. Охапка бордовых роз и слезы в глазах:

– Ничего не бойся, Елена Троянская. Я с тобой.

По ком плакали колокола

Мне в жизни повезло, мой муж, Алексей, был самым лучшим в мире мужчиной, у меня подрастали сын и дочь, на любимой работе всё ладилось, хотя и не так быстро, но, всё таки, уверенно, я поднималась по карьерной лестнице. Всё здорово, спасибо Богу!

В эту ночь мне плохо спалось, было слишком душно, и даже открытое окно не спасало положение. Я взяла свою подушку и перешла в зал на диван. Спустя полчаса, а может быть и чуть больше, сон смилостивился на до мной, и я задремала. Но долго спать мне не пришлось. Сквозь сон я чётко услышала, что меня кто-то позвал: «Таня!» Я открыла глаза – тихо.

– Показалось, наверное, – подумалось мне тогда. Но да рассвета я так и не сомкнула глаз. Успокаивало одно – на завтра была суббота.