что продолжит завтра.
Будильник зазвенел без пяти семь, как всегда. Едва приоткрыв глаза, он все вспомнил и, не одеваясь, рванул в комнату бабушки, моля сам не зная кого, чтобы все вчерашнее оказалось сном. Но нет. В комнате бабушки ничего не изменилось, только появился какой-то странный, душно-сладковатый запах. Петя вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Все правда. Бабушка умерла. Ее больше нет.
Будто автомат, побрел он на кухню, поставил вариться геркулесовую кашу, насыпав крупы меньше, чем обычно. Затем пошел умываться, убеждая себя: «Надо все делать по порядку, так бабушка учила. Она говорила, что когда все делаешь по порядку — жить значительно проще». Петя и сам это замечал. Не вымоешь тарелку после завтрака и после обеда — вечером больше у раковины провозишься. Не выучишь урок, пропустишь что-то — наверстывать значительно сложнее. Делу — время, и каждому делу — свое время. Сейчас — умыться, одеться, позавтракать и в школу. После нее уроки, и уж потом — узнать, что там еще в этом бесконечном и запутанном законе об опеке.
Вечером он опять провел у компьютера несколько часов. Вычитал, что в четырнадцать лет может заявить, что хочет в опекуны конкретного человека. До четырнадцати еще полтора года. И кто согласится стать его опекуном? Опять получалось, что путь один, в детдом. Поинтересовался адресами петербургских детдомов. Все далеко, в других районах. Позволят ли ему учиться в той же школе, или там свои?
В эту ночь он почти не спал, а когда утром вышел в коридор, показалось, что в него пробился тот сладко-душный запах из комнаты бабушки. Он приоткрыл шелку и тут же захлопнул дверь. В горле встал ком, казалось, его вот-вот вырвет. Достав из кладовки скотч, Петя старательно заклеил все щели, но неприятный запах будто преследовал. Чтобы избавиться от него, он отправился в душ, тщательно вымыл голову, тер мочалкой тело. Выйдя, оделся, позавтракал двумя яйцами всмятку и покинул квартиру.
Сидеть в школе было тяжело. Обычное шкодливое настроение одноклассников раздражало, как никогда. Голоса учителей доносились будто сквозь вату. Он даже не сразу понял, что физичка вызвала его к доске решать задачу. Не решил. Впервые. Учительница стала подсказывать, объяснять, и с удивленным лицом вывела в журнале: «три».
Пятиминутку по алгебре он тоже не сделал. Формулы, которые прежде применял без особого усилия, вылетели из головы. Пришлось сдать учителю чистый листок.
Классная руководительница подошла к нему посреди урока литературы, спросила:
— Петя, ты здоров? Может, тебе лучше домой пойти?
— Я здоров, Вера Анатольевна, — ответил Петя, не глядя ей в глаза.
На следующий день он схватил двойку по истории.
Передавая в учительской журнал Вере Анатольевне, Ишар Зурабович заметил:
— Впервые пришлось поставить Скорикову двойку.
— Пете? — не поверила Вера Анатольевна.
Ишар Зурабович кивнул.
Преподаватель математики оторвалась от проверки тетрадей:
— И у меня он вчера пятиминутку не написал. Два, естественно.
— Вчера мне показалось, что он нездоров, вид какой-то измученный, — попыталась защитить любимого ученика Вера Анатольевна.
— Я тоже его вчера спрашивала, еле на тройку натянула, — вставила мимоходом учительница физики.
На своем уроке Вера Анатольевна объясняла новый материал, к доске никого не вызывала, но то и дело посматривала на Петю. Когда она говорила, он смотрел на нее, когда диктовала — писал в тетради. Как все. Только вид у мальчика хмурый, будто он о чем-то сосредоточенно и напряженно думает.
На следующий день к Вере Анатольевне обратилась Елена Владимировна, учитель химии.
— Вера, что с твоим Скориковым творится? Всегда все на лету схватывал, а сегодня задала вопрос по новому материалу, а он молчит.
— Двойку поставила?
— Пока точку. В следующий раз спрошу. Может, не понял, дома разберется?
— Что-то я беспокоюсь, — озабоченно покачала головой Вера Анатольевна, — парень на себя не похож. Двойки! У него и троек никогда не было. Такой мальчик способный, и усердия не занимать.
— Может, бабушке его позвонить?
— Я лучше вначале с самим Петей поговорю. Не хочется его бабушку расстраивать.
На одной из перемен Вера Анатольевна разыскала Петю. Он замер у окна, но казалось, не видел за ним ничего, как не замечал шум и суету вокруг.
— Петя, — коснулась его плеча Вера Анатольевна.
Мальчик заметно вздрогнул и будто очнулся.
— Что с тобой, Петя?
— Ничего, — буркнул он.
— Тогда отчего двойки? Три штуки за два дня схватил. Вот что, после уроков зайди ко мне. Обязательно.
После уроков Петя явился в кабинет русского языка. Учительница кивнула на парту, примыкающую к ее столу: садись. Помолчала некоторое время, затем начала:
— Петя, я тебя не узнаю. Вот честно: ты был единственным мальчиком в классе, в ком я всегда была уверенна. Ты точно здоров?
Петя кивнул, не поднимая глаз.
— Но должна ведь быть причина, по которой ты скатился за несколько дней! Ладно, прослушал что-то на химии, но почему ты историю не выучил? Почему по математике двойка? Задание было по старому материалу, я спрашивала. Что с тобой произошло?
Петя молчал.
— Ну что ты молчишь? Тогда придется поговорить с твоей бабушкой.
И тут Петя не выдержал, разревелся. Слезы, сдерживаемые в течение нескольких дней, выплеснулись в рыдания. Вера Анатольевна даже испугалась. Она не ожидала, что обычный и даже не слишком строгий выговор доведет мальчика до истерики. Он размазывал слезы по покрасневшему лицу и выкрикивал сквозь всхлипы:
— Нет! Бабушке… Нет!.. Бабушке… Нет…
Вера Анатольевна не придумала ничего лучше, как схватить мальчишку за руку и потащить к раковине. Открыла холодную воду, умывала сама его лицо, приказывала:
— Попей, успокойся! Прекрати! Это же форменная истерика!
Она оглянулась на дверь. Если кто-нибудь услышит… Учителей бояться нечего, но вдруг кому-то из учеников придет в голову заглянуть на шум. Заснимут эту сцену на телефон, выложат в интернете и получится, что она окунает ребенка лицом в раковину, а он при этом вопит.
— Петечка, — склонилась она над ним, заглядывая в лицо, — ну хватит, успокойся, ну… Да что ж это такое, а! — чуть не плакала сама Вера Анатольевна.
— Бабушка… — сморкаясь, еле выговорил Петя, — бабушка… умерла.
— Как?!?
Вера Анатольевна выпрямилась и застыла. Петя тоже разогнулся, стал почти вровень с ней по росту и взглянул несчастными красными от слез глазами.
— Когда это случилось?
— В понедельник.
— Сегодня пятница. И все эти дни ты ходил в школу… — растерянно пролепетала учительница, которой было известно, что кроме бабушки у Пети никого нет. — А как же похороны?
— Похороны?.. — переспросил мальчик и его глаза вновь налились слезами.
Вера Анатольевна быстро обхватила Петю руками, прижала голову к своему плечу, стала гладить: