Но пора заняться делом.
Он поднял голову: волк, почуявший добычу. Его охота, кажется, подходит к концу: она здесь, как он и предполагал. Он чуял ее. Тонкие волоски на руках стали дыбом, как только в ноздри ударил ее запах.
Николас быстро повернулся, едва не выбив поднос из рук лакея, но успел удержать беднягу, поставил стакан с пуншем на поднос и направился к ней. Он остановился, только когда увидел ее лицо. Молодая, наверное, только-только приехавшая в Лондон… но это он уже знал. Она радостно смеялась, очевидно, чувствуя себя вполне счастливой. Он видел, как сверкают ее белые зубы. Любовался толстыми косами, уложенными короной на голове. Такая прическа прибавляла ей роста. Подойдя ближе, он также увидел, что светло-голубое атласное платье не сползает с покатых плеч. И вообще ее плечи нельзя было назвать покатыми. Наоборот, они были сильными, прямыми, а кожа — белоснежной, как песок на подветренном берегу острова Лухуаньдао. А вот волосы были темно-рыжими, цвета осенних листьев, как описал бы их Тициан, будь он поэтом.
Многие годы Николас гадал, суждено ли ему найти ее или он умрет дряхлым стариком, так и не увидев эти глаза и волосы, если нужный момент никогда не настанет. Но нужный момент настал, и вот он здесь. И она тоже здесь. Какое невыразимое облегчение!
Он направился к ней, отлично сознавая, что многие гости наблюдают за ним. Как обычно. Потому что он граф и никто ничего о нем не знает. Лондонское общество обожает тайны, особенно если тайна связана с неженатым титулованным мужчиной. Кроме того, определенную роль играли его рост и комплекция, унаследованные от деда. Он просто подавлял окружающих. Немалое значение имели и темные длинные, забранные назад и перевязанные черной бархатной лентой волосы. Николас знал также, что окружающие видят в нем человека, далекого от цивилизации. И должно быть, они правы. Он знал, что его глаза способны становиться ледяными как сама смерть: еще один дар деда — черные глаза, при виде которых сразу вспоминаются чародеи, а может, и палачи.
Путь Николасу преградила танцующая пара. Николас немедленно отступил в сторону, заметив тревогу на лице мужчины, но при этом был так сосредоточен на ней, что даже не рассмотрел его лицо.
Все его чувства и интуиция подтверждали, что она действительно та, кого он искал. Сейчас она тоже вальсировала: партнер кружил ее по залу, и голубые атласные юбки вихрились и развевались вокруг нее. Она грациозно следовала за партнером, мужчиной постарше, достаточно взрослым, чтобы быть ее отцом. Только он не был пузатым и брыластым, как полагалось старику. Наоборот, он был высоким, стройным и грациозным, с голубыми, как летнее небо, глазами, почти такого же оттенка, как у девушки. Лицо слишком красивое, улыбка — слишком чарующая. Ее муж? Нет, конечно, она слишком молода.
Но Николас тут же невесело рассмеялся. Девушек зачастую выдают замуж в семнадцать лет, иногда даже в шестнадцать, за мужчин еще старше этого, который для своих лет выглядел бодрым, подтянутым — словом, настоящим живчиком.
Они проплыли в танце мимо Николаса. Он заметил, что ее глаза горят ярче, чем у партнера и что она явно возбуждена.
Николас продолжал неподвижно наблюдать за ними. Они кружились и кружились, и мужчина заботливо оберегал партнершу от столкновений.
Николасу не оставалось ничего, кроме как выжидать, что он и сделал, небрежно облокотившись на стену и скрестив руки на груди, под причудливой тенью большой пальмы с красным бантом на одной из ветвей. Он не знал, как зовут незнакомку, однако уже понимал, что она просто не может быть Мэри или Джейн. Нет, у нее экзотичное имя, но он не смог вспомнить ни одно, которое соответствовало бы ее образу.
В этот момент бледный молодой джентльмен и леди, которую он посчитал ее матерью, взглянули в его сторону. Николас улыбнулся им, вздернув черную бровь. Впрочем, он не винил их за склонность к сплетням. В конце концов, он новый лорд Маунтджой, и всем, естественно, не терпится узнать, как он привыкает к своему титулу, абсолютно ничего не стоящему, поскольку старый граф оставил все свое богатство трем сводным братьям Николаса. Все, что досталось ему, — майоратное поместье в Суссексе, Уайверли-Чейз, с одряхлевшим домом, построенным первым графом Маунтджоем. Тот боролся с испанцами и сумел очаровать вечную девственницу королеву Елизавету, которая соизволила даровать виконту Ашборо титул графа. Уайверли-Чейз было уже почти триста лет, а выглядел дом на все четыреста. Что же до принадлежавших поместью трех тысяч акров, стараниями отца они не приносили ни пенни дохода. Отец промотал все деньги. Сыну не осталось ничего, кроме бесплодных незасеянных полей, отчаявшихся арендаторов и горы долгов.
Может, матушка молодой леди хочет знать, откуда он явился? По городу уже ходят сплетни о том, что молодой граф прибыл из Китая.
Николас улыбнулся, но тут же заметил незнакомца, смотревшего на него в упор. Не отрывая от него взгляда, тот что-то сказал стоявшему рядом дородному мужчине. Гадает, встретился ли уже Николас со своими единокровными братьями, двое из которых были так же буйны и неукротимы, как шторм в Ла-Манше? И что всего важнее, не приехал ли нищий граф в Лондон на поиски богатой наследницы?
Музыка смолкла, вальс закончился. Женщины смеялись и улыбались, энергично обмахивались изящными веерами, джентльмены старались не показать, как запыхались.
Кавалер повел ее к группе людей, стоявших на противоположном конце зала.
Пора попытаться осуществить свои намерения. Настало время сделать то, для чего он предназначен.
Глава 3
Он подошел к человеку, танцевавшему с ней, и поклонился:
— Сэр, я Николас Вейл и хотел бы потанцевать с… — Николас запнулся. Могла она быть его женой? Вряд ли. Дочерью?
— Э… с молодой леди, сэр. — Незнакомец ответил коротким поклоном.
— Я знаю, кто вы. Что же касается молодой леди, сэр, она уже обещала этот вальс моему сыну.
Николас бросил взгляд на молодого человека — судя по виду, своего ровесника, — улыбавшегося какой-то ее реплике. Тот поднял глаза, склонил голову набок и кивнул Николасу. Девушка повернулась, и ее взор застыл. А ведь минуту назад она так веселилась! Сейчас же выглядела непроницаемой и отчужденной. Но в ее глазах что-то светилось: мудрость, знание, тайна… он не знал. Да, но узнает, и скоро.
Но тут молодой человек снова что-то сказал ей — вероятно, попросил взять его под руку. Она так и сделала. И позволила ему увести ее в центр зала.
Николасу показалось, что она узнала его. Что же, ведь понял он, что именно она — та, что ему нужна. Поэтому вполне естественно… впрочем, он ни в чем не был уверен. Она никогда не встречала его, но ее глаза — наполненная светом синева, какими он их представлял, — да, он нашел ее, хотя еще не знал имени.