* * *
После набега на земледельцев-готов, кочевники-гунны, дикие и необузданные, напав в 372 году на воинственных аланов-танаитов, произвели тем самым сильное впечатление на современников. Аланские пастбища к востоку от Танаиса достались гунннам. Некоторое время аланы и готы удерживали кордон по Танаису.
Кроме гибели или отступления у аланов была ещё третья возможность – примкнуть добровольно к гуннам, что многие из их племён и сделали. Именно их, аланская, тяжёлая, закованная в броню, вооружённая мечами и копьями конница стала элитой армии гуннов. При этом «бесчисленные полчища гуннов» – плод фантазии европейских источников. В сообщении Аммиана Марцеллина это событие выглядело так, что гунны сломили сопротивление аланов, занимавших своими кочевьями Прикаспийские степи до Дона, «многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе».
По словам Иордана, это произошло вследствие их обессиливания от «частых стычек». Имеются ясные свидетельства, что путь присоединения к победителям выбрали очень многие аланы, превысив своей численностью войска собственно гуннов. Подчинение аланов-танаитов стало последним эпизодом борьбы гуннов с сарматами. Танаиты (роксаланы), заключив союзный договор с гуннами, стали авангардом всего гуннского воинства. Да таким авангардом, что явились самой заметной и боеспособной частью войска. После присоединения аланов натиск гуннов на Запад достиг пика своей мощи.
Из сообщения Аммиана Марцеллина вытекает, что гунны и аланы были кочевниками, находившимися в 4 веке примерно на одном уровне социально-экономического и культурного развития, которое может быть оценено как заключительный этап военной демократии. Сказанное существенно потому, что объясняет ту лёгкость, с которой часть аланов вступила в союз с гуннами и вместе с ними двинулась дальше на запад. Этническое родство, а также движущие стимулы и цели были одни.
В своём движении гунны увлекали всех сородичей, кто попадался им на пути. Неустрашимо сражавшиеся на маленьких и выносливых конях, всё сокрушавшие на своём пути, эти кочевники ярко описаны Аммианом Марцеллином и историком готов Иорданом. «Превосходящими всякую меру дикости» называет гуннов Аммиан Марцеллин и далее свидетельствует: «У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определённого места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь […]. Именно гунны, вторгнувшись в земли тех аланов, которые сопредельны с гревтунгами и обыкновенно называются танаитами, многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе по условиям мирного договора».
К 4 веку гунны имели новый лук, значительно превосходящий по силе двоякоизогнутый лук более западных скифов. Новое оружие гуннов придавало стреле такую скорость полёта, что она могла пробивать доспехи. Возможно, именно этот фактор стал решающим в противостоянии гуннов с аланами, поскольку во всех других отношениях тактика и навыки гуннов были практически такими же, как у их аланских соседей.
Есть основания полагать, что в 372 году гунны разбили и подчинили не только аланов-танаитов, но и нанесли удар по аланам Прикубанья и другим равнинным районам Северного Кавказа. Приазовские аланаы-танаиты вместе с роксаланами и массагетами составили основное ядро ударных отрядов гуннов в их походе в Европу.
* * *
В 375 году начался новый этап гуннских завоеваний. Во главе с вождём Баламбером гунны перешли Дон и вторглись сквозь степи Приазовья на Таманский полуостров, переправились через Керченский пролив и прошли огнём и мечом через европейскую часть Боспорского царства. Гуннами был нанесён последний удар по крымским скифам (тавроскифам), после которого они перестали существовать как этническое целое. Гунны прошли войной и по южнославянским поселениям. Славяне бежали под укрытие лесов, бросали свои плодородные южные чернозёмы. Совершив глубокий рейд, гунны вновь напали на остготов короля Германариха, но теперь уже с тыла.
Вот тут-то и выяснилось, что теперь существует не одна, а две державы: готская и гуннская. Племена получили выбор, какому из державных союзов племён – готскому или гуннскому – платить дань, по зову чьёго правителя идти на войну. Земледельцы пограничного Танаиса – славяне-анты, – жившие там вперемежку с кочевыми аланами под руководством сарматских вождей, выбрали кочевников-гуннов. Анты с самого начала жили в симбиозе с кочевыми аланами-танаитами. Выбор кочевников-гуннов в противоположность земледельцам-готам был для антов объяснимым: готы только взимали дань, а гунны могли торговать с антами скотом и кожами.
Богатство и крепкие стены не спасли древний город Танаис от нахлынувших в 375 году гуннов. Город был разрушен до основания и на старом месте больше не возрождался; его развалины послужили для соседних городов и станиц почти неисчерпаемым источником добычи строительного камня.
А дальше произошло то, что Иордан в своей «Истории готов» описал таким образом: «Узнав о несчастном его (Германариха) недуге (незаживающем ранении в результате восстания росомонов), Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть [готов, которую составляли] остроготы. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, закололся мечом, принеся себя в жертву богам. Он, видимо, рассудил, что такой старый и больной человек не может править в тяжёлый для своего народа час. Смерть его на сто десятом году жизни дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остроготами». Германарих умер около 375 года н. э. Королём грейтунгов стал его зять по имени Витимир (Винитар), в течение нескольких последующих лет безуспешно пытавшийся возродить павшую готскую державу.
Очевидно, что восстание росомонов (роских людей) и нападение гуннского короля Баламбера не могли быть случайными. Можно предположить, что к этому времени росы уже не только прочно обосновались в Поднепровье (в Поросье), частично смешавшись с праславянскими племенами, но и, вступив в союз с гуннами подобно антам, обеспечили себе значительно большую политическую независимость в рамках «рыхлого» гуннского союза.
Пытаясь восстановить границу на Танаисе, новый готский король Витимир казнил антских старейшин. Анты же, считая себя уже в гуннской державе, в ответ тут же призвали гуннов на помощь. Важно то, что с переходом антов в гуннскую державу кордон на Танаисе – Северском Донце стал прозрачным: теперь гунны свободно перемещались между южнорусской и украинской степью.
* * *
376 год стал поворотным пунктом для европейской истории. В 376 году гунны нанесли окончательное поражение королевству остготов, поставив точку в его недолгом существовании. По имеющимся свидетельствам об этих битвах, гунны ставили аланов в авангарде своего войска, и аланы возглавляли атаки, принёсшие гуннам победу. Крайняя жестокость гуннов по отношению к военным противникам и гражданскому населению вынудила готов обратиться в паническое бегство. Новый король остготов Витимир несколько времени ещё сопротивлялся гуннам и аланам, полагаясь на других гуннов и аланов, которых он деньгами привлёк на свою сторону; но после многих поражений потерял жизнь в битве, подавленный силой оружия. Держава гревтунгов-остготов распалась. Остготы и вестготы отступили во Фракию.
Другая часть гуннов в 4 веке оказалась на территории Северного Дагестана и примыкающих к нему степей на северо-западе и положила начало гуннскому царству Савир. В будущем, в 6 веке, гунны-савиры принимали активное участие в ирано-византийских войнах в Закавказье. Гунны оставили археологические следы своего пребывания и в Центральном Предкавказье. Но характерные для них погребения конца 4 – 5 веков с кремацией, шкурой коня и прочим в Предкавказье не выявлены. Возможно, что на Центральном Кавказе гунны долго не задержались и были увлечены вместе с основной их массой на Запад.
В 376 году устремившиеся в западном направлении гунны и их союзники-аланы появились на Дунае – восточной границе Римской империи. Волна аланских переселенцев соединилась со старым сарматским населением Паннонии – языгами, роксаланами, сарматами-аргарагантами, сарматами-лимигантами и образовала здесь значительный этнический массив.
На протяжении всего 376 года римские командиры приграничных гарнизонов на Дунае всё чаще и чаще получали доклады о беспокойстве по ту сторону границы. Поначалу они не принимали всерьёз эти сообщения, полагая, что речь идёт об обычных внутренних распрях между варварами, но затем стали прибывать беженцы. Местные римские военачальники сначала не позволяли никому пересекать границу, предоставив решение этого вопроса своему повелителю, императору Валенту. Осенью 376 года 200.000 человек умоляло разрешить им перейти через Дунай, под защиту Римской империи. В конце года Валент решил впустить беженцев на территорию Империи и, согласно сообщениям источников, 200.000 человек переправились через реку во Фракию под защиту Рима.