Восточнее большинства европейских сарматов-аланов находились приазовско-подонские аланы-танаиты, которые подверглись меньшему культурному влиянию со стороны римлян. Римские наблюдатели считали их вследствие этого намного более сильными и опасными, чем другие сарматы.
Основной этнический признак – погребальный обряд – у скифов и гуннов чрезвычайно однотипен. Это те же курганные насыпи, погребальные срубы из брёвен и толстых плах, погребальные колоды, жертвенные лошади и прочее подобное. Погребальные памятники гуннов хорошо известны на всем протяжении древней скифской территории в Причерноморье, Подунавье (Малой Скифии), на Северном Кавказе и в других областях. Весьма выразительные памятники гуннов раскопаны на территории нынешних Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии.
Аммиан Марцеллин довольно подробно повествует об аланах. За рекой Танаисом, составляющей границу между Азией и Европой, «тянутся бесконечные степи Скифии (Азиатской Сарматии Птолемея), населённые аланами, получившими своё название от гор, они мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности, подобно персам […]. Разделённые таким образом по обеим частям света, аланы (нет надобности перечислять теперь их разные племена), живя на далёком расстоянии одни от других, как номады, перекочёвывают на огромные пространства; однако с течением времени они приняли одно имя, и теперь все вообще называются аланами за свои обычаи и дикий образ жизни и одинаковое вооружение. У них нет никаких шалашей, нет заботы о хлебопашестве, питаются они мясом и в изобилии молоком, живут в кибитках с изогнутыми покрышками из древесной коры и перевозят их по беспредельным степям […]. Почти все аланы высоки ростом и красивы, с умеренно белокурыми волосами; они страшны сдержанно-грозным взглядом очей, очень подвижны вследствие лёгкости вооружения и во всем похожи на гуннов, только с более мягким и более культурным образом жизни; с целью грабежа или охоты они доезжают до Меотийского болота и Киммерийского Боспора, даже до Армении и Мидии».
Источники описывают гуннов точно так же, как и аланов – как всадников, приросших к своим коням. Они, по словам античных писателей и историков, скачут врассыпную, без всякого порядка, с неожиданными обратными набегами, сражаются копьями с острыми костяными наконечниками, а в рукопашном бою дерутся очертя голову мечами и, сами уклоняясь от ударов, набрасывают на врагов крепкие витые арканы. В письменных источниках гунны отождествляются со скифами и киммерийцами, особенно их сопоставляют с так называемыми царскими скифами.
Византийский историк Агафий Миринейский (536 – 582) сообщил следующее: «Народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса, как и другие варварские народы, которые обитали в Азии за Имейской горой. Все они назывались гуннами или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались кутригурами, другие утигурами, некоторые ультизурами, прочие вуругундами. Спустя много столетий они перешли в Европу или действительно ведомые оленем, как передаёт басня, или же вследствие другой случайной причины, во всяком случае, перешли каким-то образом Меотидское болото, которое раньше считалось непроходимым, и, распространившись на чужой территории, причинили её обитателям величайшие бедствия своим неожиданным нападением».
К 370 году мобильные конные отряды гуннов контролировали степи Северного Кавказа от Каспийского моря до Азовского. Но предгорные крепости взяты не были, не была захвачена и пойма Дона. Её защищали эрулы (герулы), – местный этнос, покорённый Германарихом и впоследствии огерманившийся. О столкновении их с гуннами сведений нет, что указывает на то, что гунны не пытались форсировать низовья Дона в этой войне. Они нашли другой путь. Гунны двинулись в причерноморские степи.
В 371 году гунны внезапно ворвались в обширные владения готского короля Германариха из скифского, по преданию, рода Амалов. После набега гунны вернулись в свою часть степи.
* * *
Надо отметить, что ранние стадии русского (роского, росомонского?) этногенеза проходили на территориях, удалённых от центров цивилизации того времени. Поэтому большая часть сведений об этих событиях стала доступна только тогда, когда археология накопила достаточный материал, позволяющий заполнить лакуны в хрониках русской истории.
Северная часть Черняховской культуры, расположенная в среднем течении Днепра и названная Киевской археологической культурой, отличается от общеготской Черняховской. По мнению части историков, именно к этой культуре принадлежали племена, явившиеся продуктом смешения местных пра-славян и готов-скифов. Таким образом, в северной части остготского королевства в течение длительного времени (достаточного для образования самостоятельной археологической культуры) существовало обособленное племенное объединение, возникшее в результате смешения пра-славян с одним или несколькими из неславянских племён. Причём, существует высокая вероятность того, что неславянским племенем (племенами) были люди, названные византийскими авторами «росами». Справедливость подобного отождествления подтверждается следующими косвенными свидетельствами.
Во-первых, на территории современной Украины протекает река Рось, являющаяся правым притоком Днепра и на берегах которой раскопаны городища скифо-сарматов. И позднее именно здесь была организована автономная территория черкасов (чёрных клобуков) в составе Киевской Руси. Долина этой реки находится примерно в центре первоначальной Киевской архео-логической культуры. Логично предположить, что первые росы-русы расселились в долине именно этой реки (в Поросье).
Во-вторых, в «Истории готов» есть эпизод, относящийся к последним годам существования остготской державы – к периоду её борьбы с гуннами в 371 – 375 годах.
«Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему (готскому королю Германариху) в числе других племён, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильда, за изменнический уход [от короля], её муж, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав её к диким коням и пустив их вскачь. Братья же её, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного».
В связи с упоминанием Иорданом племени росомонов, входивших в состав державы Германариха и обитавшего в Причерноморье, появляется новая цепочка логических предположений, подкрепляемая сведениями из «Исторического словаря», который утверждает: «Росомоны. В разночтениях также росоманы и росиманы […]. Некоторые русские историки (первым из которых был знаменитый М. В. Ломоносов) считают их „ядром будущей русской народности“, что возможно только в том случае, если первоначальные росы были норманнами. Имена Сунильда, Сар, Аммий указывают на гото-скандинавское происхождение племени росомонов».
По поводу сказанного в словаре можно добавить лишь следующее.
Как мы увидели в предыдущей части книги, родство скандинавов и скифов вовсе не является чем-то фантастическим и вполне вероятно. Далее, если признать в росомонах скифское племя росов или русов, в смешении со славянами давшее начало сперва славяно-росам, затем просто росам-русам-русским (русичам), то многие не совсем понятные моменты этнической картины средневековой Восточной Европы становятся вполне доступны пониманию. О них мы ещё будем говорить далее по тексту, но сейчас прибавим лишь многозначительную аналогию: при самоназвании «азы», казаков конца XV – начала XVI веков крымцы по старинке называли азманами (точнее: сары-азманами). И потому большой натянутости в отождествлении росов с росомонами (росоманами) совсем не наблюдается.
* * *
После набега на земледельцев-готов, кочевники-гунны, дикие и необузданные, напав в 372 году на воинственных аланов-танаитов, произвели тем самым сильное впечатление на современников. Аланские пастбища к востоку от Танаиса достались гунннам. Некоторое время аланы и готы удерживали кордон по Танаису.
Кроме гибели или отступления у аланов была ещё третья возможность – примкнуть добровольно к гуннам, что многие из их племён и сделали. Именно их, аланская, тяжёлая, закованная в броню, вооружённая мечами и копьями конница стала элитой армии гуннов. При этом «бесчисленные полчища гуннов» – плод фантазии европейских источников. В сообщении Аммиана Марцеллина это событие выглядело так, что гунны сломили сопротивление аланов, занимавших своими кочевьями Прикаспийские степи до Дона, «многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе».