Ждать долго не пришлось. На крыльцо вышли двое сейнийцев — слуги неблагодарного купца — и остановились, растерянно оглядываясь по сторонам. В руках у них были длинные ножи. Один из слуг, потоптавшись, начал было спускаться по ступеньками вниз, но другой потянул его за рукав.
— Ше арсэ! Арче сорч — ше арсэ! — громко прошептал он. (Он ушел! Скажем хозяину — он ушел!)
— Се. Арче сорч — ши шрейсе ше! — после короткого раздумья согласился второй. (Да. Скажем хозяину — мы его прогнали!)
Потоптавшись еще немного в кругу света, слуги ушли обратно в трактир. Мартьен улыбнулся в темноте — у подлеца оказались такие же подлые слуги.
Обойдя кабак, он отправился на кухню, где вскоре честным трудом заслужил благодарность матушки Этер вкупе с порцией жаркого.
Глава 2. Честная сделка
Перешагнув порог общего зала, Лэйса быстро обежала взглядом полутемное помещение с закопченными стенами и потолком. Раз, потом другой… За длинными деревянными столами сидело не очень-то много народу. Несколько бородатых сумрачных людей — видимо, купцов, — возбужденно что-то обсуждали за одним столом; за другим шумела лихая молодёжь, сразу вызывающая определённые подозрения своим видом и поведением; четверо местных в углу выделялись простецкой внешностью. Время от времени они с некоторой опаской озирались по сторонам — знали, что место неспокойное, но сидеть весь долгий вечер по домам, наверное, было совсем невмоготу.
Углы зала тонули в полумраке. Но вошедшая уже поняла, что тех, кого она до последнего надеялась увидеть, тут не было, и сердце её болезненно сжалось.
Здешний трактир был последним постоялым двором по пути из Ву-Тэры, столицы Империи, к форту Флорруби, охранявшему единственную сухопутную дорогу в Сейнэ — перевал через горы Снежного Барса… и последней надеждой для Лэйсы. Она сама не понимала, как смогла дойти до этой затерянной в приграничье деревни, — не зная пути, одна, по большой дороге. Только едва теплящаяся надежда, что здесь она встретит тех, с кем рассталась в суматохе бегства от погони двое суток назад, придавала ей сил… И вот теперь её надежда угасла.
Само по себе место было подозрительным, и будь у неё выбор, она бы тут, конечно, не осталась. Но выбора, кажется, не было. Стоять у двери, привлекая к себе всеобщее внимание, не стоило, к тому же откуда-то из глубины помещения уже показался трактирщик, и молодая женщина двинулась ему навстречу. Хозяин постоялого двора подтвердил её опасения, сообщив, что никто, кроме сидевших сейчас за столами купцов, в последние дни не приезжал. Однако достойная путница, вне всякого сомнения, должна остаться, — возможно, её друзья подойдут уже сегодня ночью или завтра утром…
Внимательный взгляд бегающих глазок трактирщика тем временем непрерывно перемещался по "достойной путнице", оценивая ее (одинокая женщина — откуда взялась, зачем пришла? Непонятно…), ее плащ (простой, но новый, из хорошей ткани, вдобавок — грязный. Видать, много прошла… откуда? зачем?) и котомку (что же там, любопытно, может быть? Очень, очень интересно будет узнать!).
Когда путница, не торгуясь, протянула запрошенную серебряную монету, желание трактирщика исследовать содержимое котомки усилилось. Но от активных действий в этом направлении его удерживало пока что упоминание о таинственных "друзьях". Могут ведь и взаправду появиться… нехорошо тогда получится, неловко. И трактирщик, на время подавив в себе корыстолюбивые желания, отправился показывать постоялице её комнату. Последняя находилась на втором этаже, была маленькой, не очень чистой и, пожалуй даже, излишне жарко натопленной. Странная пришлая женщина сразу же попросила принести ей лохань с горячей водой, чем добавила пищи для раздумий трактирщику (знатная барыня, что ли? Ходит пешком, — а желать изволит купаться!)
…Часа через два загадочная путешественница, вымывшаяся, поевшая и переодевшаяся в сухую одежду, лежала на услужливо взбитой матушкой Этер постели (трактирщица, послушав рассказы мужа, решила тоже посмотреть на странную постоялицу и специально из-за этого зашла "получше устроить дорогую гостью"). Сон, однако, не шёл, — слишком силён был в молодой женщине страх перед настоящим и будущим, слишком ярки в памяти события последних недель. Они назойливо вертелись в голове, не давая до конца расслабиться, и вызывали дрожь, как от холода.
Неожиданно раздавшийся негромкий стук в дверь заставил Лэйсу буквально подскочить на месте. На мгновение она замерла, потом тихо соскользнула с кровати и подошла к двери.
— Кто?.. — она постаралась говорить так, чтобы голос не дрожал.
За дверью помолчали — видимо, обдумывая, как представиться. Потом прозвучало краткое:
— Друг.
Почему-то Лэйса сразу поверила сказанному. Задвижка, подчиняясь её руке, медленно сдвинулась с места. Дверь открылась. На пороге стоял светловолосый молодой человек лет двадцати двух-двадцати трёх от роду, в простой, потрёпанной одежде, явно нуждавшейся в стирке. Он был высок и худощав — пожалуй, даже чересчур худощав для своего роста. У путницы мелькнуло смутное чувство узнавания: возможно, когда-то она его уже видела?..
— Можно? — не дожидаясь ответа, молодой человек проскользнул в комнату, осторожно прикрыл дверь, взялся за задвижку… но перед тем, как задвинуть её, вопросительно взглянул на женщину, — и лишь после того, как получил в ответ утвердительный кивок, осторожно запер дверь.
Когда он снова заговорил, его голос звучал негромко, серьезно, и в нём была отчетливо слышна некоторая озабоченность:
— Я увидел тебя в общем зале. Ты была одна. Я подумал… в общем, если то, от чего ты бежишь, пугает тебя сильнее, чем путешествие через полное подонков Приграничье… я могу помочь тебе покинуть Империю.
Молодая женщина молчала, не сводя с него глаз, в которых плескался давний страх.
Мартьен вздохнул и продолжил:
— Если у тебя нет охранной грамоты, то дорога через перевал для тебя закрыта. В Алом Цветке солдаты рэ-Крина, а он не одобряет бегства из страны. У коменданта форта есть приказ — возвращать всех подозрительных лиц в столицу… или убивать. Но есть и другая дорога, тайная. Я знаю, у тебя есть серебро. Сорок монет — и через два дня ты будешь в Сейнэ. В целости и сохранности, клянусь своей головой! Я проведу тебя под горами, по старым рудникам. Наверное, это звучит не очень-то убедительно… но там безопаснее, чем в этом трактире.
Женщина медлила с ответом, и Мартьен поспешил добавить:
— Поверь, если бы я хотел ограбить тебя, ты бы уже лежала с перерезанным горлом, а я — пропивал твое серебро внизу. Но я действительно хочу тебе помочь. А если у тебя мало денег, я соглашусь и на тридцать монет, — предложил небольшую уступку он.