– Интересно, зачем ему эти деньги, – размышляла Летти. – Может, это связано с поросячьими бегами, которые скоро состоятся в Грин-парке? Я вспоминаю, что где-то его имя упоминалось в этом контексте. Дай-ка мне последний номер журнала, Виолетта.
Виолетта достала журнал, и они начали листать страницы.
– Вот, смотри, – сказала она, протягивая Летти открытую страницу.
Летти прочитала вслух: «Поросячьи бега в Грин-парке привлекают толпы желающих полюбоваться зрелищем. Самым резвым бегуном был признан воспитанник красавца лорда Х. – Гамлет. К несчастью, на дистанции бегун замешкался, не зная, в каком направлении бежать. Как и его тезка, Гамлет в решающий момент сошел с дистанции и проиграл.
Ходят слухи, что недостаточное умение Гамлета ориентироваться в выборе направления стоило лорду Х., тысячу фунтов».
Летти опустила журнал:
– Эта сумма нам знакома, не так ли? Не эту ли сумму он просил для обновления охотничьего домика в Костуолде? Я ему откажу, как обычно.
Виолетта положила сахар в чашку горячего кофе и сказала:
– Хотела бы я знать, где они достают жокеев такого маленького роста, чтобы ездить на свиньях? Может быть, они нанимают детей? Это, наверное, опасно.
Летти подавила усмешку:
– Не думаю, что для этого пользуются услугами жокеев.
– А, тогда понятно, почему животные бегут не туда, куда нужно.
– Непонятно только, как взрослый человек может тратить время на такое глупое занятие. Я сейчас отвечу на письма Тома и Хавергала, и мы поедем в Ашфорд. Мне нужно купить новую шаль для весенних праздников. На моей бахрома так спуталась, что не могу ее ни поправить, ни даже расчесать расческой.
– Мистеру Нортону это понравится, – объявила Виолетта.
– О, что касается мистера Нортона, то это тебе нужно было бы купить новую шаль. Я уверена, что его интересуешь именно ты, из-за тебя он и навещает нас.
Эта шутка была столь же привычной, как и «мистер Бедоуз» в устах Виолетты. Вот уже пять лет мистер Нортон безуспешно ухаживал за Летти, и пять лет она напрасно старалась заставить его обратить внимание на мисс Фитзсаймонс. По ее внутреннему убеждению Виолетта не очень сопротивлялась бы такому повороту событий.
Когда-то в не очень далеком прошлом мистер Нортон был всего лишь мелким фермером, но затем умер какой-то родственник и оставил ему одну из богатейших ферм в округе, и мистер Нортон сразу стал богатым джентльменом. Своей первой привязанности он, правда, не изменил – это были свиньи. Остался он верен и второй привязанности – ею была Летисия. Однако последняя никак не могла принять его в роли претендента на ее руку и сердце, и вовсе не по причине его более низкого происхождения. Виноват был возраст – сорок четыре ей казались несколько чрезмерными.
Помимо двух глубоких привязанностей, упомянутых выше, мистер Нортон обладал весьма покладистым характером, веселым нравом и никогда не изменявшим ему трудолюбием. Всякий раз после очередного отказа Летисии он вновь появлялся в Лорел-холл, неизменно улыбающийся, с шутками-прибаутками и огромным количеством всякой снеди. Он просто заваливал подруг ветчиной, молоденькими поросятами и прочими яствами, а также бесконечными смешными историями, то ли правдивыми, то ли вымышленными. Угадать было очень трудно, и Летисия не знала, смеяться ей или плакать.
Поездка в Ашфорд – три мили от дома – была приятной прогулкой в конце апреля. Фруктовые деревья только начинали цвести, издали их можно было принять за гигантские клубки хлопка – так густо они были усеяны цветами, которые тихо покачивались при легком дуновении ветерка. Заросли хмеля – особенность местности – тоже были в цвету, свисая желтыми гроздьями с удерживающих их подпорок.
Другой характерной приметой окрестных мест были специальные сооружения для сушки хмеля, разбросанные там и тут вдоль дороги.
Мистер Нортон, приняв во владение поместье Нортон-холл, обосновался в нем и жил теперь там, на своей шикарной ферме, мимо которой как раз лежал путь двух молодых леди. Дом, один из самых старинных в районе, построенный из камня, который привозили из Франции еще во времена норманнского владычества, и по архитектуре напоминал сооружения той эпохи. Его как местную достопримечательность упоминали во всех путеводителях. Однако ни его величественный архитектурный стиль, ни внушительные размеры основной и прилегающих построек не трогали Летисию. Этот дом, если принять предложение мистера Нортона, окажется необходимым приложением к супругу. Девушка полагала, что даже Нортон-холл не стоит такой жертвы.
Когда они проезжали мимо фермы, голова Виолетты невольно поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Но, очевидно, мистера Нортона не было видно, так как она не проронила ни слова.
– Сколько же ты собираешься послать Тому на новые жилеты? – спросила Виолетта, когда ферма скрылась из вида и надежда увидеть мистера Нортона иссякла.
– Три гинеи. Этого ему хватит на два жилета.
– Я тоже пошлю ему гинею, на сливы в сахаре. Том так любит засахаренные сливы!
– Том уже не ребенок, Виолетта. Скорее всего, твои деньги он потратит на вино. Студентам разрешают держать свое вино в колледже.
– Если другие это делают, то мы ведь не хотим, чтобы Том лишил себя этого удовольствия, он не должен выглядеть хуже других.
– Конечно, не должен. С твоей стороны это большая любезность, я тебя отблагодарю. Том вряд ли догадается это сделать.
Они обменялись многозначительными взглядами, как бы говорящими, что они прощают Тому его беспечность. Ни одной из них не пришла в голову мысль, что с Томом следовало бы обращаться построже и его не помешало бы научить дисциплине. При жизни отец не позволял ему разбалтываться, держал его в ежовых рукавицах, а теперь, в Оксфорде, он совсем вышел из-под наблюдения. Летти всегда считала, что по окончании колледжа Том вернется в Лорел-холл и будет вести жизнь достопочтенного сквайра. Но недавно он вдруг написал, что намеревается поселиться в Лондоне и заняться политикой.
Обе приятельницы очень гордились Томом. Обсудив это сообщение, они пришли к выводу, что со временем их Том обязательно станет министром, возможно, даже главой правительства. Единственным разочарованием была невозможность видеть его так часто, как хотелось бы. Зато у них будет возможность читать о нем в журналах, принимать его и его друзей, когда им захочется развлечься на природе, и, конечно, навещать его в Лондоне. Безусловно положительным моментом в решении Тома было то, что Летти теперь не нужно будет думать о замужестве. Ежегодный доход в десять тысяч фунтов, завещанный ей отцом, не давал возможности помышлять о собственном подобающем ее положению доме, а мысль, что ей придется жить в одном доме с Томом и его женой – когда-нибудь ведь он должен будет жениться – пугала ее. Теперь же она останется хозяйкой Лорел-холла на долгое время, возможно, навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});