- Ничтожный раб Пот-тер не знает слова «маг», но он волшебник и знает «Авада кедавра», «Крусио» и «Империо», ещё «Вингардиум левиоса», хотя…
- Да-а, прекрасный «Набор молодого волшебника»… А «маг» и есть тоже самое, что «волшебник».
Вы мне ещё многое должны будете рассказать о своём прозябании в роли раба х`васынскх`, но всё потом, позже, сейчас я должен заняться своим братом.
Так что помолчите и, да, прикройтесь хотя бы шкурой, вы же голый. А мне вовсе неохота смотреть на ваш…
- Моя набедренная повязка! Я потерял её!
- Заткнитесь, Поттер, вы мне мешаете.
Вроде-как про-х`э-с-со-р С-нэй-пх`, склонился над братом, вовсе не похожим на него самого - по виду более молодой мужчина был схож с Истинными Людьми, только красивее, с более правильными и мягкими чертами лица, но и у него был настоящий рим-ла-нх`ын-ин-с-кий нос - большой, мясистый, в чём-то схожий с носом благородного хозяина, но грубее на вид. Раненый, несмотря на большую привлекательность, чем у благородного хозяина, словно ёрш на суше, топорщащего иголки, почему-то не понравился Гарри.
Поттер залез под шкуру и хотел было забыться сном после всего происшедшего, но его пустой желудок недовольно заурчал, а раненый мужчина вдруг протяжно застонал на том самом, непонятном Гарри языке:
- Се-э-ве-э-р-у-у-с-с… Я умира-а-ю-у?
- Квотриус, успокойся, возлюбленный мой, ты просто ранен, кровь я мгновенно остановил, но рана, видимо, задела лёгкое, поэтому не говори пока. Тебе это вредно весьма, покуда не придёт врачеватель и не выяснит, насколько тяжко ранен ты.
Скажи только, среди солдат есть врач?
- Есть… Всадник Формеус… Верокций Коре… Корегиус… Он прек-рас-но… о-о… врачует раны.
- Хорошо, я сейчас пойду и разыщу его. Побудь пока один.
Да, у нас гость - новый «раб», каким он хочет предстать передо мною, Гарольд Цеймс Поттер, но он не причинит тебе неудобства - он спит под шкурой.
- По-дож-ди, Се-ве-ру-ус-с. Поцелуй ме-ня, - еле выговорил Квотриус.
И Гарри, как и всякий любопытный раб, которого ещё не прибили мечом плашмя по голове, подсматривающий за мужчинами из-под овчины, увидел, как этот изящный старший мужчина склонился над младшим, хотя разница в возрасте была невелика - оба были почти стариками - и поцеловал раненого страстно, сильно, застонав еле слышно.
- Значит, это рим-ла-нх`ын-ни-н-с-кие законы позволяют братьям… так целоваться, словно они любовники, мужеложцы, - подумал он.
Ему стало вдруг жарко неизвестно отчего и неприятно, словно он подсмотрел что-то запретное, неведомое доселе.
- А вдруг мой хозяин и вправду мужеложец и изнасилует меня? Но нет, я же маленький да и некрасив по сравнению с его братом. Но если его брат умрёт, он примется за меня.
Да с чего я взял, что они мужеложцы? Они же братья, им позволено целоваться. Может, у рим-ла-нх`ын-ин-н-с-ких людей так положено по-братски целоваться, а вовсе не как Истинные Люди целуются?- успокаивал себя Гарри. - И вообще, полезет ко мне, убью и его, как Вол-де-мортх`э. Получилась же у меня «Авада кедавра»!.
Правда, странная, Вол-де-мортх` почему-то загорелся зелёным пламенем, а не умер сразу, а как же он кричал! Наверное, страшную муку, вроде «Крусио» наслал я на него вместе с «Авада кедавра».
И ещё мой благородный хозяин вмешался, да так, что и меня обволокло чем-то злым, чёрным, и от горящего Вол-де-мортх`э не осталось и пепла. Он попросту исчез.
А как же его душа? Исчезла ли она, ведь я убил её по частям ещё в… том вре-мя. Неужели мой добрый друг Тох`ым всё время был без души? Не верю - тогда бы он не защищал меня и не помогал всячески, взваливая на свои щуплые плечи и часть моей работы.
Работы… Неавистной работы почти без кормёжки…
Как бы я хотел, чтобы Х`ынгу помер, и Рангы, только Вудрэ и остальные рабы пусть остались бы живы.
Если мой новый благородный хозяин захочет выслушать меня, я расскажу, где х`нарых` Х`ынгу. Тогда на-х`э-м-ники смогли бы уничтожить моих бывших злых хозяев, а остальных сделать рабами и рабынями своими. Они ведь даже глупых женщин берут себе в работницы, а скорее, для развлечения.
Интересно, у на-х`э-м-ни-ков есть жёны или они пользуются только захваченными в плен женщинами, делая им детей?
Пресветлая Моргана! Как же жрать охота! А благородный хозяин ушёл куда-то и долго не возвращается.
…А откуда он знает язык Истинных Людей? Наверное, он толмач. Такие редко встречаются среди рим-ла-нх`ын-ни-нов, наверное. Ведь они по рождению своему - благородные хозяева, а не по принуждению, как Истинные Люди.
Но при этом благородный хозяин и тот-котрый-второй-палец - и воины отменные, а оружие у моего благородного хозяина и вправду странное и сражается он с волшебством неведомым, без волшебной палочки потому, что он, как и брат его - волшебник, «маг», то есть колдун. Нет, не так.
Вернее,что Тох`ым же говорил о волшебстве - не том же самом, что колдовство.
Ой, опять запутался.
Но если благородный хозяин - волшебник, как же он развеял тело Вол-де-мортх`э голыми руками, вернее, только словами неведомыми? Значит, он может колдовать, тьфу, волхвовать без волшебной палочки, одними словами. О, тогда он - величайший из великих волшебник! Больше, чем этот странный брат его, сражавшийся с палочкой волшебной, в левой - вот странный - руке зажатой. Ах, да, ему же надо было убивать правой рукой и коротким, невиданным мечом, которым убивали половина на-х`э-м-ни-ков. У остальных были такие большущие мечи, что они рубили ими всех без разбора - и баб, и тех-кто-не-умер-вовремя, и воинов, и детей малых. Я ведь всё видел… Ой, жрать как охота…
Наколдовал бы мне благородный хозяин - волшебник, «маг», немного жратвы! Вкусного овса…
…Северус не знал названного Квотриусом всадника в лицо и не ведал, в каком шатре он спит, а потому отправился к Малефицию - всё-таки его любимый сын почти что при смерти. Значит, должен, чем сможет, помочь.
Дозорные, охраняющие шатёр военачальника, были пьяны в стельку и сидели на земле, привалившись спинами друг к другу, таким своеобразным способом перекрывая вход.
Снейп успел одеть поверх брюк только рубашку, так торопился побыстрее найти врачевателя, дабы тот зашил рану Квотриуса и нашёл бы, задела ли она лёгкое. Хотя с проткнутым лёгким Квотриусу вряд ли было бы до поцелуев. Северус надеялся на лучший исход. Спьяну солдаты не узнали наследника Снепиуса Северуса Малефиция, а потому начали шебуршать и устроили небольшое представление, тщетно пытаясь встать на ноги. Но Северусу было не до цирка, поэтому он просто приставил рапиру к горлу одного из них, и вход тут же, словно по мановению волшебной палочки, хоть Снейп и не прибегал к Imperio, словно по волшебству, освободился.