Читать интересную книгу Пламя над Англией - Альфред Мейсон

— Славный парень, не так ли, сэр Френсис? — сказала королева, удовлетворенно вздохнув. — Сколько же тебе лет, малыш Робин?

— Четырнадцать, ваше величество. — И он поспешно добавил: — Но в следующем месяце мне исполнится пятнадцать.

— О Боже, ты уже почти мужчина! — воскликнула Елизавета. — А куда ты отправишься после Итона?

— В Оксфорд12.

Возможно, за сегодняшний день Елизавета устала от науки, а быть может, она видела в Робине пажа, который бы украсил ее приемный зал. Ей нравились юноши такого типа. Вьющиеся каштановые волосы, широко посаженные карие глаза, красивой формы нос, упрямый подбородок, длинные худые руки и ноги, лицо слегка женственное, но не обнаруживающее слабости… Такие люди живут мечтами, но обладают достаточной силой духа, чтобы воплотить их в жизнь. Конечно, парень несколько щеголеват в его прекрасном камзоле и штанах, расшитых золотом, чулках из белого шелка, свисающем с плеч плаще из голубого бархата и алой плоской шапочке, которую он держал в руке. Глядя на него, Елизавета, безусловно, думала, что он стал бы заметной фигурой в Уайтхолле13.

— Оксфорд! — произнесла она с легкой гримасой. — Тратить зрение на книги!

— Нет, ваше величество, я надеюсь потратить его на шпагу и использовать ее на вашей службе.

— Ну еще бы! — сухо откликнулась королева. — Ты завоюешь всю землю и вручишь ее в качестве рождественского подарка бедной женщине, которая желает только жить в мире и дружбе с ее соседями. Уж лучше ты, как школяры в холле, написал бы для меня оду, умоляя выйти замуж и иметь кучу детей.

— Ваше величество! — воскликнул Робин, откинув голову. — Если бы я был взрослым и принцем вдобавок, то написал бы оду, в которой превзошел бы всех школяров, вместе взятых!

Неужели это он, Робин Обри, так смело, свободно и радостно обменивался любезностями с самой королевой Англии? И при этом слова сами собой слетали с его губ! Он пребывал в состоянии такого напряжения, когда человек словно раздваивается: одна его половина говорит и действует, а другая стоит рядом, критикуя или одобряя каждые слово и жест. Как же воспримет ее величество такую смелость? Не преподаст ли она ему такой же урок, как мистеру Хорьку? Робин затаил дыхание, но ее величество громко расхохоталась и потрепала его по плечу.

— Льстец! — с явным удовольствием заметила она. — Мсье д'Алансон14 имеет соперника — ему следует остерегаться. — В этот момент ее взгляд упал на злополучный бант, висящий на рукаве. Уже не раз она оборачивала жизненные неприятности себе на пользу в великих делах — пусть же одна из них послужит ей в малом.

— Малыш Робин, если ты устанешь от Оксфорда и от тамошних занятий фехтованием, принеси этот бант ко мне в Уайтхолл, и я постараюсь найти для тебя местечко.

Робин с почтением взял бант и поцеловал руку, вручившую его ему.

— Вставай, парень, а не то, ей-богу, у тебя заболят колени от стояния на камнях. Проводи меня к карете.

Елизавета простилась с ректором и старшим наставником и поднялась в карету вместе с придворными дамами.

— Да благословит тебя Господь, малыш Робин! — крикнула она, помахав мальчику рукой, в то время как карета, сопровождаемая приветственными криками, покатилась вверх на холм, в сторону Виндзорского замка15. Перебросившись со своим «Мавром» двумя-тремя словами о Робине, она забыла о нем на многие дни. А между тем королева оставила мальчика в полном смятении и с чувством стыда при мысли, что цель, которой он намеревался посвятить жизнь, стала внезапно бесплотной, словно тень.

В 1581 году Елизавете было сорок семь лет, и, прожив жизнь, полную волнений и опасностей, от которых было немудрено преждевременно состариться, она тем не менее выглядела молодой и сильной, не став ни полной, ни худощавой. Истинная принцесса с головы до пят, Елизавета была в большей степени англичанкой, нежели думала сама, — англичанкой наших дней с ее отвращением к жестокости, неспособностью таить злобу против старых врагов, уверенностью, что бедность нуждается в более эффективной помощи, чем пустые утешительные слова. У нее было достаточно врагов, даже среди тех, кто притворялся ей преданным. Но для честной молодежи она служила образцом. Неудивительно, что мысли Робина тянулись к королеве, как к магниту. Служба ей была для него песней, а смерть за нее — дверью в рай.

— Что она сказала?

— Что ты ответил?

— Ты будешь завтра при дворе?

— Ну да, а не следующий день очутишься в Тауэре!16

Робин очутился в центре группы товарищей. Дружеские и завистливые вопросы сыпались на него дождем. Счистив пыль с колен, он нахлобучил алую шапочку на густые каштановые волосы.

— У нас была личная беседа, — ответил Робин, улыбаясь и напуская на себя величавое спокойствие. Однако, оглядевшись вокруг, он перестал улыбаться, и на его лице мелькнула тень.

— Где Хамфри? — спросил он.

Но Хамфри Бэннет и Хорек, он же мистер Чарлз Стаффорд из колледжа Иисуса в Кембридже17, ускользнули в свой дом на краю деревни.

Робина это немого огорчило. Из-за него его друг был болезненно унижен перед лицом других учеников.

«Помирюсь с Хамфри за ужином, — подумал он, — хотя в присутствии мистера Стаффорда это будет не так уж просто».

Тем временем ему предстояло выдержать битву с самим собой — пусть небольшую, но более серьезную, чем те, которые случались до сегодняшнего дня. Робин должен был одержать в ней победу, прежде чем он займет место за столом во время вечернего ужина.

Глава 2. Репетиция

Хамфри был единственным сыном овдовевшего сэра Роберта Бэннета, ведущего богатую и великолепную жизнь в Хилбери-Мелкум — большом доме на полпути между Дорчестером18 и Уоремом19 и немного севернее обоих упомянутых городов. Он происходил из древней католической семьи, но в те годы испытывал из-за этого сравнительно малые неудобства. Трудности были еще впереди. Пока же разумная женщина, сидящая на английском престоле, глядя на Европу, раздираемую войнами, твердо решила, что в ее королевстве религия не станет разделяющей линией в политике.

Дом Робина — Эбботс-Гэп — находился менее чем в двух милях от Хилбери-Мелкум, и хотя он воспитывался в протестантской вере, его дяде и опекуну, занятому собственными делами на севере графства, так же как и сэру Роберту Бэннету, казалось вполне удовлетворительным, чтобы у мальчиков в Итоне был общий наставник. Этим наставником стал Чарлз Стаффорд, секретарь сэра Роберта Бэннета. Его предложил сэр Роберт, и добрый дядюшка на другом конце графства согласился с выбором, избавлявшим его от лишних хлопот.