Читать интересную книгу Цементная блондинка (Право на выстрел) - Майкл Коннелли

— Гарри, что там происходит? — спросил Паундс.

— Все как обычно. Ждем. Теперь, когда отобраны присяжные, адвокаты беседуют с судьей на тему, кому выступать первым. Белк сказал, что мне при этом присутствовать необязательно, вот я и болтаюсь вокруг.

Босх взглянул на часы. Было десять минут двенадцатого.

— Скоро объявят перерыв на обед, — сказал он.

— Хорошо. Ты мне нужен.

Босх ничего не ответил. Паундс обещал освободить его от всех дел на время судебного процесса, который продлится неделю, максимум — две. У Паундса не было выбора, кроме как дать такое обещание: он понимал, что Босх не может ловить убийц и одновременно четыре дня в неделю сшиваться в федеральном суде.

— Что стряслось? Я думал, что буду свободен на время суда.

— Так оно и есть. Но у нас возникли проблемы. Это касается и тебя.

Босх заколебался. Так всегда, когда имеешь дело с Паундсом. Гарри был готов поверить скорее уличному ворюге, нежели собственному начальнику. У того всегда находились аргументы — как высказанные, так и невысказанные. Похоже, сейчас лейтенант исполнял свой обычный танец: говорил обтекаемыми фразами, пытаясь подцепить Босха на крючок.

— Проблемы? — спросил наконец Босх. Хорошая, ни к чему не обязывающая реплика.

— Я полагаю, ты читал сегодняшнюю газету? Статью в «Таймс» относительно твоего дела?

— Да, как раз сейчас этим занимался.

— Короче говоря, мы получили еще одно послание.

— Послание? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что кто-то подбросил в приемной записку, адресованную тебе. И черт бы меня побрал, если она не похожа на те записки, которые ты получал раньше от Кукольника.

Босх мог поклясться, что, сообщая это, Паундс получал удовольствие.

— Если она адресована мне, как ты можешь знать ее содержание?

— Она была не запечатана. Без конверта. Просто свернутая страничка. Кто-то оставил ее на конторке в приемной. И, как ты сам можешь догадаться, ее там прочитали.

— Что там сказано?

— Вряд ли тебе это понравится, Гарри. Момент для тебя, конечно, самый хреновый, но в записке в общем говорится, что ты наткнулся не на того, кого искал. Что Кукольник все еще жив. Автор записки утверждает, что он и есть настоящий Кукольник и что трупов станет больше. Короче, он говорит, что ты не того кокнул.

— Дерьмо все это! Письма Кукольника хранились в книге на полке. Кто угодно мог взять их, подделаться под его стиль и накатать такую записку. Ты...

— Ты что, идиотом меня считаешь, Босх? Я понимаю, что написать такое мог кто угодно. Но для того, чтобы доказать справедливость своих слов, он приложил к записке еще и «карту острова сокровищ». Думаю, ты именно так и назвал бы это. Указание, где находится тело еще одной жертвы.

На телефонной линии воцарилась долгая тишина:

Босх думал, а Паундс молчал.

— Ну, и что дальше?

— А дальше я послал Эдгара на указанное место — сегодня утром. Ты помнишь заведение Бинга на Западной улице?

— Бинга? Да, южнее Бульвара. Бинг... Бильярдная. Разве она не сгорела в прошлом году во время беспорядков?

— Точно, — подтвердил Паундс. — Сгорела дотла. Ее разграбили и спалили. Остался только плиточный пол да три стены. Городские власти приказали их снести, но владелец пока не чешется. Короче говоря, в записке было указано именно это место. Он написал, что жертва похоронена под плитами пола. Эдгар отправился туда с людьми: отбойщиками, рабочими...

Паундс буквально смаковал каждое свое слово. «Ну что за жопа!» — подумал Босх. На этот раз Паундс молчал еще дольше. Когда молчание затянулось настолько, что стало уже нервировать обоих, он наконец вновь заговорил:

— Он нашел тело. Точно, как было сказано в записке. В полу. Зацементированное. Он нашел тело. Потому-то...

— Сколько оно там пролежало?

— Пока не знаю. Потому и звоню. Мне нужно, чтобы ты съездил туда во время обеденного перерыва и посмотрел: может, тебе удастся что-то раскопать. Ну, сам понимаешь: действительно ли это жертва Кукольника, или нас принялся дурачить еще какой-то чокнутый. Ты же в этом деле специалист. Смотайся туда, когда судья объявит перерыв. Встретимся на месте. А в суд вернешься как раз к началу слушаний.

Босх не мог выговорить ни слова. Он снова почувствовал потребность закурить. Он пытался хоть как-то разобраться в том, что услышал от Паундса. На сегодняшний день Кукольник — Норман Черч — был мертв вот уже четыре года. Ошибки тут быть не могло. Босх понял это еще той ночью, которая вымотала ему все кишки. Кукольником был именно Черч.

— Стало быть, записка просто появилась на столе в приемной?

— Дежурный сержант нашел ее на конторке около четырех часов назад. Никто не заметил, кто ее оставил. Ты знаешь, по утрам там толчется куча народа. Кроме того, в это время у нас меняются дежурные. Я велел Михэну поговорить с ними, но ни одна живая душа ничего особенного не заметила, пока не нашли записку.

— Черт! Прочти мне ее.

— Не могу. Она — в отделе научной экспертизы. Не думаю, что они там что-нибудь найдут, но надо выполнить все положенные процедуры. Я сделаю копию и привезу ее с собой на место преступления, о'кей?

Босх промолчал.

— Знаю, о чем ты думаешь, — сказал Паундс. — Но давай-ка придержим лошадей, покуда не разберемся, что к чему. Пока что не о чем волноваться. А вдруг всю эту херню заварила та адвокатша — Чэндлер? С нее станется! Это та еще штучка, что угодно сделает, чтобы повесить у себя в гостиной еще один скальп полицейского из нашего управления. Очень любит, когда про нее в газетах пишут.

— А что журналисты? Еще не пронюхали?

— Было несколько звонков с вопросами, что за тело там нашли. У них, наверное, в патологоанатомии какой-то стукач завелся. Но мы ничего не сказали. И в любом случае никто ничего не знает ни о записке, ни о том, что это как-то связано с Кукольником. Знают только, что нашли тело. А вообще, по-моему, забавно: тело нашли под полом бильярдной, сожженной во время беспорядков. Как бы то ни было, до поры до времени следует помалкивать, что это каким-то образом может быть связано с Кукольником. Если, конечно, тот, кто написал записку, не отправил точно такую же журналистам. В таком случае, мы узнаем о том еще до вечера.

— Как он сумел похоронить ее под плиточным полом бильярдной?

— Бильярдная занимала не все здание. Сзади находились складские помещения. До Бинга все принадлежало какой-то мастерской. А когда Бинг арендовал переднюю часть, они сняли задние помещения под склад. Все это Эдгар выяснил, притащив туда владельца здания. Убийца, видно, попал в одну из комнат, вскрыл пол и положил туда труп девчонки. В любом случае, во время беспорядков все сгорело. Но плиты от огня не пострадали. И тело бедной девочки все это время находилось там. Эдгар говорит, оно похоже на мумию.

Босх увидел, как открылась дверь зала заседаний номер четыре и оттуда вышли члены семьи Черч в сопровождении своего адвоката. Наступил обеденный перерыв. Дебора Черч и две ее дочери-подростки даже не взглянули в его сторону. Однако Хани Чэндлер, известная большинству копов и служащих федерального суда как Чэндлер Денежка, проходя мимо Босха, посмотрела на него глазами убийцы. Они темнели на се загорелом лице с выступающими скулами, словно кусочки сгоревшего красного дерева. Это была привлекательная женщина с мягкими золотыми волосами. Фигура ее была скрыта складками синего костюма. Босх почувствовал, как его буквально захлестнуло волной враждебности, исходившей от этой группы женщин.

— Босх, куда ты подевался? — спросил Паундс.

— Никуда. Похоже, только что начался обеденный перерыв.

— Отлично. В таком случае отправляйся куда я сказал, там и встретимся. Надеюсь, это всего лишь проделки очередного психа. Для тебя это было бы самым лучшим вариантом.

— Точно.

Босх уже собрался повесить трубку, как услышал, что Паундс что-то говорит, и вновь поднес ее к уху.

— И вот еще что. Если там появятся журналисты, оставь их мне. Как бы все ни обернулось, формально ты должен быть в стороне от этого — хотя бы в связи с судебным процессом. Мы тебя привлекаем только в качестве эксперта, так сказать.

— Хорошо.

— Увидимся на месте.

Глава 2

Направившись из центра по Уилшир, Босх проехал мимо того, что осталось от парка Макартур, и срезал путь через Третью авеню. Когда Западная улица повернула на север, он увидел скопление патрульных машин и автомобилей полицейского управления, желтые полицейские ленты, огородившие место преступления, и машины коронерской службы. Вдалеке, на севере, едва различимые из-за смога, виднелись огромные буквы: ГОЛЛИВУД.

Заведение Бинга представляло собой три почерневшие стены, между которыми валялись груды обгоревших обломков. Крыши не было, но полицейские натянули синий пластиковый тент, прикрепив его к задней стене и проволочной решетке, обозначавшей границы частной собственности. Босх знал, что сделано это было вовсе не потому, что его коллегам понадобилась тень. Вытянув шею, он посмотрел вверх сквозь лобовое стекло. Так и есть: вон они кружат в небе — городские стервятники. Вертолеты журналистов.