все срасталось в единый, коллективный монолог.
Съехать без потери выплаченного за три месяца вперед депозита было невозможно. Это Сережа понял. Жаловаться можно только на себя — это он тоже уяснил. На него уже есть жалобы от соседей и два заявления участковому. А не вынес ли он мебель из хозяйской комнаты?
Сережа пошел до конца. Он сказал всем теткам сразу, что вызовет полицию, напишет куда надо и просто будет сидеть перед их офисом отгоняя клиентов. Угрозы подействовали. Ему выдали листок с адресом, по которому проживает хозяин квартиры и напутствие, что только хозяин может лично расторгнуть договор аренды, а уж если тот согласится, то тогда, конечно, милости просим за депозитом.
Сережа листок взял, попрощался со всеми тетками разом и удалился, унося с собой тяжелый приторный запах, которым навечно пропиталась его одежда.
***
Воздух обжигал горло при вдохе, так было холодно.
Барак, покосившийся и размытый в наступающих сумерках, чернел у самого края трассы. По трассе монотонно ползла пробка. Высокий длинномер стоял почти вровень с крышей барака.
Сережа толкнул заиндевевшую дверь, обшитую грязным дерматином и, поскрипев скособоченными ступенями, поднялся на второй, последний этаж. На полу валялись окурки. В длинном коридоре воровато мелькнула чья-то тень. Мелькнула и растворилась в полумраке. Мальчик лет четырех выглянул из-за угла. Сережа приветливо махнул ему рукой. Под носом у мальчика блестели полоски соплей. Мальчик мазанул рукой по лицу и помахал Сереже в ответ.
Сережа стоял у нужной двери. Судя по зазору, дверь была не заперта и вместо того, чтобы вежливо постучать, Сережа толкнул ее ладонью. Дверь поддалась.
В углу высоченный шкаф, рядом стол, накрытый газетой и заставленный банками, пластиковой посудой, бутылками, разваливающийся стул напротив, на полу полосатый матрас со смятым комом белья. Вязкая, вечерняя темнота надавила вдруг на стекла огромного окна. Створки, скрипнув, дернулись, но удержались на месте. Вместе с навалившейся темнотой пришел стук.
Тук. Тук. Такой же, как и съемной квартире. Тук. В комнате стало душно и холодно. Тук.
На негнущихся ногах Сережа подошел к шкафу и распахнул створки.
Он все разглядел в темноте. Грязные пятки раскачивающегося покойника. Пятки ударились о стенку шкафа. Тук.
Потом еще и еще.
Тук. Тук. Тук.