знанием и внимательностью, быть свободным от желаний и недовольства в отношении мира. Настойчивость подразумевает уравновешенное и непрерывное приложение усилий. Однако настойчивость (ardency) также предполагает теплоту чувств, страстный и горячий энтузиазм или преданность, поскольку мы осознаём ценность и значимость определённых вещей. Когда Будда говорит, что бхиккху (любой, кто следует по этому пути) сохраняет настойчивость, он побуждает нас постоянно и упорно проявлять бдительность в отношении своих действий.
Великий китайский чань-буддийский мастер Сюй Юнь достиг просветления в возрасте пятидесяти шести лет и затем обучал других людей ещё на протяжении шестидесяти четырёх лет. Он умер, когда ему было сто девятнадцать лет. Этот мастер называл качество настойчивости «терпеливым умом». Это то, что поддерживает и подпитывает нас в любое время, – независимо от того, удачно или неудачно продвигается практика.
Духовная настойчивость – это источник, питающий мужество. Она даёт нам силы двигаться дальше, невзирая на все трудности путешествия. Вопрос состоит в том, как практиковать и развивать настойчивость, чтобы она превратилась в могущественную движущую силу нашей жизни.
Размышляйте о бесценности Дхармы
Развить настойчивость можно с помощью размышления о цели нашей практики, если осознавать, что Дхарма – это бесценный бриллиант. Дхарма, которую верным образом понимают, – источник всякого счастья. Аджан Ман, один из самых известных учителей медитации в Тайской лесной традиции, напоминает нам, что понимание Дхармы – то же, что понимание ума, и пробуждение состоит в осознании глубочайших истин ума.
Другой способ обнаружить в себе качество настойчивости – размышлять о том, насколько редко в своей жизни мы соприкасаемся с учениями, которые освобождают сердце и ум. Дилго Кхьенце Ринпоче, один из великих учителей тибетской традиции дзогчен прошлого века, напоминает нам об этом:
Задайте себе вопрос: «Сколько людей, из нескольких миллиардов, обитающих на нашей планете, имеют представление о том, насколько редко рождение в человеческом облике?». Многие ли из тех, кто понимает ценность рождения человеком, когда-либо задумывались о том, чтобы использовать этот шанс и практиковать Дхарму? Многие ли из тех, кто задумывается о практике, действительно к ней приступают? Многие ли из тех, кто приступает к практике, продолжают её? <…> Когда вы поймёте, какие уникальные возможности может таить в себе человеческая жизнь, вы, без сомнения, станете направлять все свои силы на то, чтобы наполнить её подлинным смыслом посредством практики Дхармы [2].
Такие размышления пробуждают в человеке глубочайшее уважение по отношению к Дхарме, другим практикующим и самому себе. Это уважение затем ведёт к обретению бдительности и заинтересованности в каждом моменте жизни.
Размышляйте о непостоянстве
Мы также можем усилить качество настойчивости с помощью размышлений о преходящей природе всех явлений. Взгляните на явления, к которым мы привязываемся, будь то люди, вещи, чувства или телесные состояния. Ничто из того, чем мы обладаем, ни один человек, ни одно состояние ума не остаются неизменными. Ничто не может избежать универсального процесса рождения, роста, увядания и смерти.
Когда мы не обладаем глубоким пониманием истины непостоянства, мы посвящаем себя, свою жизнь и даже медитативную практику поиску и стремлению к другим людям, вещам или переживаниям. Мы попадаемся в ловушку видимостей сансары, круговорота рождения и смерти, и в этом процессе у нас закрепляется чувство отдельной самости. Здесь не найти покоя.
Далее мы приводим отрывок из «Жизни Шабкара», книги наставлений, написанной в XVIII в. странствующим тибетским йогом; эти слова являются впечатляющим подтверждением истины непостоянства и изменчивости:
Однажды я отправился прогуляться на луг, усеянный цветами. <…> Я пел и пребывал в состоянии сознания, открывающем абсолютную истину, и тут заметил среди изобилия цветов, расстилающихся передо мной, один цветок, что легко покачивался на длинном стебле и источал сладостный аромат. Он покачивался из стороны в сторону, и я услыхал в шелесте его лепестков такую песню. <…>
«Послушай меня, обитатель гор: <…>
Я не хочу причинять тебе боль,
Правда же в том, что ты не сознаёшь даже
Непостоянства и смерти,
Не говоря уж об осознании пустоты.
Тех, кто осознают эти вещи,
Все явления мира учат непостоянству и смерти.
Я, цветок, теперь дам тебе, йогину,
Несколько полезных наставлений
О непостоянстве и смерти.
Цветок, рождённый на лугу,
Я наслаждаюсь совершенным счастьем,
Мои яркие лепестки полны жизни.
Окружённый жадным облаком пчёл,
Я весело танцую, легко покачиваясь на ветру.
Когда падает чистый дождь, я закрываю свои лепестки;
Когда светит солнце, я раскрываюсь, словно улыбка.
Сейчас со мной всё хорошо,
Но это продлится недолго.
Совсем недолго.
Нежданный холод иссушит мой яркий цвет
До цвета земли, пока я не увяну.
Мне неприятно думать об этом.
Ещё позже ветры —
Жестокие и безжалостные —
Истерзают меня, и я обращусь в прах…
Ты, отшельник, <…>
Такой же, как и я.
Окружённый сонмом учеников,
Облик твой благообразен,
Твоё тело из плоти и крови полно жизни,
Когда другие превозносят тебя,
Ты пританцовываешь от радости; <…>
Сейчас с тобой всё хорошо.
Но это продлится недолго.
Совсем недолго.
Болезненная старость унесёт
Твои здоровье и силу;
Волосы станут седыми,
И согнётся твоя спина…
Когда к тебе прикоснутся болезни
И смерть безжалостными руками,
Ты оставишь этот мир,
Устремившись к следующему рождению…
Ты, блуждающий по горам отшельник,
И я, рождённый в горах цветок,
Друзья. И потому
Я произношу эти добрые
Слова наставления».
Затем цветок затих и сохранял молчание. В ответ ему я запел:
«О волшебный, изысканный цветок,
Твоя речь о непостоянстве
Поистине великолепна.
Только как же нам обоим поступить?
Неужели ничего нельзя сделать?» <…>
Цветок ответил:
«…Среди всех начинаний сансары
Не найдётся и одного неизменного.
Что рождается, то умрёт;
Что объединяется, будет разделено;
Что собирается, рассеется;
Что возвысится – рухнет.
Памятуя об этом,
Я не буду привязываться
К этим пышным лугам,
Даже теперь, в полном расцвете