его к мелководью, где ступеньки должны были облегчить его вытаскивание.
Майя хотела позвать на помощь, но от мышечного перенапряжения ее дыхание сбилось, а из груди вырвался лишь болезненный хрип. Да уж, ситуация вопроса «жизнь или смерть» — это наиболее эффективный способ напомнить, что давно следовало привести себя в форму.
Тяжело дыша, Майя сконцентрировалась на том, чтобы затащить весьма внушительного мужчину в скользком облегающем комбинезоне на бортик. И когда ей удалось вытянуть большую часть его тела, она перевернула его на живот и начала давить на спину, дабы вся вода, что он наглотался, покинула легкие. Затем перевернула его на спину и, задрав свою рабочую юбку, оседлала его грудь.
Попутно вспоминая правила оказания первой помощи на воде.
«Так… качать его сердце или же искусственное дыхание рот в рот?»
Техники первой помощи пострадавшим на воде постоянно менялись, поэтому Майя решила сделать оба варианта. Применив компрессию грудной клетки, она наклонилась и прислушалась к его дыханию.
Ничего.
Она повторила прием.
Благодаря посветлевшему небу стала заметна синюшная бледность его кожи, что Майе совершенно не понравилось. Да и мужчина на ее действия никак не реагировал.
«Какого черта?!»
Она зажала пальцами его нос и, прижавшись губами к его губам, выдохнула воздух.
Грудь, на которой она сидела, расширилась.
Она на мгновение отстранилась, позволяя ему выдохнуть, а затем вновь накрыла его губы своими. И вдруг — без малейшего намека или предупреждения — оказалась перевернутой на спину. А мокрый незнакомец, накрыв ее тело собой, прижался к ней своим пахом… весьма возбужденным, надо заметить, пахом.
В полумраке Майя не могла разглядеть черты его лица, но вот светящиеся фиолетовые глаза и ослепительно белые зубы не заметить было просто невозможно. А в следующую секунду его губы обрушились на ее таким страстным поцелуем, что ее мокрое тело прострелило молнией от макушки до пят.
«О Диос!!» (прим. исп. «о боже»).
Глава 3
Лексу снилось, что он, накрыв собой пышное женское тело, от которого в крови бурлил адреналин, целует сочные сладкие губы. Однако ему хватило пары мгновений этой туманной эйфории, дабы понять, — происходящее с ним вовсе не сон.
Его очнувшийся разум требовал немедленно прервать эти страстные объятия. А вот сам Лекс жаждал продолжения. Несмотря на сильнейший шок от падения в яму с ядовитой жидкостью, он уже пришел в себя и пару мгновений удивлялся весьма неожиданной реакции на распростертое под ним женское тело.
Не было ни малейшего сомнения в том, что он сейчас испытывал.
Желание. Бушевавшее внутри, словно дикий зверь.
Возможно, какое-то время Лекс находился без сознания, но сейчас определенно ожил. Во всяком случае, одна довольно твердая мужская деталь. И все же, когда его губу внезапно укусили на удивление острые зубки, ему пришлось прервать поцелуй.
— Отстань от меня! — возмутился женский голос, который даже в раздражении звучал для его ушей нежной мелодией.
Лекс не спешил выполнять ее требование.
Ему совершенно не хотелось покидать ту мягкую гавань, к которой он так удачно пришвартовался. Но тут женщина под ним дернулась, и ее колено оказалось в опасной близости от его мужского «достоинства». Мгновенно скатившись с нее — видимо, она больше не нуждалась в его внимании, хотя на поцелуй отвечала весьма охотно, — Лекс подумал, что ему, возможно, все-таки повезло, и он не провалит эту миссию.
— Скажи, твое имя Аманда Беквит? — уточнил он.
— ¡Mierda! (прим. исп. «дерьмо») — воскликнула землянка. — Я спасла тебе жизнь, едва не померев сама, а ты, бесстыжая рожа, спрашиваешь меня про другую женщину?! Ба, не знаю, кто такая эта Аманда, но здесь ей точно не рады, — в ее словах и эмоциях было столько экспрессии, что член Лекса, не утративший первоначальной эрекции, затвердел еще больше.
Факт, который его немало удивил, ведь он мечтал о почтительной и покорной паре.
— Прости. Я плохо знаю ваши обычаи, — он ожидал, что Альфа-350 подскажет, что ему делать дальше, но тот предательски молчал.
Хотя, если хорошенько подумать, он не слышал ИИ с тех пор, как упал в воду.
Женщина, бросив на него хмурый взгляд, оторвала свое влажное «я» от земли, и Лекс, не сдержавшись, громко застонал. Нет, не из-за утраченной связи с компьютером, а потому что дерзкая землянка предстала пред ним во всей красе.
Намокшая белая ткань, облепив фигуристое тело, соблазнительно обтянула полные груди, а вызывающе торчащие соски лишь усиливали визуальный эффект.
«Клянусь всеми Лунами, ее пышные формы совершенны!»
— Почему ты стонешь? Ты ранен? Тебе нужна медицинская помощь? — если в ее словах звучало беспокойство, то тон землянки выдавал явное раздражение.
Лекс не решился сказать ей правду.
Судя по ее неоднозначной реакции на поцелуй, трудно было предположить, как она отреагирует, если он заявит, что ее тело напоминает их Лунную Богиню и ему не терпится начать поклоняться ему своим членом и языком.
— Я не могу связаться со своим компьютером.
Землянка тут же обернулась и заглянула в заполненную жидкостью прямоугольную яму, которая, несомненно, являлась ловушкой для неосторожных.
«Неплохая, однако ж, защита».
— Ты уронил туда свой ноутбук? (прим. англ. «laptop» — «lap» — колени сидящего человека, «top» — верх, «наколенник») — спросила она, надевая туфли и хватая сумочку.
— Не говори чепуху, землянка. Мои колени остались при мне. Речь идет о коммуникаторе с эсминца. Очевидно, мой наушник вырубился, когда я окунулся в эту яму с омерзительной жидкостью. Я утратил связь с компьютером своего корабля. Это полная катастрофа.
— Да ты, похоже, псих, — хихикнула она. — Знаешь, а ведь только сумасшедший станет целоваться с такой пухленькой горничной, как я. Но так как ты, по всей видимости, в порядке и уже пришел в себя, ну, насколько это для тебя реально, то пойду-ка я домой, сеньор, — фигуристая землянка повернулась, намереваясь уйти, и в тот же миг до них долетел истошный звериный лай, звуки которого в предрассветной тишине звучали весьма угрожающе.
— Подожди, — крикнул ей Лекс, но она даже ухом не повела.
Тогда он шагнул за ней и, схватив за руку, развернул к себе.
Женщина открыла рот, собираясь, видимо, возмутиться, но тут ее глаза потрясенно расширились, и она в шоке уставилась на него.
— ¡Dios mío (прим. исп. «о боже»)! Ты… ты синий! — наконец выдохнула она.
— Разумеется, синий, — нахмурился Лекс. — А каким я еще могу быть?
* * *
«Действительно, каким?.. — Майя протянула руку, чтоб размазать то, что, вероятней всего, было специальным гримом, однако цвет его бархатистой кожи ничуть не изменился, зато от соприкосновения с его гладким,