было.
«К черту совесть! Да и Аманду, к которой он прилетел, тоже к черту! Мое тело жаждет его… сейчас».
— Знаю. Но, похоже, это нужно нам обоим.
Майя хотела спросить, что он имеет в виду, но оказалась перевернутой на спину, с широко раздвинутыми ногами и горой мускулов между ними. И громко ахнула, когда к ее вмиг намокшим трусикам прижалась мощная эрекция, вызвав жар во всем теле.
Его светящиеся глаза — предположительно, признак того, что синекожий красавчик ее хочет, — смотрели на нее не мигая. Майя облизнула вмиг пересохшие губы. Ставший хищным взгляд Лекса проследил за ее язычком, а в следующую секунду он набросился на ее увлажненные губы.
Их губы и языки, как, впрочем, и сбившееся дыхание, сплелись в отчаянном порыве.
О да, им обоим хотелось большего.
Властные пальцы, лишив ее возможности возразить, сорвали с нее футболку, а вслед за этим мужские губы обхватили затвердевший сосок, окончательно лишив ее дара речи и вызвав глухой протяжный стон. Обведя языком ее горошину, Лекс втянул ее в рот и начал жадно посасывать мягкую ареолу, отчего тело Майи накрыло жаркой волной, а между бедер, похоже, скопилась приличная лужица.
Прикосновение его горячих губ к другой груди вызвало дрожь по всему телу, и Майя судорожно вцепилась в его короткие волосы. Сильные пальцы, обхватив ее полные, налитые полушария, сжали их вместе, отчего ее соски оказались рядом, что позволило Лексу щелкать по ним языком, бойко перескакивая с одной горошины на другую.
— Еще, — выдохнула Майя.
Пульсация меж ее бедер норовила, очевидно, обогнать обезумевшее сердцебиение.
Лекс слегка отстранился, и его длинные пальцы, подцепив резинку намокших трусиков, ловко стянули их вниз, позволяя прохладному воздуху щекотать ее влажные половые губы. Когда же их погладил Лекс, Майя задрожала в предвкушении.
Толстый палец, раздвинув набухшие от возбуждения складочки, решительно скользнул внутрь, и мышцы ее влагалища крепко обхватили его. Лекс, глухо застонав, проложил огненную дорожку из поцелуев вниз по ее животу, к темным завиткам в развилке бедер, и Майю захлестнуло безудержной волной наслаждения.
Все мысли — о правильном и неправильном — вмиг растаяли.
И прервать его сейчас показалось большим безумством.
Ее тело буквально горело и плавилось, чего Майя не испытывала ни с одним мужчиной, а страстное желание большего вынудило жалобно заскулить и выгнуться дугой от нетерпения.
Раздвинув ее ноги и согнув их в коленях, Лекс раскрыл ее своему жадному взору. И облизал таким собственническим взглядом, что она, заерзав от смущения, покраснела от макушки до кончиков пальцев.
— Какая ж ты красивая, — прошептал он и поднял на нее глаза, которые, казалось, стали сиять еще ярче.
Майя задрожала под их горячим, с легкой поволокой взглядом, а Лекс, лукаво усмехнувшись, склонился к ее щелочке и игриво лизнул ее. Майя вскрикнула. Его горячий язык закружил на ее клиторе, посылая волны удовольствия по всему телу, которое билось в сладком экстазе, пока Лекс тщательно вылизывал и посасывал ее драгоценную жемчужину.
— Умоляю, — выдохнула она, когда его язык скользнул в ее жаркие глубины. — Позволь мне тоже отведать твой вкус.
Лекс, прервав поклонение ее киске, взглянул, прищурившись, в ее лицо.
— Серьезно?
Майя в ответ просто кивнула.
Парень выглядел удивленным. Но правда в том, что ей хотелось этого до чертиков. Недолго думая он поднялся и улегся на спину, в то время как его налившийся силой член горделиво встал по стойке смирно.
— Покажи мне свой секс! — приказал Лекс, и она охотно подчинилась.
Обуреваемая желанием, Майя расположилась над ним.
Его руки обхватили ее бедра, и он продолжил пировать на ней, вызывая своим горячим ртом ее тихие вскрики. И наконец, приподняв бедра, ткнулся своим нефритовым жезлом ей в подбородок, напомнив о том, что она собиралась сделать.
Лизнув набухшую синюю головку, что призывно покачивалась перед ней, Майя скорее почувствовала, чем услышала приглушенный стон возле ее обласканных половых губ. Она прошлась влажным языком вдоль ствола от головки вниз, затем вернулась обратно. И заметив на кончике капельку влаги, слизнула ее и посмаковала.
Ум-м-м… сладчайший вкус, не сравнимый ни с чем, что она пробовала раньше.
Желая большего, она взяла его в рот, и бедра Лекса дернулись. Видимо, выдержка у ее синекожего любовника не настолько стальная, как он пытался показать.
Их позиция шестьдесят девять, по-французски soixante-neuf, напоминала декадентский десерт с большим количеством шоколада и глубоким насыщенным вкусом.
Обоюдные оральные ласки безумно возбуждали.
Вконец распалившись, Майя двигала головой все быстрей и быстрее, на что язык Лекса отвечал более глубокими и жаркими проникновениями в ее киску. А вот когда помимо языка в нее проникли, дабы приласкать точку G, его длинные пальцы, она, взлетев на пик блаженства, взорвалась на миллион мельчайших осколков.
Майя заорала бы в голос, если б ее рот не был занят его толстым стержнем. Зато ее соки обильно оросили его пальцы. Тело Лекса напряглось под ней, и он, выкрикнув ее имя, кончил ей в рот. О-о-о, его горячая сперма оказалась слаще всего, что она когда-либо пробовала. Проглотив все, что он даровал ей, она продолжала доить его член до тех пор, пока Лекс не взмолился хриплым от страсти голосом:
— Хватит. Я сейчас умру от наслаждения, землянка.
Майя, пытавшаяся прийти в себя после бурного оргазма, победно улыбнулась.
«Выходит, зря я думала, что земляне во всем проигрывают пришельцам».
Несмотря на только что испытанный «фейерверк», она почувствовала, что в ее венах вновь закипает кровь, стоило лишь увидеть мелькнувшую в голове эротическую картинку, как его идеальный во всех смыслах член наполняет ее все еще пульсирующую киску.
Словно прочитав ее грязные мысли, ствол Лекса дернулся, и он застонал.
«Приятно знать, что ты производишь на своего партнера не меньший эффект», — самодовольно улыбнулась она в душе… и тут вспомнила, что он принадлежит другой.
Чертыхнувшись, Майя поспешно скатилась с него.
* * *
Лекс, прищурившись, наблюдал за Майей.
Прикрыв от него свои восхитительные изгибы, она раздраженно хлопала ящиками, хотя ее лицо оставалось абсолютно бесстрастным.
«Неужели мои ласки показались ей неприятными?»
Нет, он точно знал, что ей все понравилось.
На его языке до сих пор сохранился ее вкус… равный пище богов, амброзии.
«Тогда чем она так недовольна?»
И тут ему в лицо — с кратким «одевайся» — прилетели какие-то тряпки.
Сбитый с толку ее неадекватной реакцией, хотя, по большему счету, обуревавшей его мыслью «хочу, чтоб она вернулась в постель, обнаженная», Лекс натянул на себя странную одежду, что дала ему Майя.
Давно выцветшая рубашка, едва не