В отношениях с женщинами все было иначе. Иногда он довольно беззастенчиво использовал свое богатство и знатность, чтобы заманить их в постель. Он открыл для себя, что даже ничтожный человек может легко вскружить голову женщине, если обладает порядочным состоянием. Естественно, Маркус был не слишком высокого мнения о женщинах, считая их алчными и беспринципными, готовыми продавать свое тело за наряды и побрякушки.
Но к Каталине это не относилось. Его восхищали ее отвага и чувство собственного достоинства. Она вела трудную и полную опасностей жизнь, но таков был ее выбор. Такая красивая девушка, как Каталина, легко могла найти себе богатого покровителя или состоятельного мужа. Вместо того она связала свою судьбу с повстанцами.
Маркус не был уверен, что она обрадуется, узнав, кто он на самом деле. Ему не хотелось, чтобы что-нибудь менялось в их отношениях. Сейчас она смотрела на него просто как на мужчину. И то, что она видела, явно нравилось ей. В этом Маркус ничуть не сомневался. Когда они бывали вместе, между ними словно искра пробегала – искра взаимного желания. Иногда он забывал следить за своим лицом, и тогда Каталина останавливалась посреди фразы и, не слушая его протестов, покидала комнату. Но всегда возвращалась, и он знал, что ее тянет к нему – почти так же, как его к ней.
Монотонный, наводящий тоску дождь наконец прекратился. А спустя три дня в монастырь прибыл отряд Эль Гранде. Маркус из окошка башни смотрел на разношерстную толпу всадников, одетых кто во что горазд: одни – в домотканое крестьянское платье, другие – в мундиры и башмаки, снятые с убитых французских солдат. Черные лошади выглядели свежее своих измученных седоков.
Услышав, как скрипнула дверь, он повернул голову. Каталина встала рядом с ним у окна. На ней было белое платье; распущенные черные волосы струились по плечам. В глазах поблескивали предательские слезы. Маркус тут же забыл о людях во дворе.
– Вода в реке спала, – сказала она. – Можно переправляться. Нынче ночью ты покинешь лагерь.
Чтобы не испугать ее, он лишь стиснул ее ладони и прижал их к своей груди.
– Послушай, Каталина, – горячо заговорил он. – Мы расстаемся не навсегда. Я найду способ увидеться с тобой. Ты понимаешь меня? Я разыщу тебя, даже если нам придется ждать, пока не кончится война. Даю тебе слово.
В ответ она сказала дрожащим голосом:
– Один раз, один только раз хочу почувствовать прикосновение твоих губ.
Маркус поцеловал ее нежным, невинным поцелуем, и тут, словно дикарка, она яростно укусила его за нижнюю губу. Он дернул головой, и в тот же момент Каталина ударила его по лицу.
Он не успел рассердиться, настолько поразила его ее выходка. Но тут Маркус понял, что она еще не знала мужчин, и укорил себя за то, что невольно испугал ее.
– Каталина, – сказал он, – не надо бояться меня. Я не сделаю тебе ничего дурного.
Она отступила назад, и он увидел следы крови, своей крови, на ее губах. На лестнице раздался стук башмаков, смех, и мужской голос, перекрывая другие голоса, позвал ее по имени. Даже когда она, рванув, разодрала на себе платье от подола до пояса, обнажив бедро, Маркус еще ничего не понял и стоял, не зная, что делать.
Каталина закричала что-то по-испански, и за дверью внезапно наступила тишина. Каталина выхватила кинжал, словно защищаясь, и жестко сказала:
– Эль Гранде убьет тебя, когда увидит, что ты пытался взять меня силой.
Молнией сверкнула в голове догадка. Не первый раз женщина пыталась устроить ему ловушку, но впервые это у нее получилось. Его окровавленная губа, красный след от пощечины, ее порванное платье – все явно подтверждало его вину.
Времени на объяснение не было. Едва он шагнул к ней, как дверь, загремев, распахнулась; Каталина отбросила кинжал и кинулась на грудь смуглому человеку, переступившему порог. Маркусу он показался совсем юным, моложе Каталины. Следом за ним в комнату ворвались несколько вооруженных людей и оттеснили Маркуса, прижав его к стене. В ярости оттого, что его предали, он бешено сопротивлялся, позабыв о ранах, не чувствуя боли. Трое человек повисли на нем, не давая добраться до девушки, и только приставленный к горлу нож заставил его прекратить борьбу.
Маркус не мог понять, почему она так поступила, но тут уловил в ее быстрой гортанной речи знакомое слово «Ротем», и ему все стало ясно. Каким-то образом Каталина узнала, кто он на самом деле, и тогда составила план, намереваясь осуществить его, когда брат вернется в монастырь. Он никак не мог успокоиться. Его провели, как мальчишку. Все в ее поведении было обманом. Не мужчина по имени Маркус Литтон привлекал ее, а то, чего желает всякая женщина, – богатство, положение в обществе.
Когда Каталина наконец замолчала, Эль Гранде, отстранив ее, подошел к Маркусу и, устремив на него бесстрастный взгляд черных глаз, спросил на безупречном английском:
– Так-то англичане отвечают на дружеское гостеприимство?
Маркус молчал, не сводя с Каталины сверкающих ненавистью глаз. Потом не выдержал:
– Лживая дрянь! Надо мне было воспользоваться моментом, когда ты предлагала себя. Шлюха! Puta!
Удар Эль Гранде заставил его рухнуть на колени. Сплюнув кровь, Маркус процедил сквозь стиснутые зубы:
– Все равно не женюсь на тебе. Никогда! Последовал новый удар, и Каталина закричала.
Когда Эль Гранде вновь поднял кулак, она бросилась к нему, заслонив собою Маркуса, и что-то заговорила умоляющим тоном. Она говорила долго; Эль Гранде молча слушал ее.
Наконец Эль Гранде отдал короткое приказание, и его люди рывком поставили Маркуса на ноги. Отступив на шаг, Эль Гранде окинул его оценивающим взглядом, отчего стал похож на безобидного мальчишку. Маркусу с трудом верилось, что перед ним легендарный вожак повстанцев, одно имя которого наводило ужас на врагов.
– Тебе повезло: моя сестра любит тебя, – сказал Эль Гранде. – Ты женишься на ней, senor, в противном случае твои друзья англичане заплатят за твой грех.
Маркус посмотрел в его безжалостные черные глаза и понял, что проиграл.
В тот же день, вечером, их обвенчали в разрушенной монастырской церкви; сквозь обвалившуюся крышу им сияли яркие звезды. Обряд совершили наскоро. Эль Гранде задумал проводить под покровом ночи Маркуса и его соотечественников до английских позиций, и ему не терпелось поскорей отправиться в путь. Жених и невеста держались напряженно, однако среди остальных свидетелей церемонии царило праздничное веселье. Они знали, что Каталина поймала в свои сети английского лорда, но, хотя свадьба и была скоропалительной, Хуан позаботился о том, чтобы все, в том числе и соотечественники Маркуса, поверили, что молодые люди влюблены друг в друга. Когда новобрачный поцеловал невесту, никто не заметил ненависти в его глазах и холодного блеска – в ее.