Кажется, сквозь швы отвратительного жилета всё-таки просачивались какие-то эмоции, даже если и не те, что она ожидала.
Так или иначе, но она не могла разгадать его, потому что была слишком занята, разбираясь в собственных неожиданных чувствах. Он вёл её в танце с впечатляющей уверенностью. Его движения отличались не только элегантностью, но и силой.
Он обладал харизмой.
А ещё от него приятно пахло. Очень приятно.
– Ну же, хотя бы улыбнитесь. Это пойдёт вам на пользу. Сегодня же Рождество. Радость во всём мире, украшенные залы. Мир на земле, доброжелательность к людям.
– Я не испытываю к людям ничего, кроме доброжелательности. А вот свою неприязнь я приберёг для одной конкретной леди.
Ой.
– Довольно-таки жестоко, – сказала она. – Даже для вас.
– Вы назвали бы меня жестоким?
– По отношению ко мне? Конечно. Вы никогда не упускаете возможность осудить моё поведение.
– Что ж, если вы преследовали цель нанести ответный удар, организовав моё публичное унижение, то, полагаю, вы довольны результатами.
– Признаю, ваше лицо приобрело довольно приятный оттенок красного. Однако, в мои планы не входило вас унизить.
– Не могу себе представить, чтобы у вас была другая цель.
– Конечно, не можешь, – пробурчала себе под нос Хлоя, описывая круг. Этот человек не мог вообразить ничего игривого или комичного. Как взрослый человек дошёл до такого состояния? Ведь по задумке природы когда-то же он был ребёнком. Какой бы классически прекрасной ни была его внешность, он вовсе не высечен из глыбы итальянского мрамора. Он имел счастье получить лучшее образование, которое только могло предложить английское общество джентльменам и в котором отказывало леди. Но в то же время, очевидно, никто не научил его смеяться. И это вызывало жалость.
Нет, нет. Она не станет его жалеть.
– Как будто вы не становились свидетелем моего унижения, – заметила она. – На самом деле вы не раз являлись его источником.
– И когда же?
– В июле. Вы уже забыли, как столкнули меня в пруд?
Он возразил.
– Я не толкал вас в пруд. Это был зеркальный бассейн*, и вы сами оступились.
Как он смеет указывать на правду?
– Но вы меня не поймали.
– Я находился в шести шагах от вас.
– Настоящий джентльмен совершил бы героический прыжок. Или, по крайней мере, нырнул бы, чтобы меня спасти.
– Спасти? Вода едва доходила до щиколотки. Вы не пострадали.
– Вы не могли знать этого наверняка. Не сразу. Выяснять положение дел и вытаскивать меня из воды пришлось сёстрам. А вы держались в стороне, как будто вам было всё равно.
Он насмешливо хмыкнул.
– Поверьте, мне было не всё равно. Я держался на расстоянии из соображений приличия.
– Почему неприлично протянуть руку помощи? Потому что вы - граф, а я всего лишь дочь джентльмена?
– Нет. – Он притянул её к себе. Его голос опасно понизился до рычания. – Потому что я мужчина, а вы женщина. И когда женщина в тонком летнем платье промокает насквозь в зеркальном бассейне, это равносильно тому, что она... – они закружились в финальных звуках танца, а затем остановились, – обнажена.
Он посмотрел на неё сверху вниз, всё ещё крепко держа её руку в своей. Его губы растянулись в намёке на самодовольную улыбку.
– Что ж, мисс Гарланд. Теперь ваше лицо приобрело довольно приятный оттенок красного.
Отпустив её, он поклонился. Хлоя забыла присесть в реверансе. Она лишь ошеломлённо на него смотрела. В его глазах...
Она не понимала, что именно в них было, но приличным это точно не назовёшь.
– Будьте добры, извинитесь за меня перед своими родителями, – сказал он. – Я должен идти.
– Так скоро? Вы только что приехали.
– Да. – Он поправил манжеты. – Я представлял сегодняшнее мероприятие по-другому. По всей видимости, я неправильно истолковал приглашение.
Что это значило?
Хлоя осталась посередине бального зала без ответа. Он ушёл.
Глава 2
Как досадно покинуть бал после всего лишь одного танца, ведь к этому времени только-только отогнали карету и дали лошадям отдых. Поэтому Джастину не оставалось ничего другого, кроме как ждать снаружи, пока конюхи и кучер всё подготовят, чтобы отвезти его домой. Он подумывал о прогулке пешком, но понял, что это вызовет гораздо больше пересудов.
Шеверел расхаживал взад-вперёд, а под его сапогами хрустел тонкий слой инея на подъездной аллее. При каждом движении чёртов жилет позвякивал, напоминая графу о том, что с таким же успехом он мог бы стать придворным шутом.
Каков же глупец.
Он остановился, снял перчатки и пальто, бросил их на ближайшую скамейку и принялся нервно расстегивать пуговицы злосчастного жилета. Чем скорее Джастин от него избавится, тем лучше.
К несчастью, жилет раздражал так же сильно, как и леди, которая обманом заставила графа его надеть. Пуговицы отказывались подчиниться воле Джастина. Чертова бахрома. Ради бога, бахрома. Насколько надо быть глупым, чтобы надеть эту вещь? Он терял всякую способность рационально мыслить, когда дело касалось Хлои Гарланд.
Из уст Шеверела вырвалось чудовищное ругательство.
– Лорд Шеверел? – раздался за спиной тонкий знакомый голосок.
Хлоя.
Он вновь выругался, на этот раз беззвучно, а затем обернулся.
Как такое возможно, чтобы в темноте леди выглядела ещё красивее? Вокруг ни одного горящего фонаря, который осветил бы её прелестный облик или соблазнительную фигуру. Но лунный свет превратил кожу Хлои в сверкающий серебристый атлас, и, хотя тени от фонарей скрывали её высокую причёску и утонченные черты лица, ничто не могло утаить ни огромных прекрасных глаз, ни сочных ярко-красных губ. Тех губ, что дразнили и искушали.
– Осторожнее, не порвите швы, – сказала она, взглянув на его руки, которые застыли в процессе борьбы с кисточками бахромы. – Я усердно над ними трудилась.
– Вы сами его сшили?
– Конечно. Думаю, что больше никому не под силу создать что-то столь безобразное. Вышивание несимметричных снежинок оказалось на удивление трудоёмким, а на пятую ногу северного оленя ушло много времени. Самыми сложными стали помпоны, – произнесла Хлоя, кивком указав на пушистые красные шарики на правом лацкане жилета. – Я несколько раз уколола палец.
– Хорошо, – ответил он, вновь атакуя неподдающиеся пуговицы.
– Будьте благоразумны. Это всего лишь жилет. Я не знала, что он так сильно ранит вашу гордость.
– Моя гордость не пострадала.
– Кажется, я всё же задела ваши чувства.
– Вы понятия