Читать интересную книгу Голос моей души - Ольга Куно

Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло: парень действительно не понимает, о чем я говорю. Он же не может видеть, что я смотрю сейчас на свое тело.

– Ты снова пытался ее напоить? – Я заставила себя снизойти до объяснений, борясь с высшей степенью возмущения.

– Пытался. – Узник даже и не думал отнекиваться.

– Но я же тебя просила этого не делать!

– А я ничего тебе не обещал, – спокойно ответил он.

– Слушай, тебе что, больше всех надо? – разозлилась я.

Узник передернул плечами.

– Это, знаешь ли, не то зрелище, за которым хочется наблюдать, сложа руки, – заметил он, кивая в сторону моего тела. – И потом, – в его голосе вдруг прорезались примирительные нотки, – ты же сама говорила, что не хочешь умирать. Человек не может жить без воды.

– Да не знаю я, чего хочу, – устало откликнулась я. Злость и желание препираться сразу куда-то улетучились. – Только знаю, что там, – я опять посмотрела на закованную в цепи девушку, – очень больно. Хуже, чем больно. Не знаю, как это передать.

Я замолчала, даже не пытаясь найти нужные слова.

– Прости. – Он поднял глаза к потолку, будто пытался отыскать меня взглядом. Потом опустил голову. – Сказать по правде, я здорово испугался, когда, проснувшись, позвал тебя, а ты не ответила. Думал, то ли мне все вчера примерещилось, то ли…

Он махнул рукой.

– Я гуляла, – объяснила я.

– И как там? – спросил узник подчеркнуто безразличным тоном.

– Все как обычно, – ответила я. – Сегодня облака низкие. Дождь моросит.

Он молча кивнул и опустил голову совсем низко, сосредоточенно глядя в пол. Можно было бы решить, что заключенному нет никакого дела до того, что творится снаружи. Но я видела, как окаменело его лицо.

– А вообще ты прав, – сказала я, меняя тему.

– В чем? – Узник, хмурясь, поднял голову.

– В том, что надо поддерживать себя в форме и всегда быть наготове, – пояснила я. – Кто знает? Всякое может случиться.

Он едва заметно кивнул, но, как видно, скептически отнесся к моему внезапному приливу оптимизма.

– А ты… – Он раздраженно мотнул головой. – Послушай, как мне к тебе обращаться?

Что ни говори, вопрос на засыпку…

– Я не помню своего имени. Зови меня Эрта.

– Эрта?

– Ну по-древнеэндельски это означает «свеча», – пояснила я. – А по-ателлонски «эр» – это воздух. По-моему, подходящее имя для призрака. – Я поняла, что по какой-то непонятной причине оправдываюсь, и пресекла этот процесс, спросив: – А тебя как зовут?

Узник в сомнении пожевал губами, не уверенный, стоит ли отвечать на этот вопрос.

– А, что там! – махнул рукой он, вслух отвечая собственным мыслям. – Все равно это ни для кого не секрет. Андре. Андре Дельмонде.

– Что? – изумилась я. – Ты – граф Дельмонде?

– Так… – Изогнув брови в знак заинтересованности, заключенный принялся сверлить взглядом потолок, словно пытался отыскать меня и призвать к ответу. – Выходит, с твоей памятью дело обстоит не так плохо, как ты говоришь. Что-то ты все-таки помнишь.

– Конечно, что-то я помню, – фыркнула я. – Иначе мы не смогли бы с тобой разговаривать, поскольку я бы забыла значение слов. Я ничего не помню о себе, – пояснила я затем. – А в остальном по-прежнему знаю очень даже многое. Мне не нужно рассказывать, ни где мы находимся, ни какой сейчас год. И твое имя мне тоже знакомо.

– И что же ты обо мне знаешь? – осведомился Андре.

– Немногое, – призналась я. И, задумавшись, стала перечислять: – Ты – граф, унаследовал титул довольно-таки давно, живешь далеко от столицы. Графство Дельмонде, если не ошибаюсь, лежит на самом севере Риннолии. Что еще? По возрасту тебе должно быть что-то около тридцати, но это и так видно…

– Двадцать семь, – уточнил он.

Я удивилась, поскольку по внешности дала бы ему скорее немного за тридцать. Но все люди выглядят по-разному, тем более, что те условия, в которых он оказался, понятно, не молодят.

– Ну вот, – сказала я вслух. – Да, и еще ты, кажется, являешься чьим-то опекуном.

– Антонии Сафэйра, – уточнил Андре. – Дочери покойного герцога Сафэйра. Да, знания у тебя вполне точные.

– А может быть, мы знакомы? – с внезапно проснувшейся надеждой спросила я. – Ты никогда меня раньше не видел?

– Нет, – покачал головой он.

– А ты присмотрись повнимательнее, – настаивала я. – Здесь же темно. Ну, и представь, что она… в несколько другом виде.

Андре снова покачал головой.

– Если бы мы были знакомы, я бы ее… тебя узнал. Нет, я уверен, что никогда раньше тебя не видел, – окончательно разочаровал меня он. – Но это неудивительно, я действительно живу далеко. И много лет не бывал в этих краях.

– Что, и в столицу не заглядывал?

Я знала, что тюрьма, в которой мы находимся, расположена за городской чертой, но при этом не слишком далеко от Катринга, столицы Риннолии.

– А что мне там делать? – Сокамерник как-то особенно болезненно поморщился. – Нет, я очень давно сюда не приезжал.

– А сейчас почему приехал?

Он сморщился еще сильнее.

– Спроси что-нибудь полегче. – Андре встал на ноги и прошелся по камере. В его движениях, откровенно резких, чувствовалась нервозность. – Приехал, потому что меня вызвали. Как я теперь понимаю, именно затем, чтобы отправить сюда.

– Расскажи, – предложила я. – Или не хочешь? Я пойму. Все равно не могу отплатить откровенностью за откровенность.

Едва заметное пренебрежительное пожатие плечами – дескать, с чего бы ему делать из этого секрет? Все равно хуже его положение уже не будет.

Андре сел на пол в углу камеры, подтянул ноги и запрокинул голову.

– Ты правильно сказала: не так давно я стал опекуном Антонии Сафэйра. Мое графство находится в землях герцога Сафэйра, ее отца. Мой замок и его дворец расположены недалеко друг от друга. Мы были с покойным герцогом в хороших отношениях, приятельских, чтобы не сказать больше. Наверное, в полноценную дружбу они не перерастали исключительно в силу разницы в возрасте. Он был старше меня на двенадцать лет. Это проявлялось в ряде вещей. Но мы общались много и к взаимному удовольствию. А кроме того, я хорошо ладил с его дочерью. Вообще, я не слишком умею общаться с детьми, обычно понятия не имею, как себя с ними вести. Но с Тони мне почему-то удавалось найти общий язык. К тому же она не маленький ребенок, а подросток, и весьма любознательный; с ней было интересно поговорить о разных вещах.

Он запустил руку в волосы и помолчал, думая, к чему переходить дальше.

– Когда герцог умер от тяжелой болезни, я прибыл на церемонию оглашения завещания исключительно в знак дружбы с покойным. Для меня явилось полнейшей неожиданностью, что он завещал мне опекунство над своей дочерью. Как правило, на роль опекуна назначается ближайший родственник, в данном случае это Гастон Аделяр, дядя Тони, младший брат ее покойной матери. Я же не являюсь им родственником ни с какой стороны, и при этом разница в социальном положении у нас порядочная. И тем не менее герцог распорядился так, как счел нужным, и оспаривать это его решение никто не рискнул. Так я стал опекуном девочки. Чувства испытывал, сказать по правде, весьма двойственные. Я был рад как-то отплатить герцогу за его расположение, да и помочь Тони тоже хотел. Позаботился о том, чтобы у нее были самые лучшие учителя, чтобы она ни в чем не испытывала недостатка. Но статус опекуна, признаться, успел основательно меня вымотать. На это требовалось слишком много сил. Хитрость заключается в том, что к девочке прилагается еще и герцогство. При этом мне оно, ясное дело, не принадлежит, но вот заниматься его делами должен именно я. Был должен, – мрачно поправился он. – Знаю, многие завидовали внезапно свалившемуся на меня «счастью», но в действительности везение весьма сомнительное.

– А надо было наворовать как следует, – посоветовала задним числом я. – Приложился бы основательно к герцогской казне – и сразу ощутил бы все преимущества своего положения.

– Я не имею привычки воровать, – довольно агрессивно отрезал Андре. – Я ни в чем не нуждаюсь, а если бы даже нуждался, нашел бы способ обеспечить себя законным путем.

Сомнительный повод для гордости со стороны тюремного узника. За воровство его бы наказали куда менее сурово. Но вслух я этого говорить не стала. Вместо этого заметила:

– Как я понимаю, все это – предисловие?

– Да, – подтвердил сокамерник, отрываясь от собственных мыслей. – Я пробыл опекуном Тони чуть больше года. Недавно ей исполнилось четырнадцать. А три недели спустя я получил письмо, подписанное королем.

– Самим королем? – впечатлилась я. – И что же было в этом письме?

– Меня в срочном порядке вызывали в столицу. – Андре инстинктивно сжал руки в кулаки, так что побелели костяшки пальцев. – Для обсуждения каких-то вопросов, касающихся госпожи Сафэйра и наследования герцогского титула. Я должен был прибыть к королю на аудиенцию в качестве представителя девушки.