когда он обнаружил на своём рабочем столе конверт. Электронная почта хоть и вытесняла обычную, но не заменяла полностью, поэтому бумажное письмо Куртина ничуть не удивило. Удивило его то, что адресатом был его кузен, Ал Дуглас, почему-то напомнивший о себе таким необычным способом:
Куртин!
У меня нет времени на притворные любезности, сразу к делу. Я знаю, что тебя наняли защищать Дом Нового Полудня в суде, и ты нужен мне, и всем обманутым фанатикам потому, что мы здесь невольники.
Да, мы редко виделись, но я знаю, что ты добрый и честный человек, готовый приложить усилия и спасти тех, кого здесь держат на рабских правах. У меня есть план, а у тебя есть способности и возможности. Помоги справедливости восторжествовать, и стань её проводником!
Прости за краткость – так надо.
Ал.
Куртин растерянно перечитывал это письмо снова и снова. Для него не стали открытием нелегальные методы секты, но разрушать её адвокат никогда не собирался, особенно сейчас, когда Дом может столько всего ему дать. С другой стороны, в холодном адвокате проснулось сострадание. Среди пострадавших от всепоглощающего культа теперь и его родственник, предлагающий взвалить на себя тяжёлую ношу.
Встав на распутье, Куртин ещё мог осмотреться. Оставшись на стороне Дома, у него будут слава, деньги, и вечно сверлящая совесть, не прощающая и не дающая смотреть в глаза даже собственной тётке. Но предав Дом, адвокат совершит героический поступок, пожертвовав собственным успехом в пользу общества.
Так, скрепя сердце и серьёзно подумав, он твёрдо решил пойти по пути проводника справедливости.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Июнь
Дом Нового Полудня являлся донельзя богатой организацией. Здание штаб-квартиры, филиалы в других городах и загородные общины, обязательно огороженные высоким забором и обладавшие фабриками, и это не считая всей той недвижимости, отдаваемой прихожанами в бессрочное пользование.
Даже владея этой информацией, Куртин имел очень дурное представление о лесной территории Дома. Фантазия рисовала ветхие хибары и грязь, выполнявшую роль дорог. Рисовала скот и сектантов-оборванцев, бесцельно бродящих от стены до стены, а над пейзажем деградации возвышались коптящие небо трубы фабрик.
С каждым новым посещением, он всё сильнее убеждался в своей изначальной предвзятости. Община была поделена на две половины: жилую, уставленную кирпичными домами в несколько этажей, и фабричную. Люди носили не лохмотья, не нелепые рясы, а удобную рабочую одежду, ходили по каменным тропинкам, пролегавшим через зеленеющий газон. Община была похожа на загородный посёлок со спокойной и размеренной жизнью, ведь даже местные фабрики не загрязняли окружающую среду. А в центре, на мощёной брусчаткой площади, стояло монолитное здание в несколько этажей, украшением которого были колонны, на которых реяли жёлтые знамёна секты. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – отсюда и управляется эта община.
Ал быстро развеял положительные впечатления своего кузена. В этот июньский день, двое адвокатов посещали это место уже в третий раз, и предыдущие два проходили довольно похоже: пока Рихтер узнавал об убитых от их соседей по общине, Куртин и Дуглас ворошили архивные базы данных в поисках чего-то дискредитирующего.
Однако, шансы на успех улетучивались. Документов оказалось гораздо больше, а вот полезных документов – значительно меньше. Учитывая, что делать двум адвокатом здесь больше нечего, и поводов приезжать сюда не останется, Куртин терял надежду на успех, что сказывалось на его настрое.
Рихтер находился в хорошем расположении духа, он был весел и приветливо улыбался каждому встречному, делая свой образ ещё более харизматичным. Его молодой коллега
Люди, шедшие по делам в этот полуденный час, были добродушны, со многими они уже встречались в прошлые разы. Куртину было некомфортно от ощущения
– Эй, Эд. Какие планы?
– Ничего конкретного. Я уже опросил всех, кто контактировал с убитыми, и сегодня буду их проверять. Может кто что-то вспомнил, или перепутал показания. – Он вытащил из кармана пиджака записную книжку. – А ты хочешь обратно в архив?
Куртин лениво кивнул.
– Я хочу проверить, нашёл ли он хоть что-нибудь. Ну знаешь, напоследок.
После немногословного согласия Рихтера, адвокаты вышли на центральную площадь и разошлись по своим делам в разные стороны.
***
Архив находился в центральном здании, и Куртин уже без труда ориентировался в его лабиринтах. Его не покидало ощущение опасности, отчего он шёл торопливо, но бесшумно. Ему удавалось бы и дальше скрывать своё присутствие, если бы не резко раскрывший перед ним дверь Дуглас, громко прошипевший:
– Скорее, заходи!
Адвокат подчинился без лишних мыслей. Аккуратно закрыв за собой дверь, он обратил внимание на компьютер. Всё это время они ворошили его файлы, забираясь даже в скрытые папки, но находили только техническую переписку и теологические материалы, но сейчас он был выключен.
Ал опередил немой вопрос кузена, выйдя из соседнего помещения и бросив на стол толстую папку бумаг. Он не перестал воодушевлённо шипеть, но хотя бы начал делать это тише:
– Этот компьютер соединён с общей сетью, и сюда сбрасывают файлы со всех источников в здании. Казалось бы, все секреты тоже должны быть тут, верно?
Куртин задумался.
– Вполне возможно.
– А вот и нет! Те файлы, что нужно держать в тайне, распечатывают и хоронят в соседней комнате, делая это втайне даже от меня – заместителя начальника архива.
У адвоката заблестели глаза. Он бегло просмотрел несколько листов и испытал настоящее потрясение. Приказы и контракты, подписанные лидером всей секты, переписка, и прочие компрометирующие вещи.
Ал никак не мог унять своё желание рассказать больше о своей находке.
– Им не уйти от правосудия, если ты эффектно предоставишь доказательства убийства посреди заседания. Твой напарник не придумает оправданий, а судье и присяжным, будь они хоть трижды куплены, придётся их признать!
Куртин довольно соглашался, отказываясь думать головой. План его показательного выступления строился на удаче, но до сих пор ему везло. Вера в успех затмила любые логические потуги, и адвокат со стажем даже не попытался основательно подумать о том, как это будет выглядеть в реальности.
– Процесс закончится в тот же день, и закончится н нашей победой. Суд не устоит под напором доказательств, ему придётся признать вину Дома. Я передам остальные документы обвинителю и прессе, а сам покину суд под охраной полиции. Ты укроешься в лесах буквально до вечера, и вернёшься оттуда человеком свободным и обласканным.
В тот момент, и Ал, и Куртин ощущали прилив гордости за себя, за свою смекалку и самоотверженность. Им удалось перехитрить организацию убийц, обманом подточить основу тоталитарной секты, а значит, у них было полное право помечтать о том, что случится после их окончательной победы.