любого принуждения.
Из толпы выделялся одинокий молодой человек, нервно оглядывавшийся по сторонам. Хотя он совершенно не умел быть незаметным, он умудрился организовать собственное тайное место в беседке возле самой стены. Более того, здесь, наблюдая за серостью бетона, Ал Дуглас готовил диверсию, способную развалить весь Дом. Два месяца он вёл переписку со своим кузеном, видным столичным адвокатом Эндрю Куртиным, который как раз защищал интересы Дома в суде.
Времена для секты были неудачными: на них коллективным иском навалилась группа обманутых родственников, имущество которых местные прихожане с удовольствием отдавали в Дом, обходя все законные порядки. В процессе разбирательства имущественного, совершенно случайно обнаружили трупы нескольких человек, ушедших в секту и не возвращавшихся оттуда.
Дуглас же, религиозность которого очень быстро перегорела, хотел выбраться отсюда, а в отместку за рабский труд – уничтожить это место. Это не летний лагерь, а место, где творится беззаконие, прикрываемое проповедями и различными мероприятиями. За эти два месяца, они с Куртиным раскрыли настолько тёмную сторону Дома, что волосы вставали дыбом.
Обдурить местных охранников было слишком легко, но в голову Дугласа только сейчас начали вкрадываться подозрения. Справедливо решив, что живым он будет полезнее, чем мёртвым, он решил бежать, но не отказаться от решения о спасении сектантов. План был простым: сначала отправить кузену Куртину письмо, а ночью, покинуть Дом. Завтра оно уже будет у адвоката, а тот защитит ценного кузена.
Сообщение, над которым пришлось подумать, было коротким:
Эндрю!
Дела принимают паршивый оборот: я чувствую слежку. Рисковать нельзя, поэтому я немедленно покидаю Дом. Через пару дней, когда я буду уверен, что за мной нет хвоста, мы встретимся, и там решим, что делать.
Ал.
Ограничившись столь скупым описанием, Дуглас привычным движением заклеил конверт, и в два счёта подготовил записку к отправке. Не став задерживаться в своём укромном месте, он поспешно ушёл, неловко оглядываясь по сторонам.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Апрель, 2009 год
Два месяца назад, когда Эндрю Куртин ещё не знал про злоключения своего кузена, он с удовольствием схватился за возможность поработать на Дом Нового Полудня. Тяжёлая работа не пугала его – молодой адвокат уже прославился трудолюбием, упорством, и талантом к победам в сложных делах. Зато преимуществ было невероятно много: огромный гонорар, репутация, влиятельный постоянный клиент, но сильнее всего душу грел сам факт предложения. Дом пользовался услугами самого Эдварда Рихтера, мастера своего дела, который порекомендовал нанять себе в помощь именно Куртина. Поэтому, молодой адвокат должен будет неплохо потрудиться, чтобы суметь себя зарекомендовать.
Дом Нового Полудня занимал многоэтажное здание в центре города, и был достаточно богат, чтобы содержать множество объектов по все стране. Остеклённая высотка делилась на часть религиозную, в которой проходили семинары и шли проповеди, и на часть обслуживающую, из которой управлялись огромные доходы Дома. Однако, Куртину было наплевать на иерархию и прочие любопытные подробности о своём клиенте, он стремился не забивать свою голову малополезными подробности – подход, в определённом смысле, правильный.
От подземной парковки адвокат без труда добрался до верхнего этажа, где находился офис Роджера Уэйна, руководителя организационной части Дома Нового Полудня, и ещё одного мастера своей работы. Но гораздо больше, чем директора, Куртина интересовал человек, ждавший в приёмной: неподражаемый Эдвард Рихтер. Увидев молодого коллегу, адвокат не поленился встать, отбросить газету и поздороваться. Без лишних формальностей, они начали беседу о секте, из которой Куртин получил общее представление, при этом, не узнав практически ничего.
Но один вопрос, личный и деловой одновременно, сильно интересовал Куртина:
– Зачем нужно два адвоката?
– Для солидности, надёжности, да и я один уже как-то приелся. Присяжным понравится послушать новое лицо, а у тебя достаточно навыков, чтобы с этим справиться.
Смущению от комплимента помешал секретарь, пригласивший их в кабинет, интерьер которого мог бы открыть личность своего хозяина, но не открыл. Помещение хотя и было обставлено со вкусом, но при этом являлось чересчур заурядным. Даже украшения не несли глубины интересов владельца, а просто эстетически дополняли пространство.
Ответ оказался предельно простым: Роджер Уэйн, к тому же ещё и радушный хозяин, был из тех, кто устал от собственной власти, так что в показном богатстве для него попросту не было смысла. Потому и вёл он себя по-простому, без чрезмерного самомнения, свойственного людям такой величины.
Вместо безотлагательного обсуждения рабочих вопросов, хозяин любезно пригласил гостей присесть на диван. Некоторое время они просто болтали в неформальной обстановке, отчего удивлённый такому нетипичному поведению Куртин даже смог расслабиться. Если так пойдёт и дальше, то кроме рутинной работы он приобретёт выгодную дружбу.
Наконец, Уэйн положил на столик папку с бумагами и перешёл к делу:
– Для начала, я кратко обрисую для Эндрю всю ситуацию. Уже не первый год, как с Домом судятся родственники культистов, у которых отобрали имущество, отчего пресса держит нас под колпаком уже долгое время. Это было забавно, потому что все их попытки подкопать под нас оборачивались как положительная реклама. – Голос директора резко стал серьёзным. – Шутки кончились, когда два дня назад возле местной загородной общины нашли несколько свежих трупов.
Рихтер поделился с Куртиным фотографиями из папки. Тела обнаружились в канаве, куда их случайно вынесло течение небольшой речки.
– Их не должны были найти, но нашли. В них опознали членов культа, и родственники подали иск. В общине уже проводят обыски, но они будут безрезультатны.
Рихтер, откровенно скучая, продолжил мысль Уэйна:
– Значит, поступаем как в тот раз?
Куртин, внимательно изучавший предыдущие процессы Дома, знал, что было «в тот раз». Убитого год назад культиста попросту вычеркнули, объявив давно ушедшим, а Рихтер убедил присяжных в правдоподобности такого совпадения.
Уэйн кивнул.
– Уже сделано. Все убитые официально покидали Дом на протяжении полутора месяцев, а их сожители это запросто подтвердят.
Рихтер подхватил.
– А мы с Эндрю опросим этих самых сожителей для суда. Не дело, а прогулка.
Куртин был потрясён тем, с какой лёгкостью они отыскали решение из такой сложной ситуации. Такой профессионализм и слаженность потрясали, но ни один из опытных коллег не питал энтузиазма. Для них такие решения являлись обыкновенной рутиной, которая даже не истощала разум.
И хотя это выглядело так, словно из них высосали весь жизненный энтузиазм, Куртин признавался самому себе, что хотел для себя того же.
***
Судьба решила сыграть над молодым адвокатом злую шутку. Утром следующего дня, Куртин вернулся в свою контору счастливейшим человеком. Карьера, признание и огромный гонорар – мог ли он мечтать о чём-то большем?
Фантазии об успехе сопровождали его всю дорогу, и рассеялись лишь