Дело кончилось тем, что я предпринял годичное путешествие, в котором попытался изучить механизмы работы рынка современного искусства; провел много времени в Лондоне и Нью-Йорке, общался с действующими и бывшими дилерами и работниками аукционных домов, художниками и коллекционерами. За этот год произведения 131 современного художника получили на аукционах рекордные цены; за шесть месяцев четыре картины были проданы за сто с лишним миллионов долларов каждая. В этой книге я попытался рассмотреть экономику и психологию самого искусства, рассказать о дилерах и об аукционах. В ней исследуются деньги, жажда наживы и стремление к величию через обладание — все это важные составляющие мира современного искусства.
Брендинг и неуверенность
Что такое «Кристи»? Это такой бренд в рисовании!
Ответ семилетнего Жакоба, процитированный в книге Жюдит Бенаму-Юэ «Ценность искусства»
Современное искусство — всего лишь средство терроризировать самих себя.
Трейси Эмин, художница
Первое большое озарение от моих встреч п мире искусства пришло от Говарда Рутковски, бывшего работника «Сотби», а теперь одного из директоров аукционной компании «Бонамс» в Лондоне. «Нельзя недооценивать того факта, что покупатели чувствуют себя в отношении современного искусства очень неуверенно и очень нуждаются в ободрении». Это истина, которую, кажется, понимают все в этом бизнесе, но о которой никто, как правило, не говорит вслух. Неуверенность вовсе не означает, что всем без исключения покупателям не хватает способностей, чутья и вкуса. Она означает просто, что для богатых самым ценным ресурсом является время. Они не готовы потратить столько времени, сколько необходимо для повышения уровня художественного образования и преодоления собственной неуверенности. Поэтому очень часто решение о приобретении предметов современного искусства определяется не только качеством произведений искусства, но и тем, какое решение поможет свести к минимуму неуверенность клиента.
Неуверенность покупателя понятна и объяснима; в мире современного искусства даже самые фундаментальные концепции могут оказаться трудноопределимыми. Стоило мне заговорить с кем-нибудь о замысле этой книги, и я тут же слышал вопрос: «Скажите, чем определяется современное искусство?» На самом деле здесь целых два вопроса: что значит «современное» и что такое «искусство»? Первый вопрос значительно проще, но даже здесь нет полного единства мнений.
Одна из лучших книг в этой области, «Современное искусство» Брендона Тейлора, имеет подзаголовок «Искусство после 1970 года». Этим же определением пользуется «Кристи», помещая более ранние работы 1950-х и 1960-х годов в категорию «Искусство XX века». «Сотби» определяет произведения искусства, датируемые 1945—1970 годами, как «ранние современные», а после 1970 года — как просто «современные». «Старые мастера» — это уже XIX век и еще раньше. Искусство XX века вплоть до 1970 года также выделяется в отдельную категорию: сюда же относятся абстракционизм и поп-арт. Импрессионизм охватывает XIX и XX века и позиционируется на аукционах отдельно или в комбинации «импрессионизм и искусство XX века».
Еще одно определение современного искусства — «произведения живущих художников», но такое определение исключает многих покойных художников, работы которых всегда продаются как современное искусство, — это Энди Уорхол, Йозеф Бойс, Мартин Киппенбергер, Рой Лихтенштейн, Дональд Джадд, Ив Кляйн. Жан-Мишель Баскья. Еще одно определение причисляет к современным художникам родившихся после Второй мировой войны, — но это также исключает всех перечисленных, кроме Киппенбергера и Баскья.
Самое простое определение современного искусства таково: то. что продают на аукционах современного искусства крупнейшие аукционные дома. Но даже такое определение неоднозначно: «Сотби» называет свои аукционы «Современное искусство», тогда как «Кристи» определяет их тематику шире — «Послевоенное и современное искусство» — и не указывает, к какой именно категории относится каждая из предлагаемых работ. Причина проста: «Кристи» причисляет произведение к той или иной категории не столько по дате, сколько по содержанию и характеру самой работы. Так, абстрактные картины Герхарда Рихтера продаются как современное искусство, а более поздние его фотореалистичные работы предлагаются под маркой «импрессионизм и искусство XX века». Такой подход отражает представление о том, что современное искусство более передовое и «на острие прогресса», чем произведения традиционных художников.
Я пользуюсь следующим определением. Произведение современного искусства должно быть нетрадиционно и создано после 1970 года; годится также произведение, которое крупный аукционный дом предложил как «современное», или аналогичное произведение этого же художника. Описания и иллюстрации, помещенные в книге, помогут понять и почувствовать, что имеется в виду.
В этой книге я буду говорить только о двумерных работах на холсте или бумаге, а также о скульптуре. К моей теме не относятся видеоинсталляции, перформансы, фильмы или фотографии, промышленный дизайн (часы, вееры, автобусные остановки) или отделка помещений. Если вещь пахнет, если ее можно попробовать на вкус, если она движется или дышит, — может быть, это действительно произведение искусства, но в этой книге я подобные произведения рассматривать не буду. Это потому, что я их не понимаю, и еще потому, что крупные аукционные дома не продают их под маркой современного искусства, за исключением фотографий Синди Шерман и еще нескольких фотохудожников.
Даже если мы скажем, что значительную часть современного искусства составляют двумерные живописные и графические произведения, мы все равно не получим однозначного определения. В принципе живопись и рисунок определить вроде бы несложно — это результат нанесения краскоподобных материалов на плоскую поверхность. Но как быть с видеороликом? Как быть с коллажем, карикатурой или граффити? Сай Туомбли рисует карандашом; Энди Уорхол иногда рисовал мочой, Роберт Раушенберг грязью, а Крис Офили — слоновьим дерьмом. В произведениях Эллсворта Келли предметом изображения является цвет, а Дэмиен Херст льет краску на вращающееся колесо и таким образом рисует картины. Буквенные картины Кристофера Вула заключают в себе слово — так, на картине, проданной в ноябре 2005 года на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке за 1,24 миллиона долларов, пятнадцать трафаретных букв, нарисованных алкидными красками и эмалью на алюминии, образовали слово Rundogrundogrun (см. фото).
В книге присутствуют также описания и фото некоторых образцов досовременного искусства (как правило, импрессионизма и искусства XX века). Они призваны дополнительно проиллюстрировать особенности работы аукционных домов и дилеров.
Современное искусство зачастую переплетается с искусством дизайна. Например, сумочка от Луи Вюиттона — дизайнерское изделие или произведение искусства? Связей между ними множество. Бернар Арно, владелец компании «Луи Вюиттон Моэ Хеннеси» (LVMH), крупнейшего мирового производителя предметов роскоши, владеет также аукционным домом «Кристи». В центральном магазине LVMH на Елисейских Полях в Париже работает художественная галерея. Один из первых экспонатов «Культурного пространства Луи Вюиттона» — именно так называется галерея — представляет собой большие фотографии обнаженных белых и чернокожих женщин, образующих своими телами вензель LV. Еще один экспонат — видеозапись, на которой женщины изображают собой сумочки на полках магазина. Идея галереи — «омолодить при помощи искусства дизайнерскую марку «Вюиттон» и привязать бренд LV к искусству». Два крупных музея — Музей Виктории и Альберта в Лондоне и Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке — провели у себя выставки сумочек от Вюиттона, причем если лондонский музей выставлял сумочки как образцы дизайна, то нью-йоркский — как произведения искусства.
Современное искусство тесно переплетается с повседневностью, особенно в тех случаях, когда художественные способности подменяются концептуальным искусством.
В 2003 году двадцатипятилетний студент по имени Клинтон Бойсверт из Школы визуальных искусств в Нью-Йорке получил задание создать скульптуру, которая показала бы, как вызванные искусством эмоции могут повлиять на реальную жизнь. Бойсверт изготовил три дюжины черных коробок и на каждой написал по трафарету одно слово: «Страх». Не успел он спрятать последнюю из коробок на станциях нью-йоркской подземки, как был арестован полицией. Десяток станций пришлось закрыть на несколько часов, чтобы полиция собрала все скульптуры незадачливого студента. Бойсверт был осужден за то, что по неосторожности подверг опасности жизни людей — зато получил за задание высшую оценку. Критик Майкл Киммельман из New York Times заметил по этому поводу: «Настолько плохое искусство и правда должно считаться преступлением». Если школы искусств и критики не могут договориться между собой о достоинствах той или иной работы, стоит ли удивляться, что коллекционеры испытывают неуверенность в собственных суждениях?