Читать интересную книгу Стометровка - Владимир Буров

Они вошли без стука. Почти без звука. Оловянный кашлянул.

– Сильва, – сказал он, – я не хочу тебя бить. – Но ты должен оказывать только легкое сопротивление. Чтобы я понял:

– В глубине души ты тоже хочешь потрахаться. С другой стороны, ты хотел – как бы – оказать сопротивление, но страх сковал тебе руки, ноги и все, что еще там есть у тебя. Ты не можешь в полную силу оказывать сопротивление. Ты кролик перед удавом. К сожалению, приходится все это говорить тебе, чтобы ты добровольно сделал то, что я хочу. Эти неумехи, – он кивнул на Железного и Деревянного, – не смогли подготовить тебя для меня, как обезьяну к обеду китайского императора. Соглашайся.

– Не знаю, не знаю, – сказал парень. Он стоял у последнего унитаза. Все остальное уже блестело. Тыльной стороной ладони новобранец вытер капли пота со лба.

– Ты будешь жить в отдельной комнате. Не будешь вставать на зарядку. И вообще, никакой боевой и политической подготовки. Пусть дураки бегают кросс в противогазах. Правильно я говорю? – Оловянный приблизился вплотную. Так сказать, на расстояние хука.

– Так, так, так, – затараторил Сильва, как пулемет Максим в Гражданскую Войну. – Все это так, все это хорошо. Только…

– Что только?

– Только я не понял, кто обезьяна?

– Ты хочешь сказать, что это мы обезьяны? – решил уточнить Деревянный. – Да я тебя, как Черчилля!..

– Подожди, подожди, – сказал капитан. – Зачем сердиться? Мы действительно обезьяны. Большие, огромные орангутанги.

– Мне это нравится, – сказал Железный. – Я… – он не успел договорить. Комроты провел хук справа. Сильва упал и сломал унитаз, который только что дочистил.

– Как? – участливо спросил кеп, – я все еще похож на орангутанга? Или уже меньше? Че молчишь?

– Я это… хорошо, что упал на бок. Если бы на спину – сломал бы спину.

– Он все еще разговаривает, – сказал Железный. – Надо добавить, – и он хотел наступить на шею новобранца фирменной кроссовкой. Ну, как это принято в лучших домах Лондона. Имеется в виду, как это принято у каратистов. Просто мне всегда хочется лишний раз упомянуть город Лондон, где живут много русских людей.

И он сделал это. Наступил на шею. Но тут все увидели, что сам Железный поднялся в воздух, как воздушный шар, и, приземлившись, снес с противоположной стены два писсуара.

Никто ничего не понял. Даже сам Сильва. Тем не менее, скоро у него хватило ума понять, что это сделал он. Поэтому парень двинулся к выходу, остановился и сказал:

– И да:

– Я не Сильва. Зовите меня Сильвио.

Деревянный опомнился, и смело шагнул вперед. Железный обучал его удару с разворота. Но сейчас сержант решил исполнить свой удар. Он всегда ходил с ножом. Всегда учился бросать его. Точнее, это был не нож, а стамеска для разделки двери под замок. Острая со всех сторон, как бритва.

Деревянный вынул ее из деревянных, как будто игрушечных ножен, и с неожиданной быстротой бросил в парня, которого теперь уже смело можно называть Сильвио. Он не уклонился от лезвия бритвы, а поймал ее за хвост. Имеется в виду за рукоятку. Он бросил стамеску в унитаз, с удивлением посмотрел на свою руку, поймавшую эту острую змею, и сказал капитану, что еще вернется. Больше Сильвио не мог ничего придумать. Оловянный не решился двинуться с места. Только решил обязательно поймать этого Райана и продать в рабство Колобку.

– Тот любит борзых. – На то, что Сильвио и сам не понял, как у него получилось моментально уложить двоих и поймать на лету лезвие бритвы, капитан не обратил внимания. Я еще не сказал, что и Деревянного он тоже уложил. Точнее, сунул его голову в унитаз и спустил ржавую воду из бачка. Деревянный даже не понял, что промахнулся. Рванув гимнастерку на груди и оскалив длинные, как у крокодила зубы, он побежал на цель.

– Загрызу, падла! – Но только это он и успел сказать.

Сильвио развернул Деревянного к себе спиной, и оправил энергию его движения в сторону унитаза. Старший сержант как будто сам присел к унитазу. Ну, чтобы умыться. Потом новобранец поднял его ноги, и, как я уже говорил, включил воду.

Капитан не мог врать от страха. Он рассказал все, как было прибывшему из Москвы агенту. Попросту киллеру. Ведь у того было одно и прямое задание:

– Убить Сильвио. – Без вариантов. Оловянный сам очень удивился:

– Какого-то молодого ублюдка и сразу:

– Убрать!

Он сам в тот же день взял краткосрочный отпуск и уехал в деревню к родственникам жены.

Далее, санчасть, продолжение.

Доктор вошел в палату, где должен был лежать Сильвио, и сразу выстрелил.

– Пиф-Паф! – Дуплетом. Но на кровати никого не оказалось.

– Здесь никого нет! – воскликнул доктор. – Это одеяло. Где он? Говори. Или я тебя саму упакую в это одеяло. Ты че, проститутка, не слышишь, когда к тебе обращаются люди? – Он схватил медсестру за руку, и развернув, бросил на кровать, где должен был лежать Сильвестр Сталлоне.

– Я… я не знаю, где он. Только, буквально только что этот парень был здесь. Я не стала бы его укрывать. Посмотрите на мои растрепанные волосы. Он хотел овладеть мной. После этого я не стала бы его укрывать. Поверьте.

Ленька Пантелеев – а именно так звали агента – взял белокурую девушку за волосы одной рукой. А другой приподнял подбородок.

– Смотри мне в глаза, – сказал он. – В глаза! – я сказал! Не мигать. Не ми-га-ть. Ты хочешь спать. Повторяю:

– Ты очень хочешь спать. Ты устала после бессонной ночи. Спи. Спи. Спи. Спи, блядь, я тебе сказал. А теперь говори:

– Где он?

– Ай! Ай доунт ноу. Я доунт ноу. Честно. Я не знаю.

– Ну, хорошо. Если от тебя нет никакого толку… Если от тебя нет никакого толку, то я пристрелю тебя. – И он приставил глушитель Береты к обрамленному желтыми волосами, как говорил Чехов, лбу Принцессы. – Ты похожа на Принцессу, – сказал Ленька Пантелеев. – Мне жаль тебя убивать. – И добавил: – Но придется.

– Прошу вас не надо, – простонала медсестра. Я все скажу.

– Отлично. Говори. Где он?

– Под кроватью, – одними губами сказала девушка, и большим пальцем показала вниз. Как Марк Аврелий Красс на трибуне Колизея показал Спартаку, чтобы он добил негра с трезубцем и сетью.

– Пожалуй, это единственное место, где мог спрятаться Сильва. Окно было закрыто решетками, а из двери ему некуда было бы бежать.

Тут надо сказать, как этот парень попал в лазарет.

Он ударился локтем о косяк двери. Получил ссадину. Но это не главное. Главное, что локоть удивительно быстро распух. Как будто он самостоятельно лечил эту ссадину недели две-три. И еще:

– Он ударился локтем о косяк двери не сам. Ему помогли. В казарму ворвался караульный взвод в количестве восемнадцати человек. И хотя парень кричал, что он сдается, его продолжали бить.

– Пришлось защищаться, – как потом он рассказывал военному следователю. – Валят и валят! Откуда их столько? – Ну, и задел локтем о косяк двери.

– Вы, точнее ты, сукин сын, покалечил девять человек. Половину охранного взвода, – сказал следователь. Его фамилия была Швецов. – Как тебе это удалось? Ты каратист, что ли, в натуре? Вроде еще молод для того, чтобы так обращаться с людьми. Или ты, как Жан-Клод Ван Дамм с четырех лет занимался Каратэ До?

– Я даже не знаю, существует ли такое каратэ, – ответил Сильва. – Нет, честно, я никого не бил.

– Они сами себя изуродовали? Так, что ли?

– Получается, что вы правы. Они сами…

– Заткнись! Пока я не буду возбуждать уголовное дело. Но после карцера ты должен найти денег. У тебя вообще есть деньги?

– Нет

– Это не есть хорошо. Придется найти. Иначе полетишь ты белым лебедем в Солнечный Магадан. Ты меня понял? Ты меня хорошо понял?

– Нет.

– Чего ты не понял?

– Я не в карцере сижу, а лежу в санчасти.

– Я не просто так сижу, а в санчасти я лежу, – передразнил Швецов. И добавил: – Карцер еще впереди. – И добавил еще раз: – Если ты не подумаешь хорошенько насчет денег. Ты меня понял?

– Понял то, понял, только…

– Нет, ты меня хорошо понял, сукин сын?

– Понял, понял. Вы опять насчет денег? Я подумаю. Хотя, честно говоря, ума не приложу, где их вообще берут.

– Ты что, с Луны свалился? Или с этого, как его, Сириуса? Деньги всегда есть в одном месте.

– Да? Где это?

– На Большой Дороге.

– Не понял. Где это?

– Ну как где? Именно там, на большой дороге. Там, та-рарам, тара-рам. Там. – И он побарабанил по столу всеми пятью пальцами. По очереди.

– Так вы толкаете меня на преступление? Хотите, чтобы я ради вас стал разбойником? Я на это не способен.

– Дела твои говорят о другом. Очень даже способен.

– Ну, хорошо, допустим, я воспользуюсь вашим советом. Но нужно будет проверять каждого. Я не знаю, у кого есть деньги, а у кого нет. Это будет очень долгая история.