Сати и Никита спустились вниз по каменным ступеням, вошли в полутемный зал. Народу было немного. Сати огляделась и предусмотрительно заняла место в самом дальнем углу: не хватало еще, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел, что в разгар рабочего дня они с Никитой пьют пиво.
Расторопная официантка принесла пластиковые тарелки с дымящимися пельменями, поставила на стол две кружки пива.
– Что там снимать-то надо, в музее-то? – Никита щедро выдавил на пельмени майонез из пакетика, перемешал и принялся за еду, поглядывая на Сати. Съеденные недавно «нажористые химикалии» совершенно не повлияли на аппетит сисадмина. Сати, набегавшись с утра по рекламодателям, тоже отдавала должное пельменям.
– Ничего особенного, – сказала она, жуя. – Разрушили дом где-то на окраине, нашли сундуки со всякой рухлядью… Что строители не поперли, то отнесли в музей. Черепки там, тряпки и все такое. Небольшая заметочка. Главное – они оплатят.
– И то хорошо. – Никита отхлебнул пива. – Сколько ж можно бесплатно для них писать! Ну, я имею в виду, за одни только гонорары.
– Они же бедные, – пояснила Сати и придвинула поближе кружку с пивом. – Зато люди там хорошие. Ну, вот и пишу иной раз для них за здорово живешь. Ну, там, «открылась выставка», «закрылась выставка». За это они меня в запасники музея пускают.
Никита хмыкнул и тоже отхлебнул пива.
– Что там интересного, в запасниках-то?
– Никита, ты не поверишь. – Сати задумчиво прожевала пельмень. – Ни-че-го…
Сисадмин заржал.
– А завтра ты с работы можешь свалить? После обеда?
– Смотря для чего, – рассудительно ответил Никита.
– Рекламная съемка бытовой техники. Будешь холодильники фотографировать в магазине. Ты представляешь, эти доверчивые люди уже перечислили деньги за рекламу. Еще не читали мой шедевр, а уже заплатили. Ну и ну! Просто хочется рыдать от умиления! Сейчас адрес найду.
Сати принялась шарить по карманам: нужные телефоны она частенько записывала на обрывках бумажек, трамвайных билетах и даже денежных купюрах – когда они у нее, конечно, бывали.
Никита покачал головой, глядя, как на столе между тарелками появляется приличная кучка всякого мусора.
– Слушай, у тебя же мобильник есть. Забей туда все телефоны – и дело с концом. Вот это что? – Он оживился. – Пропуск в венерологический диспансер? А это? Запись в салон интимной стрижки? Это что – наши рекламодатели?!
– Ну а что, по-твоему? – недовольным голосом осведомилась Сати, продолжая поиски. – Вендиспансеру реклама не нужна, что ли? Забить номера в мобильник – это бы хорошо… да для такой технической идиотки, как я, то, что ты предлагаешь, – непосильная умственная задача.
– Ну давай я сделаю.
– Нет уж. – Сати нашла наконец нужный телефон: он был записан на визитной карточке Центра восточной медицины. – Так еще хуже может получиться. Я тебе рассказывала, какая со мной оказия по весне приключилась?
– С тобой что только не приключается. – Никита вымазал пельменем майонез с тарелки и отправил в рот.
– Я однажды в общественном сортире… ничего, что я это за столом рассказываю?
Он махнул рукой.
– Сортир-шмартир… говори дальше!
– Решила шнурок на ботинке завязать. Поставила ногу на край унитаза, наклонилась – и бац! Полетел туда мой сотовый, а потом, в качестве бонуса – темные очки! И заметь, выловить не смогла. Правда, я и не пыталась. Очки-то можно было достать, но… понимаешь…
– Понимаю, – сказал Никита, шумно отхлебывая пиво. – Значит, завтра после обеда – бытовая техника? Ясно. А теперь слушай новость. – Он понизил голос.
Новости касались работы. Сисадмин, фыркая в кружку, поведал, что шеф сдурел окончательно: мало того что наловчился искусно печатать левые тиражи, так представляешь, до чего дошел! Вчера типография отпечатала тираж какой-то скинхедовской газетенки.
– Тираж крошечный, заплатили копейки, скажи, зачем нам с этим связываться?! Газета запрещенная! Ребята знакомые говорили, будто скины хотели ее в краевой типографии печатать, да только их оттуда поперли, так они к нам пришли. А шеф и не подумал отказаться!
Сисадмин погонял по тарелке последний пельмень, пытаясь подцепить его пластиковой вилкой.
– Чувствую, будут у нашего шефа громадные неприятности из-за этого. А может, и у нас у всех…
– Да, маразм у него, – согласилась Сати, рассовывая по карманам бумажки с телефонами. – Да ладно. Наше дело маленькое. Ну что, идем в музей?
На Красной линии было оживленно: город готовился к визиту высоких гостей, и на центральной улице с утра работали реставраторы.
Городу медленно, но верно возвращали исторический облик: со старых домов снимали штукатурку, обнажая благородную кирпичную кладку, восстанавливали крыши с затейливыми куполами и башенками, возле центрального гастронома скалывали асфальт, заменяя его старинной брусчаткой, обнаруженной недавно при археологических раскопках. Вдоль тротуара, за кованой фигурной решеткой, тянулась неширокая лента цветника. Возле остановки стояла тоже стилизованная под старину тумба, сплошь залепленная театральными афишами – напротив располагалось здание театра драмы.
Сати покосилась на афиши и хмыкнула. Местный театр снискал в городе огромную известность, но не своими постановками, а тем, что за полгода умудрился погореть три раза, причем самым настоящим образом. В первый раз пожар погасили быстро, во второй – огонь сильно попортил зрительный зал, когда же «драма» возгорелась в третий раз, пожарные не успели вовремя подъехать, и здание выгорело изнутри почти полностью. Рассказывая о третьем пожаре, Никита особенно сокрушался из-за того, что в огне погибла сумка с детскими вещами, которую его жена накануне оставила после спектакля в гримерной.
– Они что, на себе воду таскали, что ли? – проворчал он, снова вспомнив о потере и приходя в раздражение. – Гляди, вот театр. Вон, – он махнул рукой в сторону, – сразу за площадью – пожарка. Пешком бы и то быстрее добрались!
– Ладно, не расстраивайся, – рассеянно сказала Сати; она слушала эту историю уже не в первый раз. – Подзаработаем в этом месяце на рекламе, купишь дочке чего-нибудь…
Повеяло запахом хорошего кофе. Рядом с театром недавно открылась кофейня, самое модное заведение города, где подавали изумительный кофе, горячий шоколад и фирменные йогуртовые пирожные. Цены, впрочем, тоже были вполне фирменные, так что Сати заходила сюда не часто, разве что после большого удачного заказа. Художественный музей к числу богатых заказчиков не относился, тем не менее Сати ходила туда с удовольствием: искусствоведы рассказывали занимательные истории, водили по запасникам, показывали всякие редкости, а однажды даже позволили сфотографироваться за рабочим столом последнего генерал-губернатора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});