– Да так, один голливудский актер, – уклончиво сказал гость. – А ямочка на подбородке как у Майкла Дугласа.
– Ага… То-то я гляжу, знакомая ямочка… Как у Майкла Дугласа, значит? Обычная внешность тебя, конечно, не устроила. Явиться сюда всенепременно надо с наружностью голливудского актера, а?! И с ямочкой на подбородке?! И непременно как у Майкла Дугласа!
– Мы очень чутки к прекрасному, – скромно заметил гость.
Великий маг захохотал.
– Ладно, – сказал он, вытирая слезы. – Я так подозреваю, Тисс, ты явился сюда не для того, чтобы продемонстрировать эту прекрасную рубашку? Хьюго Босс?
– Патрик Хельман.
– Патрик Хельман. Понятно. А очки тебе зачем? – бесцеремонно поинтересовался Тильвус. – Видишь, что ли, плохо?
– Зрение у меня прекрасное, – надменно сообщил собеседник. – Очки – дополнение к имиджу. Картье.
– К имиджу… ага… ладно… А машина у тебя, должно быть, «Понтиак»?
– Что? Скажешь тоже! Это еще почему?! Единственная известная тебе марка?
– От слова «понты», вот почему! Ну, пижон! Вы, эльфы, – пижоны каких мало!
Тисс высокомерно промолчал.
– Ну вот что. – Тильвус подхватил свой продранный полиэтиленовый пакет, бутылки звякнули. – Идем. Тут неподалеку небольшая забегаловка есть… Пивная, – пояснил он, заметив недоумевающий взгляд эльфа. – «Светлячок» называется. Посидим, поговорим. Там и внешность твою оценят по достоинству, и гардероб.
Он пощупал тонкую ткань пиджака, отвернул полу и взглянул на шелковую подкладку.
– Гуччи, – опередил вопрос Тисс.
Тильвус досадливо крякнул.
«Светлячок» оказался небольшим пивным баром, стилизованным под средневековый трактир, с деревянными столами и коваными светильниками на стенах, обшитых обожженной доской. Народу было не так уж много, Тильвус сразу же приметил укромное местечко в углу у окна, положил на скамейку пакет и направился к стойке. Рослая суровая барменша в фирменном зеленом фартуке глянула на него неласково.
– Так… – сиплым голосом произнес маг, несколько оробев под ее взглядом. – Нам два пива, значит… и чего еще?
– Сам решай, – отозвался Тисс, с интересом изучая обширную коллекцию винных бутылок на полках. Барменша презрительно оглядела помятую бородатую физиономию Тильвуса, украшенную лиловым синяком, перевела взгляд на изысканный костюм эльфа и растерянно моргнула. Во взоре ее появилось недоумение.
– Что к пиву будем? – спросила она уже совсем другим тоном. – Чипсы, пиццу, кальмары? Есть иранские фисташки.
Тильвус пошарил по карманам штанов, вытащил мелочь вперемешку с табачными крошками, пересчитал, шевеля губами, и вздохнул.
– Обойдемся без кальмаров, – с досадой проговорил он. – Только пиво.
Тисс усмехнулся, небрежно, двумя пальцами вынул из кармана рубашки хрустнувшую крупную купюру и протянул барменше через голову великого мага.
– Добавьте, что сочтете нужным, – сказал он, обаятельно улыбаясь.
Тильвус хмыкнул и пробормотал что-то. Его слова заглушила внезапно взревевшая музыка, однако эльф расслышал и усмехнулся.
– Давно хотел тебя спросить, – сказал он, когда они уселись за стол и барменша мгновенно поставила перед ними тяжелые стеклянные кружки. – Почему ты живешь именно здесь? В этом мире? В этом городе?
– А почему бы нет? – Тильвус шумно отхлебнул холодное пиво и прикрыл глаза от удовольствия. – О, свеженькое, неразбавленное… Да где я только не жил… А почему здесь? – Он пожал плечами. – Мне тут нравится.
– Помню, ты как-то говорил, что не любишь перемен. А здесь, мне кажется, жизнь меняется довольно быстро?
Тильвус огорченно кивнул.
– Не люблю перемен, это уж точно… а что жизнь быстро меняется, так это не только здесь происходит, разве не видишь? Ты же не можешь не замечать перемен только потому, что ты не человек?
– Ты тоже не человек, – заметил эльф, обдирая сухую соленую рыбу.
– Да. Но чувствую себя почему-то человеком… почти. А, что говорить! Здесь другое время, другой мир! Мы тут, понятное дело, не нужны вовсе, ни мы, ни наша магия. Здесь о ней и понятия не имеют! И что, думаешь, им от этого хуже? Как бы не так!
Тильвус вытер губы ладонью и придвинул тарелку с ломтями горячей пиццы.
– Погляди кругом. – Он незаметно указал глазами в сторону остальных посетителей бара. – Они замечательно обходятся без нашей помощи, просто замечательно! И знаешь, что я думаю? Когда-нибудь у нас будет то же самое!
– Ну и хорошо.
– Может, и хорошо. Да только мы будем людям совершенно не нужны. Как родители – детям. Пока они еще маленькие, учатся ходить и все такое, родители им необходимы. А потом дети вырастают и начинают жить своей жизнью – и все! Они, конечно, родителей любят… по-своему… но мы уже того… отработанный материал.
Тильвус запихал в рот кусок пиццы и запил пивом.
– И вспоминают родителей два раза в год: на день рождения да на Рождество, ясно?
– Что такое Рождество? – поинтересовался, жуя, эльф.
– Праздник такой. Елку наряжают, подарки дарят, гости, угощение…
– Веселый?
– Обхохочешься, – мрачно сказал великий маг. – Мне как-то на Рождество петардой в лоб запустили. Пошутили, называется!
Тисс фыркнул в кружку с пивом. Тильвус сердито покосился на него и несколько минут молча, сосредоточенно жевал.
– Но вообще-то… – проговорил он, – мне здесь хорошо. И жизнь такая мне очень даже нравится. Серьезно! В кои-то веки я свободен! Свободен от всего! Я будто тыщу лет с плеч сбросил, веришь?
Тисс поднял брови.
– Вот как?
– Да! Главное – свобода! – Тильвус оттолкнул пустую тарелку. – Не отвечать ни что и ни за кого – это и есть самая настоящая свобода. Замечательно! Спокойно!
– Интересная философия, – вежливо заметил эльф, перебирая фисташки длинными пальцами с ухоженными ногтями.
– Да уж! – Маг яростно покосился на маникюр приятеля и цапнул кусок пиццы с его тарелки. – Сколько уже можно спасать мир! – проговорил он не очень разборчиво, впиваясь зубами в пиццу. – Надо и отдохнуть. Пусть побегают без меня, попробуют!
Он потянулся к кружке, одним глотком допил остатки пива и, прищурив глаза, уставился на своего собеседника.
– Ведь там обо мне и не вспоминают, а? Ну, давай честно скажи, без всяких этих эльфийских штучек, без уверток! Не вспоминают ведь, а?
– Ты отсутствуешь довольно долго, – дипломатично ответил Тисс, разглядывая дно своей кружки. – Конечно, люди тебя… э… немного подзабыли. Но сохранились легенды, сказки… даже песни… о тебе, о твоих… гм… деяниях.
Тильвус презрительно фыркнул.
– О деяниях? О каких еще деяниях?! Скажи просто – забыли!
Он сердито засопел и уставился в окно. По мостовой сплошным потоком бесшумно летели машины с зажженными фарами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});