113. Самодержавие положило конец междоусобным кровопролитиям и дало силу для борьбы с внешними врагами. «Собирание русской земли» получилось под опекою Православия.
При непосредственном и самом деятельном участии церкви Православной сложилось и русское единодержавие. Последнее, мало по малу собирая ослабленные разделением и гибельною враждою уделов силы народные, постепенно скрепило их взаимным союзом и согласием и направило к общегосударственным целям. Только благодаря спасительному самодержавию положен был на Руси конец междоусобным кровопролитиям и оказались силы и средства для борьбы с внешними врагами русского спокойствия. А это великое дело «собирания русской земли» совершилось под опекою Православия и, можно сказать, даже по инициативе великих пастырей церкви русской. Руководясь как бы пророческим предвидением, святой митрополит Петр избрал и благословил Москву, тогда еще совершенно ничтожный городок, чтобы быть ей средоточием Православия и всех сил России, чтобы с Москвою связались все части дотоле раздробленной и изнуренной России. Известны пророческие слова этого первого святителя московского, сказанные им князю Иоанну Даниловичу, которого он убеждал построить в Москве достойный храм Богородице, подобный Владимирскому: «Если ты послушаешь меня, сын мой, то ты и род твой прославитесь паче всех других княжеских родов, и город твой будет славнее всех городов русских» [4]. В этой-то новой, благословенной святым Петром столице русской и родилась, возросла и укрепилась мысль об единой России, об единой власти, об едином царстве.
114. Самодержавие — это идеальная государственная форма для России.
Здесь, в новом историческом центре своем, русская государственность отливается в форму всероссийского самодержавия. Вполне и всецело опираясь на дух Православной веры, эта идеальная форма государственная оказалась столь прочною и столь благодетельною для России, что благодаря только ей Россия смогла поразить татарщину, перенести польские войны, одолеть междуцарствие, — спасти среди всех невзгод самостоятельность и независимость свою, чтобы потом уже пышно и ярко расцвести с воцарением Романовых.
115. Православная Церковь стояла на страже русского единства и государственной цельности.
И во все время этого исторического процесса формирования и укрепления самодержавия на Руси церковь Православная, в лице ее представителей, стояла на страже, энергично и настойчиво возвышая авторитетный голос свой против всяких попыток так или иначе подорвать и нарушить единство русской земли. Сосредоточенная в одном лице митрополита, высшая власть церкви нашей уже этим самым воспитывала в народе мысль о единстве и гражданской высшей власти, как более согласном с духом и предписаниями Православной веры. Еще важнее было то, что высшая иерархическая власть, в лице митрополита, неразлучно следовала всюду за велико-княжеским престолом — из Киева во Владимир, из Владимира в Москву, — и тем, естественно, обращала особенное благоговейное и исключительное внимание народа православного на великого князя, возвышая авторитет его над всеми удельными князьями. Наконец, пастыри церкви русской и в смольном городе и в уделах, владея умом и совестью своих пасомых, своим энергичным непосредственным участием и вмешательством врачевали неисчислимые страдания юной России, порожденные удельною системою. Они обыкновенно являлись посредниками между враждующими князьями на третейских судах и миром оканчивали недоразумения, приводившие к кровопролитиям; имя и печать митрополита чаще всего встречаются на взаимных договорах княжеских. Кроткими, отеческими увещеваниями они, так и прозванные тогда «печальники о своей земле русской», смиряли и умиряли враждующие стороны, предупреждали и останавливали междоусобия, вели всю Русь к братскому объединению. И можно сказать, что святители церкви русской — Никифор, Феогност, Алексий, Фотий, Иона и другие, действуя на православно-христианские убеждения и чувства русских людей, больше способствовали соединению русской земли, нежели вся политика ее князей. «Великодушные князья!» — взывал, например, еще митрополит Никифор, когда Ярослав и Святославичи двинули войско на Святополка — «не терзайте отечества междоусобием, не веселите врагов его! С каким трудом отцы и деды ваши утверждали величие государства! Они приобретали чужие земли, а вы губите собственныя!» [5] И впоследствии, например, митрополит Феогност, поддерживая московского князя Иоанна в борьбе за великокняжеский престол с тверским князем Александром, силою именно духовного запрещения заставил последнего отказаться от соперничества и удалиться из Пскова, где он нашел было себе защиту. Святитель Алексий более 20 лет неустанно поддерживал князей московских в их стремлении к подчинению прочих уделов. Особенно нужна и благотворна была помощь митрополита Алексия при слабом Иоанне и малолетнем Димитрие, причем последний, только благодаря поддержке митрополита, в юности удержал за собою великокняжеский престол и потом смог подчинить Москве враждовавших князей нижегородских и тверских. Роль святителя Алексия в этих государственных делах была так существенна и заметна, что усмиренные даже жаловались на него константинопольскому патриарху: «До ныне и при отцах наших не было такого митрополита, каков сей», — писал, напр., патриарху в своей жалобе на м. Алексия [6] Ольгерд, кн. Литовский, из своекорыстных расчетов возмущавший тогда удельных князей против московского. Благодаря мудрым советам того же митрополита Алексия упрочен был в Москве порядок престолонаследия, чем устранен был один из самых страшных поводов к княжеским усобицам. Благодаря этому новому узаконению, например, патриарх Фотий утвердил на великокняжеском престоле десятилетнего Василия Васильевича и затем отстоял его от притязаний сильного соперника Юрия Галицкого. Когда затем сыну последнего, Димитрию Шемяке, удалось свергнуть ослепленного им Василия и даже завладеть Москвою, то на спасение, казалось, погибавших усилий к единодержавию московскому выступила опять церковь Православная: митрополит Иона с собором других пастырей настойчиво вытребовал у Димитрия освобождения Василия Темного и восстановил его в великокняжеских правах. Для этого митрополит обращался с посланиями окружными во все города, ко всем православным сынам церкви русской, посылал особые грамоты в области Новгородскую, Смоленскую, Вятскую, — всех энергично убеждая отложиться от мятежника и хранить мир московского царства. Это и была последняя вспышка удельной борьбы на Руси, так что усилиями пастырей церкви Православной единодержавие было установлено, и уже сын и наследник Василия Темного мог справедливо именоваться царем и самодержцем всея Руси. И вот, с той-то поры всегда и доселе церковь Православная стоит самым мощным и неодолимым стражем русского единства и государственной цельности. Верховная власть, самодержавно управляющая всем механизмом государственным, от всяких и самомалейших притязаний на Руси прежде всего ограждается и положительным учением и строжайшими прещениями церкви Православной. Союз церкви с властию царственною всегда пребывает самым жизненным и спасительным в государственном благоустройстве нервом России.
* Отношение к отечеству *
116. Православная вера основа любви к отечеству. Духовенство и иночество всегда указывало правильный путь.
Освятивши для русского человека его естественную привязанность к родной земле, вера Православная стала основою русского патриотизма, воспитала в народе русском дух непоколебимой преданности — церкви, царю и отечеству. В нужных случаях этот дух обнаруживался с поражающим самоотвержением и трогательным усердием русских людей. Первый и дражайший предмет защиты в борьбе с врагами, Православие, искони стало и первым словом на воинственном знамени России, вдохновителем русского воинства на все и невероятно великое, геройское. Вся история России есть история борьбы главным образом за Православие, как, с другой стороны, Православие именно было и самым верным, недремлющим пестуном России, самым основным и устойчивым оплотом, на котором создалось и зиждется величие и благосостояние России. Не столько чувство самосохранения, сколько забота о безопасности отце-преданной святой веры всегда напрягала энергию русского воинства и возбуждала в нем невероятное мужество в борьбе с иноверным врагом, посягателем на русские православные святыни. «Восстанем за веру правую!» «Умрем за Пресвятую Богородицу и за святых угодников Божиих!» «Умрем за святую Софию!» «Прольем кровь свою за дом Пресвятой Троицы!» «Пойдем за правую веру Христову и за церкви святые!» — вот за что и во имя чего обыкновенно вооружались и что спасали наши князья и цари святорусские, вот как обыкновенно взывали они к народу православному, собирая свои ратные дружины. И миллионы русских людей из всех рядов и сословий, начиная с царских семейств и кончая серым крестьянством, облеченные в броню святой веры и окрыленные сознанием святости своего подвига, дружно отзывались на эти религиозные призывы, мужественно шли на защиту своей матери-церкви, охотно жизнь свою приносили «на алтарь веры и отечества».