Читать интересную книгу Бремя страстей - Ткачев Андрей

Гордость — это болезнь. Болезнь самого дьявола. Он первый заболел гордостью и затем передал эту болезнь человеку. Сеет он ее в наши души через помыслы, с помощью лживых обещаний.

Стандартный прием дьявола — обещать, что ты станешь значительным, великим. Он Самого Христа искушал в пустыне, показав ему все царства мира в мгновение ока: «Я все Тебе дам, только поклонись мне!» А можем ли мы представить себе, что это такое: показал все царства мира в мгновение ока? Это феерическое зрелище! Лукавый не просто возил Христа на горбу в Лувр, скажем, или в Петергоф, или на Великий Каньон, или к египетским пирамидам. Ничего подобного! Дьявол перед очами Христа развернул как бы фантики-мультики. Взрыв фантазии! Сколько разных зрелищ предстало перед взором Господа! А дьявол говорит: «Это все мое! Вот царства, вот челядь, вот золото, вот серебро, вот танцовщицы, вот музыка, вот охрана, вот великие здания!» И все это — в секунду! «Смотри! Видишь, какое величие? Все дам! Ничего не пожалею за один только поклон! Поклонись мне. Ведь все же кланяются...» Это был великий соблазн, который невозможно было бы выдержать, если бы Христос не был Тем, Кто Он есть. А затем, уже в христианскую эпоху, появились и люди, силою Христовою совершавшие нечто подобное, например, Антоний Великий. Но это были уже плоды Христовой победы.

Итак, человеку предстоит всю жизнь бороться с гордостью. Однажды гордый дьявол соблазнил глупого человека, и с тех пор глупый человек стал гордым человеком. Раньше он был просто глупым, а теперь стал гордым. И вечно решает вопрос: что я значу в этой жизни? Ведь значу же я что-то! И об этом хотелось бы поговорить с точки зрения практики. Неверующие могут сомневаться, ведь гордыня для них — это честь и достоинство. «Я вам не позволю так поступать со мной!» — говорит человек с повышенным чувством собственного достоинства. У смиренного все по- другому. Он знает, чего делать нельзя и что можно, не унижаясь. Смиренный не скажет, например: «Я не буду мыть пол. Я не слуга вам!» Он спокойно вымоет пол, потому что это не унижение. А когда дело связано с грехом, смиренный твердо скажет: «Я этого делать не буду!» Знаете, ведь подлинно смиренного человека на грех не сдвинешь и самосвалом! А гордый пошумит, повозмущается и... согласится на грех, потому что нет в нем Духа Божия, а есть гордость. Человек перепутал гордость с достоинством. Необходимо, по мере сил, разобраться, где гордость, а где достоинство. До конца, до донышка разобраться, может, и не получится, но нужно знать, что в грехе достоинства нет. Там один стыд. И смиренный человек отвращается именно от греха.

Есть такой святой — Нектарий Эгинский. Это епископ без кафедры, вечно гонимый. Святой старец в достоинстве епископа, но без епархии, которой бы он управлял. То есть все равно, что без дома. Святитель Нектарий говорил, что есть гордость ума и гордость сердца. Очень ценное замечание!

Гордость ума — это помраченное состояние, при котором у человека нет авторитетов. Он считает, что он всегда прав и что он все знает. Вспомните фразу: «Не учите меня жить!» Это фраза Эллочки Людоедки. У нее в словаре было 33 слова, но она все знает! Гордость ума—это состояние, при котором человек считает, что он все всегда понимает правильно, а на замечания других отвечает: «Кто ты такой? Ты никто!» Такая гордость есть помрачение ума, она является сатанинским пленением, выхода из которого почти нет. Только если Бог озарит человека, и это будет особый случай.

«Бог внемлет уму», — давно сказал мне один знакомый священник, цитируя святых отцов. Какие чудесные слова! Все внутренние диалоги, все обрывочные мысли, все-все, что вертится и крутится, испаряется и конденсируется в человеческой голове, видит Бог. Видит, слышит и внемлет.

Уильям Теккерей, английский писатель, сказал: «Посей поступок — пожнешь привычку. Посей привычку — пожнешь характер. Посей характер — пожнешь судьбу». Хорошие слова, только требующие добавления. Перед словами: «Посей поступок» нужно добавить: «Посей помысел—пожнешь поступок». Так выстроится законченная схема: мысль — дело — привычка — характер — судьба. Все начинается с мысли. И этой мысли — уму — внемлет Бог.

Бесполезно пытаться влиять на жизнь, не влияя на сознание человека. Вся политическая кибернетика пытается мытьем или катанием, концлагерями или телевидением, рекламой или поп-культурой делать одно и то же: менять сознание масс, влиять на умы и незаметно править. Церковь же одна способна бороться в умной сфере за свободу личности и общества. В этом смысле ненависть к Церкви — показатель ее действенности. Ведь хорошо ли, плохо ли она занимается влиянием на умы и сердца, Церковь — вечный конкурент социальных кибернетиков. И ее всегда будут тем больше гнать и порочить, чем больше она будет соответствовать своему призванию.

Со времен салонных французских философов проповедуют все и всюду. Проповедуют политики, артисты, фельетонисты, журналисты, клоуны и т.д. Всем можно громко возвещать свое «собственное мнение», вычитанное в утренней газете. Только Церкви сказано: «Цыц!» И если некий клирик вдруг начнет вещать нечто за пределами темы постов и праздников, ему тотчас скажут: «А что это вы, батенька, лезете не в свой огород?» К подобному отношению уже привыкли. Даже сами клирики привыкли. Это у нас уже считается нормой.

Откроем общеизвестные церковные тексты. В тропаре Ангелу Хранителю говорится: «Ум мой утверди во истинном пути»; в молитве, обращенной к Иоанну Предтече, сокрушенно говорится: «Пригвожден есть ум мой к земным вещам...»; в молитве Иисусу Христу после покаянного канона говорится: «Возвыси мой ум к Тебе, долу поникший, и возведи от пропасти погибели...» И на каждом часе — первом, третьем, шестом, девятом — в молитве «Иже на всякое время и на всякий час...» говорится: «Души наша освяти, телеса очисти, помышления исправи, мысли очисти...» Таких примеров, конечно, больше, чем приведено выше, но факт есть факт: Церковь, Дух Божий, живущий в Церкви, пекутся о мыслях человека, о том, что внутри него.

Итак, ум. Он является объектом церковного внимания. Потеряем ум — потеряем жизнь. И если теряем жизнь, значит, ранее потеряли влияние на ум. Иначе не бывает. А если хотим влиять на человеческий ум, то должны прилежать к учению во всех его формах: к проповеди, катехизации, литературной критике, публицистике и прочее, прочее...

Смотрите, что некогда делали католики. Когда проповедь социалистических идей распространилась среди рабочих на Западе, возникло движение священников, нанимавшихся на заводы в качестве простых рабочих. Там они в перерывах общались с трудягами, и к их словам прислушивались, потому что они работали вместе с ними, ели тот же хлеб и получали те же копейки. Согласитесь: одно дело слушать пришлого проповедника, а другое — соседа по цеху. У нас такие примеры тоже были, но не имели массового и организованного характера. А если бы имели, то, может быть, не было бы революции. Но то — дела давно минувших дней. Сегодня уже не стоит пытаться их повторять, враг уже не гнездится в цехах предприятий и в курилках заводов. Если честно, то враг гнездится в СМИ.

Если человек уверовал в свою праведность, в свою святость и непогрешимость, то он будет спорить с Богом. Современный человек не терпит авторитетов, не желает смиряться, не Желает преклонить свои колени даже перед Богом.

Декрет о земле не так важен в наше время, как декрет об информации. Декрет о земле уже никого не вывел бы на площадь. Зато все, что происходит или имитируется в информационной сфере, находит широкий отклик в массах. Следовательно, христианин-писатель должен активно присутствовать на той территории, которую враг давно признал и назвал своей. Это территория тех самых СМИ. В городских, районных и областных изданиях должны постоянно появляться статьи, написанные рукой священника или мирянина — неважно. Мы должны со знанием дела говорить обо всем: о кинематографе, политике, демографии, об окружающей среде... На местных радио и телевидении должно происходить то же самое. И не надо штурмовать центральные каналы, они сами сдадутся со временем. Надо вспахивать более близкую и более понятную ниву. Результаты со временем дадут о себе знать, они просто не могут не проявиться, как не могут остаться незамеченными признаки беременности.